Рукой подать

Ливингстон Лайла

Нежданная гостья шагнула внутрь прихожей, и несколько капель с её волос тут же упали на деревянный пол.

– О нет, – Олив заметалась на месте, – Ещё раз, прошу, ради Бога, извините. Я понимаю, сейчас уже так поздно, и я тут успела напортачить, ох, – она подставила ладони под убранные в небрежный хвост пшеничные пряди и попыталась поймать срывавшиеся с них капли, – мне очень жаль, но я совсем никого здесь не знаю и, честно, понятия не имею, что мне делать.

– Олив, – Тео выставил вперёд ладони в успокоительном жесте, – Всё в порядке, вам не за что извиняться.

Сейчас я принесу вам полотенце, и мы всё решим.

– Да-да, хорошо, я поняла, спасибо, – закивала она как болванчик.

Тео сделал пару шагов вглубь квартиры, но тут обернулся и оглядел съежившуюся у стены девушку. Она вымокла насквозь: с летнего комбинезона ручьем стекали капли, падавшие ей прямо на открытые босоножки.

– Тапочек у меня нет, но думаю, вам просто необходимы тёплые носки, – задумчиво протянул он, и скрылся в спальне, не дожидаясь ответа.

Он открыл шкаф, отыскал в нём пару полотенец и направился к кладовому помещению, где лежали недавно выстиранные вещи Мейв. Ничего полезного, кроме огромных гольфов с надписью WHATEVER там не нашлось, но, в мире слепых и одноглазый – царь* (прим. Итальянская пословица «Il un mondo di ciechi un orbo e re» эквивалентная «на безрыбье и рак – рыба»).

Когда он вернулся в прихожую, Олив стояла у двери на резиновом коврике.

– Завернитесь в большое полотенце, а это вам поменьше, сможете выжать волосы, – Тео отдал ей стопку, на которой сверху лежали гольфы, – Чистых носков у Мейв не нашлось, но есть альтернатива.

Олив, повторив «спасибо» с десяток раз и всё ещё заметно смущаясь, взяла полотенца. Тут же заметила гольфы:

– Ого, это как-то… – она замешкалась в поисках слова.

– Пассивно-агрессивно, да, но ничего лучше не было, – кивнул Тео, делая два шага в сторону гостиной, – Как зовут вашего арендодателя?

– Гульельмо Фичино, – неуверенно произнесла Олив.

– Оу, я понял! – Тео изобразил искреннее удивление, – Я его знаю и есть номер. Давайте-ка я попробую набрать Уилла.

– Уилла? – переспросила гостья недоумённо.

– Гульельмо – вариант имени Уильям, – пояснил он, – поэтому как-то у нас повелось, что он Уилл.

– А, прошу прощения, не сообразила, – потупилась девушка.

– Ничего, это неочевидно, – он указал себе за спину, – Я буду там, в гостиной. А вы подходите.

Тео поспешил на кухню, где нашёл телефон и включил чайник. Вернулся в гостиную, набрал номер.

Спустя десяток долгих гудков стало понятно, что Уилл не намерен сегодня никому отвечать. Когда Тео оставлял ему сообщение на автоответчик, в комнату вошла Олив завернутая в большое полотенце как в супергеройский плащ.

– Вот и я не дозвонилась, – протянула она, как только Тео нажал на отбой.

– Я написал ему сообщение и оставил запись на автоответчике. Думаю, к утру, он отреагирует, – почесав затылок, Тео положил телефон в задний карман и повернулся к соседке, – А теперь можно поподробнее: что случилось с дверью?

– С дверью всё в порядке, а вот замок пришёл в негодность, – Олив выудила из кармана ключ и показала его Тео, – Это теперь

абсолютно бесполезная вещь. Он проворачивается в замке, но ничего не открывает.

– С ума сойти, – он покачал головой, – это очень похоже на Уилла. Он ведь недавно делал ремонт, но, выходит, поменять старый дверной замок в голову ему как-то не пришло.

Олив закивала, но мысли её, кажется, были где-то далеко.

– Тео, скажите, – начала она задумчиво, – Не знаете ли вы тут поблизости какую-нибудь гостиницу или, может быть, хостел? К счастью, деньги и документы у меня с собой, но, думаю, мне нужно срочно подыскать ночлег, а утром уже решать остальные вопросы.

Тео бросил взгляд на настенные часы и тут же отрицательно замотал головой.

– Олив, – он указал ей на диван, приглашая присесть, и сам опустился в кресло, – Это чудовищная идея. Без предварительной брони вас заселят по конскому тарифу, да ещё и в высокий сезон не в каждом клоповнике отыщутся свободные номера.

– Сейчас высокий сезон? – бесцветно пробормотала она, присаживаясь на самый край дивана, – Я не знала. Ну что же, тогда я… А далеко здесь вокзал?

– Прекратите, – Тео услышал, что чайник вскипел и, соскочив с места, направился на кухню, – у меня тут две свободные комнаты, – бросил он на бегу.

Достал из ящика мяту и чай с бергамотом, смешал их. Залил кипятком, взял за «ушко» заварочный чайник и, подхватив с рейла две чашки, вернулся в гостиную, где застал Олив со смятением на лице.

Лишь спустя пару минут она, видимо, собралась с мыслями и спросила:

– А-а Мейв не дома?

– Смоталась к подружке, чтобы не обсуждать со мной прочитанное за день, – Тео поставил перед Олив чашку чая, сел в кресло напротив.

– Утром вернется, – продолжил, отпивая глоток, – По крайней мере, должна, но тут уже и не скажешь наверняка.

Олив понимающе закивала, глубоко вздохнула, будто набираясь смелости, и выпрямила спину.

– Тео, – обратилась она к нему серьёзно, – не буду кривить душой, остаться у вас это отличное предложение, и я очень благодарна вам за такую щедрость. Но-о мне и без того ужасно перед вами неудобно. Стеснять вас ещё больше…

Он не стал слушать до конца:

– Извините, но я вынужден вас остановить прямо сейчас. Вы не помешаете, можете спокойно остаться в гостевой. К тому же по моей милости вам наверняка пришлось сегодня немало узнать о корейских бойзбендах или про тренды в тик-токе. В общем, считайте это благодарностью за внимательное отношение к Мейв.

Некоторое время Олив будто обдумывала услышанное, и, придя к какому-то одной ей известному выводу, опустила плечи и сделала глоток из чашки.

– Уговорили, – произнесла она тихо.

– Вот и отлично, – подытожил Тео беззаботно.

Что только что произошло?

В комнате повисло молчание. В такие моменты какой-то внутренний мотор заставлял Тео разводить бурную деятельность, но сейчас он тормозил себя изо всех сил. Случайно его взгляд зацепился за капли воды на полу, оставившие чёткую дорожку к дивану, на котором сидела Олив.