Рукой до звезд

Вознесенская Дарья

И при первых звуках музыки я скользнула чуть в сторону, оказавшись в руках Дрейка.

От спокойствия «мистера Дрейка» не осталось и следа. Глаза парня по-настоящему вспыхнули, и от интимности этого взгляда у меня перехватило дыхание. Он жестко пошел на меня, подавляя своим напором. Прогиб назад с поддержкой, чуть ли не до пола, резкий разворот и меня подкидывают вверх, но упасть не дают. Я чувствую скольжение вдоль тела партнера, оказываюсь на полу, переставляю ногу и вот уже снова льну к Дрейку. Тот разворачивает меня спиной и прижимается всем телом; жаждет победы в честном бою. Мне не привыкать хитрить: я соглашаюсь, умоляю, поддаюсь,

немного смягчая его жесткость и контроль – и вот уже он готов мне поверить. А я провожу обманное скольжение и оказываюсь в руках другого мужчины.

Дальше я уже не различаю, с кем танцую.

Красный цвет горит ровно; пламя гудит и отдается стуком у меня в ушах. Чьи-то руки тянут, выгибают, прижимают меня к себе; я успеваю садиться в шпагат, проводить ладонями по плечам, отстраняться, чтобы снова быть захваченной в плен, будучи завоеванной, но не порабощенной. Мое сердце приноравливается к ритму музыки. Мое тело упивается восторгом и удовольствием.

Танго.

Прилюдный акт любви, в котором нет ни пошлости, ни святости, только сам дар жизни.

Я осознаю себя отдельными вспышками сознания: вот нога в вертикальном шпагате на чьем-то плече, губы мужчины практически касаются лодыжки, но я успеваю уйти, чтобы быть подхваченной крепкой ладонью; вот руки смыкаются на мужской талии, я выгибаюсь назад в арку и дыхание партнера касается моих ключиц; я опускаюсь вниз, задевая разгоряченную кожу, раскручиваясь на бедре, взлетаю, обвиваю шею партнера и ловлю губами его выдох.

Я танцевала со всеми, не видя их, не чувствуя, чьи руки мною владеют; но когда на талию легли ладони Джонатана, я распознала их в то же мгновение. Дыхание сбилось, а сердце зашлось в бешеном ритме. Он вдавил мою грудь в свою, отчего соски тут же превратились в две твердые жемчужины, и сделал такой мощный выпад ногой, что ровный огонь внутри превратился в адское пламя, грозящее испепелить меня дотла.

Я рвано выдохнула, а перед глазами поплыло от накатившего возбуждения; нужно было что-то сделать, иначе в следующую секунду я просто вопьюсь губами и зубами, как вампир, в Деверо, и оторвать от него не сможет никакая сила.

Спас предыдущий партнер; не желая отдавать свою добычу, он перехватил руку и несколькими поворотами вернул меня. Этой передышки хватило, чтобы я дала себе команду снова превратиться в «мертвого самурая». Я по-кошачьи прогнулась, взвилась в прыжке, едва удерживая равновесие, и обхватила талию танцора ногами, скрестив лодыжки и откинувшись назад, будто предлагая ему на съедение собственное сердце. Но сзади меня подхватил Джонатан, и стало понятно, что уже не отпустит. Дыхание спёрло, но я уже была готова мыслить разумно. Закинула руки назад, одновременно расслабляя колени и позволила себе доверчиво упасть в руки хореографа. Деверо чуть отстранил меня, но уйти не позволил. Он лишь дал себе немного времени, чтобы наступить на соперника, сцепиться с ним предплечьями и локтями, сделать круг, уничтожая его взглядом и собственной мощью.

Тот сдался.

А я была отдана на милость победителя.

Я тщательно контролировала растекающийся по венам жар, но даже так близость Джонатана сводила с ума, срывая с губ рваные вдохи; мурашками удовольствия пробегая по позвоночнику. А он, почему-то, становился все злее и жестче. Я вела себя уже практически распутно, позволяя ему любой шаг, любое прикосновение, полностью подчиняясь и соглашаясь с линиями его танца. Я выпивала его страстность

и напор, понимая, что не даю, практически, ничего взамен, но по-другому было невозможно – если бы я сняла все блоки, то устроила бы здесь что-то совершенно непристойное. У меня мелькнула мысль, что не стоит злить его своим самоконтролем, потому что глаза мужчины стали совсем бешеные, но что я могла сделать?

Лишь подчиняться, снова и снова, умолять о пощаде каждым своим движением, гасить накатывающие волны и позволять терзать, тянуть мое тело, надеясь, что когда-нибудь это закончится.

И это действительно закончилось.

Наверное на музыкальном центре стоял таймер, потому что громкая, шокирующая яростной страстью музыка резко оборвалась, заставив нас замереть в самых разных позах. Мокрых, тяжело дышащих, возбужденных. Все, кроме Джонатана, без сил опустились на пол и пытались отдышаться. Меня потряхивало. Что-то подсказывало, что для меня это еще не конец.

– Все… свободны, – отчетливо и холодно сказал Джонатан. – Расходимся. Завтра быть вовремя. Мисс Делевинь… Задержитесь.

Я хоть и ждала этого, но вздрогнула, когда услышала его слова. Натянула кофту и брюки прямо на влажное тело, надеясь таким образом хоть немного погасить или хотя бы скрыть дрожь. И когда все вышли, осторожно подошла к злющему Деверо, который резал меня на кусочки взглядом.

– Что это было? – взбешено начал хореограф.

– О чем ты?

– Твой танец… Какого хрена ты опять сдерживалась?

– Я…

– Что я?! Кьяр-ра – бросил он, яростно перекатив между зубами букву «р», – Я ведь предупреждал… Но ты опять это делаешь… И именно со мной! Я же видел, ты горела со всеми, но тут же зажалась, когда к тебе подошел я. Да что с тобой происходит?! Ты что, боишься отдать лишнее? Тебе жалко что-либо сверх положенного? Ты серьезно думаешь, я позволю остаться только потому, что ты выучила когда-то созданный мной танец?!

– Я не…

Но Джонатан даже не пытался меня услышать.

– Ты не… Ты «ни»! Никто! И будешь никем, пока, наконец, не преодолеешь свои барьеры. Маргарет поручилась за тебя, да и мне показалось, что ты нечто большее, чем набор заученных движений. Но не бывает так, что сегодня ты танцуешь, а завтра – нет. Танец – это всегда «да»! И я здесь не для того, чтобы вырывать это «да» силой. Какого хрена я вообще трачу на тебя время?!

– Не трать, – я тоже разозлилась.-

– Что?! – от рева Джонатана задрожали стекла, но мне уже было плевать.

– Не трать. Зачем же так мучиться, – голос прозвучал издевательски. – Я просто уйду, и все.

Джонатан опешил:

– Уйду, и всё? Вот, значит, как ты живешь? Даже не пытаешься выйти за собственные рамки, за собственные границы, которые ты воздвигла между нами. Нельзя быть свободной только иногда!

Я уже была даже готова объясниться, но остановила себя. Не хватало еще, чтобы он не только злился на меня, но и презирал.

Простая девчонка и всемирно известный хореограф. Учитель и ученица…

Даже звучит убого.

И пусть я не совсем простая девчонка, но в данный момент это не имело значения. И пусть я сдерживалась только здесь и сейчас, но это тоже было ни при чем.

Я отвернулась. Джонатан потер виски и заговорил так холодно, что я начала замерзать:

– Кьяра. Ты берешь. Удерживаешь для себя. И не отдаешь. Танец не про ограничения. Танец не про барьеры. И если ты этого не поймешь… делать тебе здесь действительно нечего.