Руку мне дай...
Шрифт:
Ой-ой… а вот это уже было серьезно! Такого унижения Петунья лично не потерпела бы ни от кого! Тут одной располосованной мордой обидчик бы не отделался. Она бы растерзала его на куски, посмей кто-то задрать ей подол юбки в школе!
«Лили, ты ведь гриффиндорка, ну врежь Поттеру кулаком, расцарапай лицо ногтями, пни между ног, заступись по-настоящему! Ведь на таких, как он, слова и увещевания не действуют!»
Разумеется, ее лихорадочная вера в сестру была развеяна последующим коротким диалогом, в котором Поттер специально провокационно упомянул о том, что Снейпу сильно повезло, что за него
Последовавшей за этим тираде про паршивых грязнокровок Петунья даже не удивилась.
Но Лили, моментально перешедшая после этого на сторону врага – привела почти в шок.
Петунья, разумеется, не думала, что сестра разрыдается от несправедливости выкрикнутого оскорбления, развернется и уйдет, но чтобы так…
Хм… Лили оставила последнее слово за собой, подражая Поттеру, окончательно втоптала в грязь, сделав акцент на грязных же трусах и обидном прозвище.
Господи, детский сад, штаны на лямках! Где благородство, смелость и решительность, где великодушие?
Лили совершенно не понимает парней и их отношения. Да плевать на них! Обидели ее, самую лучшую и добрую, защитницу убогих и угнетенных! И кто – сам убогий…
Вместо того, чтобы сражаться с другом спина к спине, она ввязалась в бесполезные словесные прения, в течение которых Поттер красовался перед ней как попугай, и ей это… нравилось! Петунья ясно видела, что за внешним возмущением и яростными отказами от свидания крылось едва заметное торжество в своей неотразимости, Лили было приятно, что Поттер слушается и подчиняется ее приказам отпустить Северуса.
Когда же все вышло из-под контроля, Лили мигом вылила раздражение на Поттера, раскритиковав его в пух и прах, вызвав тем самым вполне закономерную злость последнего и гордо ушла, оставив друга на растерзание Мародерам, которые тут же принялись отрываться на крайнем.
Да-а-а-а… Петунья покачала головой, с болью наблюдая за финальными сценами.
К счастью, Снейпа Мародеры не успели раздеть догола, так как кто-то вызвал деканов, и забава не состоялась. Страшно было предположить, что было бы, подвергнись Снейп такому позору. Подростки и после меньшего унижения кончали жизнь самоубийством.
А особенно мальчишки…вот такие же забитые и неуверенные, несмотря на напускную браваду.
Петунья вынырнула из солнечного майского дня и оказалась на знакомой кухне.
Снейп сидел, положив голову на скрещенные руки и спрятав лицо.
Неужели он, стыдясь этой сцены, все же решился показать ей, как обстояло дело на самом деле, чтобы она не подумала, что он оправдывается или недоговаривает что-то?
У Петуньи запершило в горле от такого выражения доверия. И от кого? От колючего, как ежик, нелюдимого, мрачного, злого и ядовитого на язык Снейпа? Хотя чему удивляться… ведь ежи тоже прячут за острыми колючими иголками нежное, мягкое и беззащитное брюшко…
========== Глава 8 ==========
Рука сама потянулась погладить черную макушку, но на полпути застыла в нерешительности.
Северусу сейчас только вот такой глупой жалости не хватает, вдобавок ко всему. Это после того, как он на идиотскую защиту Лили так резко ответил, после того, как решился показать ей, что на самом деле произошло в день ссоры, а не стал рассказывать сам, изящно умалчивая
И она… просто потрепала его по голове, взлохматив оказавшуюся мягкой и шелковистой шевелюру. А у Снейпа та же беда, что и у нее – волос много, но они очень тонкие, и оттого быстро покрываются жиром. Надо посоветовать ему купить специальный шампунь, только так, чтобы не обиделся ненароком.
Северус поднял голову.
Петунья спокойно перенесла тяжеленный думосбор на рабочий стол у плиты и заново расставила принесенные лакомства.
— Сев, твоя помощь нужна. Подогрей, пожалуйста, равиоли, а то холодные они просто никакие, и пирог тоже – надо, чтобы сыр был горячим и тянулся, как на пицце, — как ни в чем не бывало, попросила она.
Парень недоуменно моргнул пару раз, как будто не понимая, почему в него не летят тарелки с едой, а Петунья не убегает в негодовании, хлопнув изо всех сил дверью, и поспешно достал палочку.
— Слушай, давай поедим спокойно, а потом уже поговорим с тобой по душам, хорошо? – Петунья щедро наложила на тарелку симпатично слепленных равиолей, добавила густой деревенской сметаны и поставила перед ним. – Ешь! Ты же голодный. На пустой желудок нельзя разговаривать, бесполезно. Я, кстати, тоже всю ночь готовила, и есть хочу – просто умираю! Зато у меня теперь весь день свободный.
— Ты не уйдешь? – все-таки спросил Северус недоверчиво, все еще не веря, что его не станут ругать и упрекать в хамстве и грубости. Больше всего он боялся, что после увиденного позора Петунья гневно добавит ему в стиле Лили и уйдет из этого дома насовсем. А он как-то быстро привык к ее присутствию, и остаться одному после всех этих дней неодиночества было страшно.
Он никогда не осмелился бы лезть ей в голову, чтобы узнать, о чем она думает, но по спокойному лицу Петуньи понял, что его не осуждают. Но как такое возможно? Почему Лили восприняла все случившееся как смертельное оскорбление, а Петунья даже глазом не моргнула и общается с ним по-прежнему, а ведь выкрикнутое им в запале оскорбление относится к ней в такой же мере, что и к Лили, и даже хуже. Если уж маглорожденные волшебники грязнокровки, то обычные маглы и вовсе чуть ли не рабы и мусор под ногами… Ему вдруг стало так противно, что он присутствовал на субботних сходках в гостиной Слизерина, где устраивались пламенные дебаты о месте и назначении магов и маглов, и презентации Организации Темного Лорда. Где с высоких трибун вещали, что маглы обязаны подчиниться волшебникам для их же блага. Кто признает господство, тот останется жив и станет работать и жить спокойно, кто выступит против – умрет в мучениях.
Сейчас он даже представить не мог, что Петунья была бы его рабыней. Наверное, она стала бы кухаркой. Или служанкой в доме. Чистоту наводить. А Лили – кем-то вроде… любимой наложницы. Но… ведь с прислугой и рабами нельзя поговорить по душам, с ними нельзя сидеть и есть, болтая и шутя, за одним столом, нельзя косить старенькой газонокосилкой траву перед домом, а потом собирать ее вдвоем граблями в пахучие аккуратные маленькие стожки… нельзя… много чего.
Или вот… наказывать маглов. Бить их, пытать, ломать, чтобы не смели роптать и подчинялись беспрекословно.