Румпельштейн
Шрифт:
— Подожди! — я побежал за удаляющимся в ночи парнем. — Почему ты вообще решил меня предупредить?
— Ради Бога, я же вор! Я всегда на стороне бедняков. И кто-нибудь обязательно напишет обо мне книгу!
Обескураженный безнравственными речами Джека, я заскочил в дом и разбудил жену. Нам надо сбежать прежде, чем пожалует Королева Скорби.
А Рапунцель опять сидела за прялкой и выглядела совсем больной.
— Что ты делаешь, Рапунцель? — воскликнул я. — Тебе же нехорошо, и я запретил продолжать
— Я должна соткать его для тебя, Румпельштильцхен, — еле-еле улыбнулась девочка, кивая на прялку. Я заметил, что она прядёт мои волосы. — Я сотку тебе ещё один прекрасный сон, — произнесла моя дочь. Её веки дрожали от усталости. Прялка пожирала её душу, но, казалось, что, несмотря на это, моя дочь была вынуждена прясть.
— Какой сон? — спросил я.
— Сон обо мне, — пробормотала она. — Чтобы ты никогда меня не забыл.
Я не понял, почему должен забыть её, но прежде чем успел уточнить, Рапунцель лишилась чувств. Я поднял её на руки, позвал жену, и мы заспешили прочь из дома.
Но было уже слишком поздно.
К нашему дому приближались охотники на лошадях, и от топота копыт у меня мурашки побежали по телу.
Когда я вышел, охотников было уже четверо; они скрывали свои лица под шлемами в форме головы ястреба. Только один из них был всадником без головы, а возможно, мне просто так казалось из-за сгустившейся вокруг нас ночной тьмы. Они уже поймали мою жену и бросили её в ближайший колодец вместе с мешком золота. Значит, пришли они сюда не за золотом. За Рапунцель, как и говорил Джек.
Я побежал, держа на руках Рапунцель, но меня окружили. Почувствовав, как подкашиваются ноги, упал на колени. Лучше бы я взял с собой меч Джека! Но он остался в хижине.
Я был уверен, что нас спасут. Кто-то или что-то придёт на помощь. Очередное божественное вмешательство. Но я ошибался.
Ко мне решительно направилась Дама Готхель.
— Отдай нам свою дочь добровольно, Румпельштильцхен, — протянула она вперёд руки. — Мы всё равно её заберём.
— Нет! — закричал я и прижал Рапунцель сильнее к своей груди. Её длинные волосы мотались по земле.
Внезапно воздух вокруг меня стал ледяным, а тучи на ночном небе окрасились в тёмно-фиолетовый цвет. У меня по коже побежали мурашки. Над нами кружили вороны, хлопали крыльями и злобно каркали. На деревню опустился тёмный туман, расступавшийся перед приближающимся к нам таинственным всадником. Королевой Скорби.
Она выехала из темноты на безрогом единороге. Даже в такое мрачное время красота Королевы казалась мне ошеломительной. Как Смерть собственной персоной. Каким образом такая тёмная душа, как у неё, могла населять такое прекрасное тело? Я подумал, что только белый единорог, на котором она сидела верхом, мог сравниться с Королевой по красоте. Может, поэтому она и срезала его рог?
Я
— Это она? — поинтересовалась Королева у Мадам Готхель.
— Она, Ваше Величество, — Мадам Готхель прижала руки к туловищу и поклонилась.
— Отдай её мне, Румпельштильцхен, — приказала Королева Скорби. — Она моя.
— Что это значит? Она моя дочь, и вы её не получите!
— Если ты отдашь мне девочку, я снова верну вас в Королевство Скорби и обещаю, что исполню любое твоё желание, — произнесла женщина.
— Я не откажусь от своего ребёнка, — и прижал к себе Рапунцель сильнее, касаясь щекой её щеки.
Королева опёрлась о бок единорога и нетерпеливо вздохнула:
— Почему ты заставляешь меня убивать тебя, Румпельштильцхен?
— Можете меня убить, но оставьте мою дочь в живых, — твёрдо ответил я.
— Как пожелаешь, — Королева прищёлкнула пальцами, подняла глаза к небу, и ей даже не пришлось повторять дважды. Я даже не заметил, как безголовый охотник поднял меч и одним ударом снёс мне голову.
Это произошло быстро и на удивление безболезненно. У меня даже не было времени спросить у всадника без головы, кто отрубил ему голову. Или он теперь просто завидовал людям, у которых есть голова, а у него — нет?
Я никогда не думал, что смерть постучит в мою дверь так неожиданно, без всякого предупреждения. Не было никаких «У вас есть последнее желание» или «Если вы о чём-то сожалеете, то самое время это признать».
Я не почувствовал, как моё тело ударилось о землю, как отпустил дочь. Перед глазами всё стало серым, и я ощутил, что моя жизнь — ничто в этом мире. Я был хорошим человеком, но мне это не помогло.
А с последним вдохом я увидел картинку из другого мира. Там была девушка, но не моя Рапунцель. На девушке была красная шапочка, она бежала к чему-то и сжимала в руке косу.
Сперва я подумал, что она — ангел Смерти, но потом понял, что бежит она к чёрной тени.
— Стой! — крикнула ей девочка в красной шапочке. — Это не справедливо. Он хороший человек, и его время ещё не пришло.
Но тень оказалась сильной, оттолкнула девушку и начала сжиматься вокруг меня.
Всё ближе и ближе… Пока всё вокруг меня не погрузилось во мрак.
Вы, наверно, считаете, что рассказ заканчивается после смерти рассказчика, но в сказках всё совсем не так. Я не знаю, что случилось после моей смерти. Но помню, как снова открыл глаза…