Рунет: Сотворенные кумиры

Идлис Юлия

— То есть вы топом пользуетесь, как газетой.

— Да, сам себе ее кастомизирую. Если мне хочется про что-то почитать, я как бы вызываю волну на эту тему — и читаю.

Устройство мозга: всегда последовательно

<.> Мой мозг не в состоянии удерживать в памяти и восстанавливать большие объемы информации. Я не могу запомнить номеров своих паспортов, хотя у меня их всего три. Но зато я активно пользуюсь методом очевидного каталогизирования. Этот метод заключается в том, что я все делаю совершенно одинаково и предсказуемо. Другому человеку совершенно неизвестно, что является очевидностью для меня, поэтому

можно не переживать, что кто-либо перехватит сигнал. То есть в моей системе «свой — чужой» есть только «свой».

Сначала я и сам не подозревал, что пользуюсь методом очевидного каталогизирования, пока несколько раз не столкнулся с тем, что пытался сохранить файл в директорию, которую не открывал десять лет. «Файл с таким названием уже существует, заменить?» — спросил компьютер. «Нихуя себе», — подумал я. Оказывается, десять лет назад файл, имеющий отношение к той же теме, я сохранил в ту же директорию под тем же названием. Так я понял, что всегда называю файлы так, как мне удобно, — каждый раз совершенно одинаково. И всегда знаю, где лежит любой документ на компьютере.

<.> Помимо того, что я кладу файлы в нужные папки, я еще располагаю их пространственно в понятном мне порядке. Сверху — нужное, потом группа на разбор, снизу — ненужное, но необходимое. Я не могу пользоваться Виндами, которые не могут нормально запоминать порядок расположения иконок. У меня есть папки, которые лежат на десктопе годами в одном и том же месте, — для меня это лучший индикатор стабильности мира. Я не могу пользоваться списками файлов — яв них ничего не понимаю.

<.>Поиск и метаданные я не воспринимаю. Мне важно, что нужный мне документ лежит слева в папке «почитать», которая лежит на десктопе. Мне даже не так важно, как называется этот документ.

У меня не возникает сложности при поиске в голове информации о месторасположении нужных бумаг в офлайне. Главное, чтобы никто не прикасался к той куче, куда я засунул три года назад нужный листочек. Куча растет ввысь, но я всегда знаю, на какой глубине в куче нужный мне документ.

Так же располагаются и вещи в шкафу. Полка для носков хранит носки много-много лет. В дальнем правом углу — шерстяные, я их никогда не надеваю. Слева спереди — дырявые, которые надо взять в поездку, чтобы выкидывать каждый день. Посередине — стопка непарных. И так далее.

Сбои, конечно, бывают, но настолько редко, что ради них я систему устройства своего мозга совершенно не хочу менять.

Из журнала tema, 2 марта 2009

Живожурнальное государство

О том, что русские блоги в целом и «Живой журнал» в частности — последний оплот свободы слова, социальный инструмент и виртуальное государство в государстве реальном, сказано много слов. В интернете эти слова говорятся с особым гражданским пафосом: в том, что касается свободы слова, рунетовское сообщество относится к самому себе очень серьезно. Это вообще свойственно Рунету. «Люди не умеют нейтрально выражать свои мысли: русскую часть Википедии никто не может нормально поддерживать, — сказал Лебедев во время публичного интервью в клубе “Проект ОГИ”. — Это очень яркий показатель того, как общество независимо формирует какие-то социальные инструменты».

Обустройство «Живого журнала» с его трехмиллионной аудиторией напоминает обустройство какой-нибудь территориальной единицы — мегаполиса, области, небольшой страны вроде Латвии. В силу того, что ЖЖ — это, прежде всего, большое собрание людей, любые изменения в нем, от появления рекламных баннеров во френдлентах до борьбы со спамом в комментариях — это, прежде всего, изменения общественного устройства.

Такие

изменения всегда вызывают большие общественные движения, чаще всего — протестные. Любая попытка организовать сообщество, идентичность которого основана на презумпции абсолютной свободы (мой блог, что хочу, то и пишу), изначально воспринимается как попытка узурпировать власть. В Рунете, в связи с острым вниманием ко всему, что так или иначе связано со свободой слова, распространением информации и запретом на ее распространение, блогер — как некогда поэт в России, — со временем оказался больше самого себя. Он не пользователь коммерческого блог-сервиса, каким является «Живой журнал» по сути и каким хотят сделать его акционеры СУПа; он — рупор эпохи, даже если пишет исключительно «лытдыбр».

Осознание этой миссии каждым отдельно взятым блогером — камень преткновения на пути всех технических преобразований в ЖЖ. Виртуальную свободу слова очень легко ущемить: она одинаково страдает от спамеров в комментариях и от повсеместного ввода captcha для борьбы с ними; от ввода рекламы в ленту и от ввода платных аккаунтов, которые этой рекламы не видят; от наличия рейтингов и от отсутствия внятных критериев для построения иерархий внутри сообщества.

«Живой журнал», как любой развивающийся сервис, нуждается в регулярных преобразованиях, но, поскольку речь идет о блогерах, то есть о живых людях, эти преобразования должны быть персонифицированы. Должен быть представитель ЖЖ, который служит их рупором и проводником.

Долгое время таким рупором работал в СУПе Антон Носик. На следующее утро после ввода любого технического новшества на Livejournal.com под последними записями в его журнале появлялись сотни гневных комментариев, сводившихся к экзистенциальному вопросу в духе блогера tema: «Какого хуя?!». После ухода Носика из СУПа в 2008 году на эту роль в совет директоров компании позвали Артемия Лебедева, который, с одной стороны, зарекомендовал себя как главный критик всех без исключения действий СУПа, а с другой стороны, демонстративно снижает пафос мессии, возникающий всякий раз, когда блогеры пытаются объяснить себе и окружающим, что такое «Живой журнал» и почему его можно или нельзя преобразовывать. 5 августа 2008 года, когда переговоры о входе Лебедева в совет директоров переходили в завершающую стадию, он написал:

«Есть ЖЖ. Все мы тут оказались в разное время и по разным причинам.

ЖЖ кривенький, косенький, устаревший, глючный, но зато тут все. Остальные сервисы — говно полное. А которые не говно, там никого нет. Именно поэтому нет смысла писать свой движок — ну напишешь его, а нахуй он комуупадет-то.

В ЖЖ миллион проблем. Технически сервис не развивается. Административно какой-нибудь экспат-мудила из СУПа сделает какую-нибудь эм-би-эйную глупость, его уволят, а глупость останется. В ЖЖ непонятки с рекламой — реклама вызывает тут отторжение, а должна быть желанна и любима. И еще можно было бы владельцам дневников платить процент. И еще можно было бы запретить яваскрипт в камментах. И еще анимированные юзерпики запрещать в своем дневнике. И еще сделать так, чтобы люди не путали ответ на камент с ответом на пост. И еще, и еще.

Напишите, чего вам не хватает в ЖЖ, как его улучшить, что добавить, где подкрутить.

ЖЖ мне небезразличен именно как место, где находятся вообще все. Предложения об улучшении будут давить на остаток мозга СУПовцев, чтобы они хоть немного жопу-то, блятъ, отодрали с кресла-то и хоть немного почесались. Сначала надо придумать улучшения, а потом их можно будет реализоватъ. Такая идея».

— Зачем вам вообще эта история с СУПом и советом директоров?