Русь и Орда
Шрифт:
— Тебе принесут поесть чорбы. Набирайся сил, царевич, завтра тебя ждет дальняя дорога…
— Ну, не плачь, солнышко мое… Не плачь. Не могу я тебя непраздную с собой взять, просто не могу! Но обещаю — вернусь, как можно скорее, ни дня лишнего в Москве не проведу! Дай Бог, до зимней стужи и вернусь…
Зажмурившая заплаканные глаза супруга только закивала, уткнувшись лбом мне в плечо. И мне осталось лишь покрепче прижать к себе черкешенку, гладя ее по копне густых волос, отдающих сладко-пряным ароматом степных трав:
— Ну послушай… Я оставлю подле тебя Михаила с десятком старшей дружины.
Дахэжан согласно закивала — так, впрочем, и не раскрыв глаз.
— Все лучше, чем по весне остаться один на один с татарами… Пойми, мой единственный шанс — это убедить князя Димитрия ударить на Булгар прямо сейчас! Ну, то есть зимой, пока большая часть степной конница Тохтамыша откочевала на полудень. С ханом ныне остались лишь самые преданные нукеры — ну и булгары. Но тех били и ушкуйники, и сами москвичи с нижегородцами — и сколько булгар, опять же, сгинуло под Ельцом!
Горянка лишь тихонько всхлипнула в ответ.
— Так что да, это единственный наш шанс. Зимой, пока реки замерзли, пройти по ним на артах да санях, выйти к булгарским городам, по очереди взяв каждый из них в осаду… Только так у нас есть шанс окончательно разбить ворога теми силами, что наберутся и у меня, и у великого князя. Опять же, перед походом я обязательно вернусь домой…
Супруга ответила мне дрожащим, севшим от слез голосом:
— Все одно тебя не будет рядом, когда родится малыш…
Ответил я с тяжким вздохом, признавая правоту супруги:
— Солнце мое, свет очей моих! Ты права — но лучше уж я поспею на крестины своего ребенка, при этом повергнув ворога… Чем буду прятать тебя и народившегося малыша в лесах, покуда Тохтамыш со всей ордой осаждают Елец! Если хан соберет в кулак все свои рати, ой как мало на Руси останется безопасных уголков… Ни Елец, ни Рязань, ни даже стольная Москва не уберегутся от татар — так что и выхода у меня нет. Нужно ехать…
Черкешенка согласно кивнула, чуть отстраняясь и протирая глаза от соленой влаги. Наконец, окончательно раскрыв их, она с невероятной печалью посмотрела на меня — после чего, втянув носом аромат томящегося в котле мяса, все же мягко улыбнулась:
— Как все-таки вкусно пахнет!
Я облегченно выдохнул (не переношу женские слезы!), нарочито бодро ответив:
— Ну а то! Тут настоящая мясная песня!
И это действительно так. Предчувствуя не самый простой разговор с Дахэжан, я подготовился заранее, раздобыв довольно редкой сейчас в Ельце говядины и свежего свиного сала. Так-то считай, у нас одна убоина, добытая в лесу, на стол и идет… Да еще теперь и конины предостаточно!
Так вот, нарезав сало тонкими пластинами, я целиком выложил ими стенки чуть нагретого котелка — чтобы не слезало! — после чего принялся выкладывать слоями небольшие (чуть меньше шашлычных) кусочки говядины, чередуя их порезанным полукольцами луком. И так практически до самого верха… После чего я «запечатал» мясо несколькими брусками свежего сливочного масла, четырьмя щедрыми горстями соли, мелко нарезанной головкой чеснока — а также «соусом» из смешанного с винным уксусом меда. Добавил полкружки воды — чисто на начало томления — и поставил котелок на огонь! Причем не очень сильный, чтобы не горело…
Томится
К сожалению, телятину здесь не едят. А отступление от правил не только князю не простят, но даже и царю — вспомним первого Лжедмитрия!
А все потому, что корова — это очень ценный источник молока и всей идущей в пищу молочки. Причем прокормить буренку не всегда просто, а коровья селекция если и известна, то где-то не у нас. Плюс падеж скота, плюс всевозможные татарские набеги… В достатке молочки нет — только самые состоятельные вои могут обеспечить себя молоком, творогом или сыром, да сливочным маслом на каждый день. А потому «кормилиц» берегут и лелеют! Телят же, как будущих коров, также выхаживают с особым тщанием; телочки станут молочными «кормилицами», бычки же пойдут на стол, хорошенько нагуляв мясо! И только так…
При этом именно на Руси практичная, абсолютно рациональная традиция беречь коров, борясь за сохранения их поголовья, как-то незаметно переродилась в сакральный запрет потреблять телятину. Впрочем, телятина в моем варианте «мясо по-кремлевски» получилась бы чересчур разваренной, растушенной в ноль. А вот кусочки говядины сохранят приятную упругость на зубах — но именно упругость, не жесткость, что важно!
— Уже немного осталось, Дунечка — а после как запируем, м-м-м! Пальчики оближешь!
Глава 13
Начало грудня (ноября) 1381 года от Рождества Христова. Граница Елецкого и Пронского княжеств.
Весело трещит сушняк в относительно неглубокой ямке-очаге, связанной дымным ходом со второй, ещё меньшей ямкой. Костёр разведчика! Даже вблизи не видно языков пламени (весело пожирающих дерево в настоящий момент!), и дыма практически нет — далеко не лишняя мера предосторожности в настоящее время…
Мы покинули Елец небольшим отрядом — вместе с Алексеем набралось семнадцать старших дружинников, да еще два десятка ушкуйников последовали с нами под рукой атамана Федора Косого, держащегося особнячком. Не очень много воинов, но вполне достаточно, чтобы отбиться от нападения любых татей, бродящих по дорогам Руси — да устраивающих засады на этих самых дорогах!
Но тати — это тати, они вряд ли сунутся к дружинникам. Однако вблизи границы со степью могут повстречаться и татарские отряды… И порой далеко не маленькие, и не имеющие никакого отношения к разбитым под Ельцом ордынцам! Конечно, очень маловероятно, что налетит на нас сотня поганых (а только таким числом у них и есть шанс супротив нашей малой дружины!) — но остеречься не помешает.
Ведь если на то пошло, враг может и ночью на стоянку напасть — определив ее положение по всполохам пламени! Дозорные у нас, безусловно, внимательные… Но как я вспомню нападение татар на Дону, когда мы с ратниками всего на двух стругах шли, а повольники врага проспали — так сразу хочется перестраховаться! Так что пусть будут бездымные, не выдающие нас искорками пламени очаги…