Рунный путь
Шрифт:
Когда группа, ощетинившись клинками и прикрывая троих истекающих кровью товарищей, лежащих в центре построения, заняла пологую высоту крыши, пришло понимание, что все — отбегались.
Десятник лишь печально скривился, сожалея, что многим из его парней так и не удалось как следует пожить — им едва стукнуло два десятка зим — и покрепче перехватил скользкую от крови рукоять меча. В конце концов, они приняли решение. Ведь если не они, то кто?
В этот миг все переменилось.
Сквозь чадный дым, тянущийся в узкое пространство между близко прилегающими домами, и плотной стеной
Самый расторопный противник, почти дорвавшийся до Када, занимающего правую позицию построения, и от усталости едва держащего свой клинок, коротко вскрикнул от неожиданности и тут же вновь закричал, но уже протяжно и тоскливо. Его вопль длился ровно столько, сколько времени потребовалось чтобы кувыркнувшееся в воздухе тело долетело до земли.
За этот короткий миг еще двое врагов получили от, метнувшегося туманной вспышкой, неизвестного спасителя увесистые удары. Их тела покатились, гремя расколотой черепицей, еще до того как из ушей защитников пропал громкий хруст их костей.
Неизвестный, пронесся по крыше, выводя из строя преследователей, и лишь когда ближайшие десять шагов были расчищены от врага, застыл, склонив голову набок. Его страшный взгляд хищно прошелся по отряду прикрытия, и у десятника едва хватило воли не заорать от ужаса, когда пульсирующий алый зрачок правого глаза этого существа скользнул по его лицу.
— Измененный. — Прохрипел Кад, бессильно опуская руки. — Нам конец.
Монстр же резко метнулся в сторону и, увернувшись от какого-то пакостного заклинания, снесшего часть печной трубы, как нож режет масло, прикончил запоздавшего мага, вылезшего на крышу через чердачное окно. Оставшиеся захватчики запричитали, как бабки плакальщицы, зашипели что-то по-своему и споро отступили. Монстр их преследовать не стал. Он развернулся обратно и, сделав несколько широких шагов, остановился всего в нескольких локтях от приготовившихся умирать бойцов наместника.
Только сейчас Кел понял, почему этот зверь поначалу показался ему невидимым — плавные экономные движения его текущего Тьмой тела, попросту делали его единым целым с фоном, состоящим преимущественно из дыма пожарищ. И почему он сейчас думал об этом, а не о том, что через пару ударов сердца умрет, он сказать не смог бы, даже если бы его пытали. Скорее всего, это все выверты его мозга, который отказывался принимать реальность и переводил мысли на все что угодно, кроме самого главного — сейчас он умрет — но это было уже не важно. Отряд свою задачу выполнил…
— Если это Измененный, то почему он убивал своих? — Внезапно раздался спокойный хриплый голос Вайла.
Монстр внимательно посмотрел на говорившего и, к безмерному удивлению бойцов, устало покивал.
— Ты меня понимаешь? Эй, Кел, он разумен!
— Вайл, тебя по голове стукнули?! Заткнись, будь так добр! — Полушепотом рявкнул десятник.
Черное существо, словно разминая шею, покрутило головой и, открыв пасть, издало натужный полустон, от которого людей пробрала дрожь. Монстр на пару мгновений озадаченно застыл и снова повторил этот же звук, но уже с другими интонациями. Его правая лапа ухватилась за горло и он, посмотрев на Вайла, помотал головой,
— Не получается говорить? — Догадался Кад, и тут же испуганно шарахнулся назад, когда монстр посмотрел на него и кивнул.
— Ты друг? — Осторожно поинтересовался Кел, на что получил в ответ несколько поспешных кивков.
— Я схожу с ума. — Простонал десятник и, понимая, что они с этим Черным, даже если очень захотят, ничего своим оружием не сделают, вложил меч в ножны. — Бойцы, кто на ногах, возьмите на охранение ближайшие выходы на крышу. Легкораненые пусть помогают Эйнару с теми, кому досталось больше всех.
Сзади, к выступившей вперед троице десятника и его старшин, опасливо косясь на страшного спасителя, подхромал Токи. Парень был штатным стрелком, но, потеряв во время одной из стычек, лук, сейчас он неуверенно сжимал трофейный рунегримский клинок.
— Господин десятник, там Виру совсем плохо. Эйнар говорит, что без толкового целителя он не жилец. Лекарством тут не помочь.
— Тащить его сможем?
— Не знаю. Спрошу.
— Не нужно. — Отмахнулся десятник. — Я сам. Кад, пригляди за нашим… гостем. — Сказал, и сам понял, что глупость, но только так можно было сохранить хотя бы иллюзию контроля над ситуацией.
Кел уже собрался отойти к устроенной на другой половине крыши лечебнице, но шарахнулся в сторону, когда черное существо двинулось в том же направлении. На нервно сжатую на рукояти полувытащенного из ножен клинка, монстр почти никак не отреагировал, лишь покосился, да продолжил осторожно шагать по съезжающей под его лапами черепице. Остановился он у бойцов, вокруг которых суетился Эйнар — отрядный лекарь. Этих пятерых, ребята несли на себе, не желая оставлять тяжелораненых товарищей врагу. Вернее вначале несли четверых, а пятый образовался как раз тогда, когда прикрывал подъем «тяжелых» на крышу.
Всем было понятно, что ничего тут без надлежащей помощи не сделать, но продолжали стараться. Наверное, для того, чтобы потом — если оно будет, это «потом» — никто не смог бы сказать, что они бросили своих друзей на расправу захватчикам. А самое главное, и намного более важное, чтобы в возможном будущем, на которое они все в тайне надеялись, они сами себя не смогли бы в этом упрекнуть.
Кел понимал, что это глупо, и раненые лишь уменьшают их и так ничтожные шансы на продление этой обреченной гонки со смертью, но отдать приказ — оставить бесчувственные тела — не смог.
Монстр остановился у тела Вира. Глубокая рана на внешней стороне бедра раненого, была плотно перемотана изорванной на полосы нижней рубахой, и вся насквозь пропиталась темной кровью. Но страшнее смотрелась почти полностью отсеченная ниже локтя левая рука. Кровь из нее, благодаря наложенному жгуту, не сочилась, но выглядело все паршиво.
Черный заворчал на, тут же отскочившего, лекаря, опустился на колени и протянул правую лапу, положив ее на грудь умирающего парня. Все бойцы поняли, что происходит что-то непонятное, от чего не успевшее отступить чувство опасения вновь заставило их напрячься. Но то, что произошло в следующий миг, ударило по ним чувствами удивления и растерянности.