Руководство по плохому поведению для девственницы
Шрифт:
Элиза неуверенно посмотрела на него и удивилась самодовольному выражению удовольствия на его лице. Она немного расслабилась, но боже, она все еще была так смущена реакцией своего тела.
— Ты не должен выглядеть таким счастливым.
— Ты что, шутишь? Я, бл*ть, в восторге. Ты кончила так сильно и только для меня. — Роум пробежался руками по ее телу и уткнулся лицом в ее шею. — Ты была такой чертовски мокрой, что я чуть не кончил в штаны, как только прикоснулся к тебе. Знать, что я так сильно тебя завел? Как мне может это не нравится?
Элиза
— Мои штаны все мокрые.
— Да, это моя вина, — повторил Роум хриплым голосом. — Я не думал, что ты кончишь так сильно, иначе раздел бы тебя догола. Ты можешь надеть мои боксеры, а джинсы повесим сушиться, хорошо?
Она кивнула.
Он отпустил ее с еще одним удовлетворенным поцелуем в губы, который был бы очаровательным, если бы она не была так смущена, и пошел, чтобы вытащить пару боксеров из своего ящика для одежды. Через мгновение он подал их ей, и Элиза поспешила в ванную, чтобы снять трусики и джинсы. Она постирала трусики и промежность джинсов в раковине и повесила их сушиться. Затем девушка вернулась в главную комнату хижины.
Роум лежал на кровати, все еще полностью одетый. Он оглядел ее с ног до головы, когда она вышла.
— Какой красивый вид.
Элиза потянула подол своего свитера, чувствуя себя немного глупо, так как в настоящее время она была в паре боксеров.
— Я слышала, что это последний писк в Париже.
Роум усмехнулся и похлопал по кровати, приглашая ее сесть рядом с ним.
После минутного колебания Элиза сделала это, и он немедленно притянул ее к себе очередного затяжного поцелуя.
— Просто хочу, чтобы ты знала, что в тебе нет ничего разочаровывающего. Это было чертовски удивительно.
Прижавшись к нему, Элиза немного расслабилась, когда кризис закончился. Она чувствовала себя прекрасно, хотя у нее немного болело между ног, как будто она что-то упустила. Но это была хорошая боль.
— Так что же нам теперь делать?
— А что ты собираешься делать? — Роум убрал прядь волос с глаз.
Заметив, что его глаза все еще были сонно-голубыми от желания, Элиза подумала о той палатке в его джинсах, что была раньше. Она посмотрела на его бедра, и, конечно же, он все еще был тверд.
— Можешь называть меня сумасшедшей, но разве цель поцелуев не в том, чтобы оба человека вышли из игры?
Роум пожал плечами и провел пальцем по ее подбородку. Похоже, ему просто нравилось прикасаться к ней.
— Мы не торопимся, помнишь?
— Похоже на то… что это очень медленно для тебя.
— Я терпеливый человек. — Он рассмеялся.
— Мои джинсы еще долго не высохнут.
Он накрутил прядь ее волос на свои пальцы и подарил ей еще одну мягкую улыбку, от которой у нее заколотилось сердце.
— Я не возражаю, если ты останешься.
Роум Лозада казался слишком хорошим,
— О чем ты думаешь? — Роум наклонил голову, стараясь смотреть ей в глаза.
— Просто интересуюсь тобой.
— Хочешь прикоснуться ко мне? — Его глаза загорелись.
Ну, нет, она не хотела, но… теперь, когда он упомянул об этом, это была неплохая идея.
— А ты этого хочешь?
— Только если ты этого хочешь. Это все для тебя сегодня вечером.
Элиза подумала о том потрясающем оргазме, что Роум подарил ей ранее, и о том, как несправедливо, что он не получил его в ответ. Но готова ли она засунуть руку ему в штаны и сделать с ним то, что он сделал с ней?
Элиза не была так уверена в этом.
— Я немного стесняюсь, — призналась она.
— Просто делай, что хочешь. Я не давлю на тебя.
— А если я просто хочу поцеловать тебя?
— Вот и хорошо. — Он многозначительно покачал бровями, кольцо заплясало, и Элиза рассмеялась.
— Может быть, всего несколько поцелуев, — сказала она и наклонилась, чтобы обнять его за шею. Но вместо этого Роум обхватил ее за талию и усадил к себе на колени.
— Так-то лучше, — сказал он, и в его голосе прозвучала нотка напряжения.
Элиза напряглась. Ее нынешнее положение было уязвимым. Распластавшись на его коленях, у нее не было выбора, кроме как повернуться к нему лицом. Ее лоно было широко раскрыто прямо над его напряженным пахом.
Но… боже, Роум выглядел так великолепно. Она не могла не протянуть руку и не провести кончиками пальцев по его рубашке, а затем осторожно расстегнуть ее, потому что хотела развернуть его, как сверток.
— Хочешь, я помогу тебе с этим? — Его голос был хриплым, мягким и восхитительным.
Элиза кивнула.
Роум подался вперед, его лицо почти прижалось к ее груди, когда он сбросил клетчатую рубашку. Она удивленно хихикнула, и хихиканье превратилось в вздох, когда он выгнул бедра… и его член прижался к ее лону через ткань.
Затем сняв рубашку и отбросив ее в сторону, он снова сел спиной к стене, и вся эта татуированная, голая плоть была ее, чтобы исследовать.
О.
— Ты выглядишь таким… — Она коснулась крыла птицы, которое изогнулось по его грудной клетке.
Это был ястреб, но стилизованный под юго-западное влияние, смешанное с маори. Все это были геометрические линии, углы и намеки на узоры.
— Насыщенным? — спросил он, и на его лице появилась кривая улыбка.
— Красивым. — Элиза прошлась пальцами по всей длине птичьего крыла, затем последовала за симметричными перьями вниз к вытянутым когтям. Она коснулась другой татуировки на его лопатке, на этот раз довольно злобного орла. — Почему птицы?