Руна Гибели
Шрифт:
… В аэропортах, особенно крупных городов, смотрящие надолго не задерживались — ломались, просили перевода. Слишком большое напряжение, много людей и тех, кто только кажется людьми. Причем, последние маскировались все лучше и лучше, и обнаружить их становилось чрезвычайно сложно. Постоянное ожидание опасности тоже не добавляло кайфа работе. А если учесть, что и на легальной должности тоже ушами хлопать некогда, так как среди людей своих уродов хватает, то… Редкий смотрящий удерживался в таком месте больше трех лет. Евгений продержался десять, что о многом говорило. За время его работы в Пулково у него четырежды сменялись сослуживцы. А он оставался… Ну
Честно говоря, с эмоциями у него и впрямь было напряженно, и мало кому доводилось видеть его разозленным, расстроенным, растерянным… Впрочем, и улыбка была на его лице весьма редкой гостьей. По всей вероятности, именно эта флегматичность и стала причиной столь необычайной стойкости смотрящего к пагубному воздействию аэропорта. Она же позволяла сохранять хладнокровие в стрессовых ситуациях и почти в любой обстановке выцеплять из толпы носителей «бракованных» аур. За это его ценили, им дорожили… Поэтому напряглись, когда он подал заявление о переводе. Знали, что это все равно когда-нибудь случится, но надеялись, что еще очень не скоро… наверное. Впрочем, кто залезет в голову этим анхорам?
«Неделя. Осталась неделя…» — словно заклинание повторял про себя смотрящий, вглядываясь в безумное мелькание лиц. Но что это? Черный с прозеленью оттенок? Мелькнул и исчез. Кромешник или показалось? Где же он? Аналитический ум Евгения обрабатывал информацию едва ли не с компьютерной скоростью. Фотографическая память смотрящего однозначно связала мелькнувший темный лоскут ауры с силуэтом ее обладателя. Не с лицом — лица Евгений не видел, но силуэтом: рост примерно метр восемьдесят, широкие плечи, заметная сутулость, синий пуховик с капюшоном, «жириновка» на голове… Найти, найти его, причем немедленно! Известить анхора? Нет, рано: не факт, что черный с зеленью клок ауры не привиделся смотрящему от напряжения. Ответ на этот вопрос можно получить, только отыскав того сутулого.
Итак, вперед, за ним! Отработанными движениями лавируя в плотной толпе, Евгений довольно быстро двинулся в том направлении, в котором исчез синий пуховик. Цепкий взгляд смотрящего, приправленный маги-зрением, буквально сканировал толпу в поисках знакомого силуэта и, наконец, наткнулся на него. Вот он — кажется, на посадку собрался. Только аура-то нормальная. Показалось что ли? Переутомился?
«Синий пуховик» внезапно обернулся и встретился глазами со смотрящим. Понимание пришло сразу — не ошибся: в глубине глаз незнакомца на мгновение мелькнуло что-то чужеродное. Мелькнуло и тут же исчезло. И аура на пару секунд слегка в цвете поменялась. Понятно: увидел смотрящего и напрягся. Значит, есть чего бояться. Сидит в нем чернота, сидит! Пора давать сигнал.
В принципе, смотрящие мыслеречью не владели и нуждались в обычных средствах связи. Но на особо важных объектах, типа аэропортов, анхоры выдавали им для оперативной передачи информации усилители телепатических волн. Будучи активированными, эти артефакты позволяли любому смотрящему передать стражу-куратору информацию, лишь «громко» и акцентированно подумав о ней. Евгений сунул руку в карман и нажал на выступ усилителя, приводя его в действие, однако ничего более сделать не успел, ибо в тот же миг справа и слева возникли какие-то люди, встали вплотную к смотрящему, а один из них положил руку ему на бок.
—
Внутри у Евгения все похолодело. Он чуть скосил глаза. Высокий мужчина справа, который «дружески приобнимает» смотрящего, глядит на него в упор, искривив губы в напряженной полуулыбке. Глаз не видно — их закрывают темные очки. И тут же, словно отвечая мыслям Евгения, незнакомец чуть опускает голову и смотрит на него поверх очков. Сомнений не остается — глаза черные с зелеными искрами. Кромешник. Быстрый взгляд влево — там другой такой же незнакомец, только без очков. В его глазах жуткая чернота мелькает лишь на мгновение, но этого хватает, чтобы развеять всякие сомнения в том, кто он.
Смотрящего охватывает глухое отчаяние и какая-то тянущая тоска:
«Ну что ж так не везет-то, во имя Создателя?! Ведь неделя всего оставалась! Одна чертова неделя!»
Странным образом злость и досада на несправедливость судьбы прогнали отчаяние, и на смотрящего снизошло удивительное спокойствие. Именно спокойствие, а не апатия. Ужас и паника куда-то ушли, а мозг с прежней почти компьютерной эффективностью принялся анализировать ситуацию, которая, честно говоря, выглядела безнадежной. Три кромешника. Целых три в одном месте. Невероятно: обычно эти твари — охотники-одиночки и в стаи не сбиваются. Что же вынудило их изменить своим принципам? Кому-то потребовалось собрать ударный кулак? Кому и зачем? Почему в аэропорту? Прилетели или наоборот улетают? Куда? Сколько их: трое или гораздо больше? Скорее, второе, просто остальные или не попались на глаза смотрящему или лучше замаскированы. Выходит, целая группа кромешников собралась в Питере и куда-то намылилась. Действуют слаженно, чего за визитерами из Пустоты сроду не водилось. Значит, кто-то координирует их действия. Кто-то серьезный, крутой, кого слушаются.
Какая у этого крутого цель? Почему его подчиненные ведут себя столь необычно? Не убивают, а только угрожают. Виданное ли дело? Ведь он, Евгений Сальников, им явно мешает, однако ж они его только пугают. Странно. Обычно кромешники в таких делах не церемонятся. Казалось бы, чего уж проще — передать через ладонь внутрь его тела смертельный импульс? Тихо, спокойно, без шума и пыли. Просто у бедолаги охранника внезапно случился сердечный приступ. Сгорел на работе. Бывает. Ан нет — он пока еще жив. Куча хлопот, два эскортера по бокам, которые убьют его при малейшей попытке передачи телепатического сигнала. Зачем такие сложности?
— Все равно ведь прикончите, — тихо процедил Евгений, едва разлепляя губы. — Какой смысл вам оставлять меня в живых, а мне — вас слушаться?
— Да я бы с удовольствием! — злым тоном проговорил правый, «обнимающий». — Но был приказ — убивать лишь в крайнем случае. Так что, не бойся, смотрящий: может, еще и поживешь, если, конечно, глупостей делать не станешь!
— Чей приказ?
— Вопросы здесь задаем мы, — штампом ответил левый. — Сколько здесь твоих? И сколько анхоров?
— А ваших? — шалея от собственной отчаянной смелости, сделал встречный выпад смотрящий. — И куда вы в таком количестве?
Ладонь кромешника плотнее прижалась к боку Евгения, и он ощутил, как от нее по телу стали растекаться боль и слабость, пока еще не особо сильные, но постепенно нарастающие.
— Да он дерзит, — чуть усмехнулся правый.
— Нарывается, — тем же тоном отозвался левый.
— Может, он от жизни устал? Так мы можем помочь.
— И поможем — мы ведь такие…