Русь между Югом, Востоком и Западом
Шрифт:
Застолье
Юрий Долгорукий умер в Киеве, и смерть его была довольно странной. Киевляне так объяснили обстоятельства, предшествовавшие кончине: «Пивъ бо Гюрги в осменика оу Петрила», т. е., по-русски говоря, то ли был отравлен, то ли «перебрал князь» и в 1157 г., проболев 5 дней, преставился с миром. Киевляне, не любившие ни князя, ни вятичей и суз-дальцев (или «москалей»), тут же разграбили его двор. В этих действиях, достаточно обычных для того времени (грабили всюду, при всяком удобном случае), прослеживались ревность и враждебность: князь – конкурент, не из «своих». Киевская летопись не случайно ни единым словом не обмолвилась о добродетелях покойного. Н.М. Карамзин писал: «…народ Киевский столь ненавидел Долгорукого, что, узнав о кончине его, разграбил дворец и сельский дом Княжеский за Днепром, называемый Раем, также имение Суздальских Бояр и многих из них умертвил в исступлении злобы. Граждане, не желая, кажется, чтобы и тело Георгиево лежало вместе с Мономаховым, погребли оное вне города, в Берестов-ской обители Спаса». Киевляне, избивая суздальцев, приговаривали: «Вы нас грабили и разоряли, жен и дочерей наших насиловали, и несть нам братия, но неприятели». Однако можем ли мы за этими порывами киевской, пусть и понятной злобы, не видеть общей правды?! Нет, не местническая борьба за Киев, а борьба за единство всей Русской земли составляет, если угодно, смысл и тайну этого периода русской истории, хотя эта борьба скрывается за сотнями интересов многих людей и представителей власти. На это обстоятельство указывали многие исследователи. «Пресловутая борьба за Киев далеко не наполняет всей жизненной
А. Мазин. Триглав славян – Сварог, Перун, Святовит
Эстафету власти от Долгорукого принял сын, Андрей Боголюбский (1112–1175). Приняв великокняжескую власть в Суздале и Ростове, он не уехал туда, сделав стольным городом Владимир, основанный Владимиром Мономахом. Владимир получил статус общерусского центра. Владимирское княжение существовало без особой династии, и его присоединяют великие князья к личным уделам. Последним из великих князей, княжившим по старинному обычаю в самом Владимире, был Александр Невский. Братья его, Ярослав Тверской и Василий Костромской, получив владимирское великое княжение, жили не во Владимире, а в своих уделах. Но и Владимир подобно Киеву стал яблоком раздора. Добиться владимирского княжения значило, как и в Киеве, иметь доступ к материальному богатству и власти. Средства добыть княжение разные, от прав по старшинству, как прежде, до использования силы удельным князем. Н. Борисов пишет: «Во Владимире повторялась драма Киева. Жизнь как бы вытекала из города. В поисках относительной безопасности люди уходили в западные и северные области. Этими потоками переселенцев наполнялась в первую очередь Тверская земля, а также Московское, Ростовское, Ярославское, Белозерское княжества. Единственной, что удавалось унести с собой беженцам, была жгучая ненависть к «поганым»; князья, которые хотя бы в мелочах или даже на словах проявляли свободолюбие, быстро становились популярными в народе.
И напротив, те, кто готов был платить любую цену за ханское расположение, вызывали ненависть и презрение. Люди остро ощущали позор и унижение чужеземного угнетения». Тем временем Бого-любский старался сделать свой град достойным восхищения. Град на Клязьме украсился великолепными сооружениями, придавшими ему невиданные на северо-востоке Руси пышность и великолепие. По словам Ключевского, в лице этого князя явился «владетельный тип, созданный усилиями многочисленных удельных князей северной Руси; это князь-вотчинник, наследственный оседлый землевладелец, сменивший своего южного предка, князя-родича, подвижного очередного соправителя Русской земли».
М. Герасимов. Андрей Боголюбский
Что нового явилось в действиях князя и почему все историки оценивают его действия с разными знаками? Новизна в том, что князь решился, строго говоря, на два революционных шага. Он перестал рассматривать сыновей, родню как наследников «престола» и решил перенести центр Древней Руси с юга на север – из Киевской Руси в Русь Центральную. Эти действия разные лица воспримут в соответствии с их убеждениями (симпатиями или антипатиями). Так, В.О. Ключевский писал: «Таков ряд новых явлений, обнаружившихся в деятельности Андрея по отношению к южной Руси и к другим князьям: эта деятельность была попыткой произвести переворот в политическом строе Русской земли. Так взглянули на ход дел и древние летописцы». Ключевский действия князя подал как действия «раскольника»: мол, отделилась северная Русь от Руси южной, образовала свое великое княжение. Все не так: не князь, а народ отделился от Киевской Руси. Даже при всем критическо-неприязненном отношении к Московии Костомарова (К.Н. Леонтьев о нем прямо говорил: «Г. Костомаров, несомненно, талантливый малоросс, но кто же считает его особенно пристрастным к великоруссизму?»), он вынужден был объективно признать, несмотря на украинофильство: в лице Андрея Бого-любского, сына Юрия Долгорукого явилось нечто особенное. «В эту-то эпоху выступил в первый раз на историческое поприще народ великорусский. Андрей был первый великорусский князь; он своею деятельностью положил начало и показал образец своим потомкам; последним, при благоприятных обстоятельствах, предстояло совершить то, что намечено было их прародителем». Внешность и характер Андрея историк Татищев описал так: «Сей князь роста был не вельми великого, но широк плечами и крепок, яко лук едва кто подтянуть мог, лицом красен, волосы кудрявы, мужественен был в брани, любитель правды, храбрости его ради все князья его боялись и почитали, хотя часто и с женами и дружиной веселился, но жены и вино им не обладали. Он всегда к расправе и распорядку был готов, для того мало спал, но много книг читал, и в советах и в расправе земской с вельможи упражнялся, и детей своих прилежно тому учил, сказуя им, что честь и польза состоят в правосудии, расправе и храбрости». Он был человеком самовластным и смелым, в битвах с Изяславом проявив себя как способнейший военачальник. Его отличали тактическое мастерство, хладнокровность, решительность. Не раз он почти в одиночку врубался в ряды врагов, не раз был ранен и едва не погиб, совершая подвиги в феодальной войне за Киев. Так, на р. Руте он врубился в состав киевского войска и, подавая пример остальным, отчаянно рубился. С него сбили шлем, сломали копье, но князь чудом остался невредим. Одно уже имя Бого-любского наводило на противников ужас. Историки отмечают: «Уже тогда (помогая своему отцу Юрию Долгорукому. – Ред.) Андрей Юрьевич проявил себя как самостоятельный и зрелый политик, обладающий, к тому же, выдающимися человеческими качествами. Он неоднократно пытался примирить отца с Изяславом, уговаривая Юрия отказаться от борьбы, не сулившей прочного успеха; настаивал на соблюдении принятых договоров, скрепленных клятвами.» Он сумел подчинить смоленских, черниговских, полоцких князей, киевлян, волжских булгар. Поход на булгар предпринят им прежде всего как аргумент в торговом соперничестве (многие крепости булгар были препятствием на путях прибыльной торговли с Востоком). Это был правитель нового типа, далеко опередивший время, которому русская культура и государственность очень многим были обязаны.
Последний бой князя Андрея Боголюбского
Андрей Боголюбский старался покончить и с междоусобицами, следствием которых было появление новых претендентов на княжества и земли. Со своими братьями Андрей обошелся сурово, никому не дал в Суздальской земле волости, выгнал из княжества мачеху, греческую царевну Ольгу, вторую жену Юрьеву, вместе с детьми – Мстиславом, Васильком, 8-летним Всеволодом, удалил и племянников, двух сыновей Ростислава Юрьевича. С боярами Андрей обходился сурово, не советовался с ними, к чему привыкли бояре старой Руси. Многих бояр он устранил от власти, других же заключил в темницу. Это была новизна, но, как уверяет нас Ключевский, «едва ли эта новизна была добрая». И все же, несмотря на слова Ключевского, нельзя не признать того, что по ряду оснований Андрей может считаться первым подлинным великорусским государем. Ведь как раз то, что Андрей Боголюбский не погнался за «жар-птицей» – за киевским троном, а остался в прежнем, скромном месте пребывания – во Владимире на Клязьме, означало: явился князь, который внутренним чутьем понял назревшую необходимость переноса
Боголюбово
Став великим князем, создал он себе городок каменный, под названием Бого-любово; столь же далеко Боголюбово от Владимира, как и Вышгород от Киева. Вышгород, резиденция киевских князей, находился в семи верстах от Киева, Бо-голюбово – в одиннадцати верстах от Владимира; в 1149 г., после вступления в Киев, Андрей получил от отца во владение Вышгород, но предпочел удалиться на север, где и заложил свою резиденцию. Покидая Вышгород, Андрей взял с собою и древнюю икону Богородицы, написанную, по преданию, евангелистом Лукой (известна как Владимирская Богоматерь) и считавшуюся чудотворной. Повозка, в которой везли реликвию, по легенде, встала за несколько верст от Владимира, и ее не могли сдвинуть с места. Здесь князь и решил основать Боголюбово, поставив церковь Рождества Богородицы (разрушена в начале XVIII в.). Итак, Андрей Боголюбский избрал столицей Владимир на Клязьме, малый пригород, а не старые вечевые города – Ростов или Суздаль. Понятно, этим он рассердил ростовцев и суздальцев, и те стали жаловаться: «Здесь старшие города Ростов да Суздаль, а Владимир – наш пригород». Но все это делалось Андреем в интересах государства – подорвать основу удельной, мятежной, непокорной, бездумной, а часто и совсем неуправляемой власти, что гнездилась «в щелях и дырах» столичных городов. Именно это обстоятельство важно, а не то, кем были его бабки и прабабки (англосаксы, византийцы, шведы и т. п.). Но то, что он «прижал», причем очень крепко, распоясавшуюся вконец родственную аристократию, то, что обуздал и вече, не желавшее слышать ни о чем, кроме своего интереса, открывало дорогу новой форме правления – самодержавию, причем самого жесткого типа. Это было особенно важно, так как другие формы власти были тогда нежизнеспособны. В этом и состоит его главная заслуга. С.М. Соловьев считал его основоположником обустроенной русской государственности, в первую очередь связав с ним зарождение, становление, развитие великорусской нации. А историк Н.П. Павлов-Сильванский начинает от Андрея Боголюбского отсчет времени, завершившийся в XVI веке созданием могучего централизованного Русского государства.
Успенский собор, возведенный при князе Андрее Боголюбском
Хотя его правление отмечено и иными достижениями. Он вел строительство, преследуя в первую очередь государственные интересы. Так, во Владимире князь построил храм Успения Богородицы (1158–1160 гг., сохранился до настоящего времени). Архитектура города обрела уникальные памятники древнерусского зодчества: Золотые Ворота (1164), Дмитриевский собор (1194–1197). Город Владимир он сделал неприступным. «К нему он и ворота золотые соорудил, а другие – серебром отделал, и создал соборную каменную церковь в честь святой Богородицы, прекрасную весьма, и разными украшеньями осыпал ее из золота и серебра, и пять куполов ее вызолотил, а все три церковные двери золотом выложил и дорогими каменьями, и жемчугом украсил ее драгоценным, и всяким узорным литьем расцветил, и обильем светильников золотых и серебряных ее осветил, и амвон из золота и серебра поставил, а служебные сосуды и опахала и другие украшения церковные – все золотом и драгоценным каменьем, и жемчугом крупным в обилье осыпал. И в Боголюбове, и в городе Владимире купола золотые поставил, и своды позолотил, и стены внутри каменьем по злату осыпал, столбы позлатил, и снаружи ее и по сводам птиц золотых, и кубки, и паруса, из золота литые, поставил по церкви по всей и по сводам кругом. Но, кроме того, и другие он многие церкви поставил различные в камне, и монастыри он создал, почему на весь церковный синклит и на церковников всех и обратил Бог свой взор, ибо хотел приблизиться к столице империи и к Киеву (чтоб сравняться, а затем превзойти в красоте)». Боголюб-ский приглашал для строительства владимирских храмов западноевропейских зодчих и немецких мастеров. Профессор И.Н. Данилевский пишет: «Каменный княжеский дворец, построенный немецкими мастерами, соединялся переходом с дворцовым храмом Рождества Богородицы, точное подобие храма Покрова на Нерли. Пол собора был выложен толстыми плитами меди, сверкавшими, по словам летописца, подобно солнцу. На хорах пол был сложен из майоликовых плиток, в зеркальной поверхности которых играли блики солнца и свечей. Обилие фресок, драгоценной утвари и тканей в сочетании с прекрасным интерьером изумляло каждого, кто видел это… Андрей не упускал случая показать сказочный собор послам и гостям. И народная память навсегда связала имя Андрея с пригородом Владимира, прозвав князя Боголюбским. В приведенных описаниях обращает на себя внимание особый символический смысл, который придается строительству и украшению храмов летописцем. Андрей прямо отождествляется с Соломоном, церковь в Боголюбове – с ветхозаветным храмом Господним в Иерусалиме, а Владимир – с Киевом как Новым Иерусалимом. Видимо, так было задумано самим
Андреем и так воспринималось современниками и свидетелями строительства». Так как Владимир времен Боголюбского конкурировал с Киевом в политической жизни, то он должен был соответствовать ему и в своем художественном облике. Вероятно, князь посылал мастеров для заимствования образцов в Киев, которые затем следовало воспроизвести и во Владимире. Речь идет о Софийском соборе и Золотых Воротах в Киеве. Как свидетельствуют «Сказания Ростова Великого», по вступлении на престол князь Андрей любил делать различные улучшения в Ростове и его окрестностях, а не только в месте своего пребывания. Политика его была достаточно взвешенной и миролюбивой и была направлена на преодоление столь губительных междоусобиц.
Знак Андрея Боголюбского
Новый князь в отличие от предшественников и братьев возлюбил Север как родину свою. Охотно удалился он в избравшую его область, где ростовцы с великим торжеством и радостью его встретили. Кроме благородного и доброго нрава, народ княжества не раз имел случай наблюдать храбрость, крепость характера и набожность князя. Не отягчал князь памяти пьянством и кормильцем был для монахов и монахинь, и нищих, и всякого звания людям он был как любимый отец. Милостив был он и подаянием, неравнодушен к бедам ближних: велел каждый день возить по городу еду и питье различное, больным и нищим на пользу, и, видя всякого нищего, к нему приходящего с просьбой, подавал им по прошению их, говоря: «это Христос, пришедший проверить меня». Народное сказание выделяет в его деяниях и то, что представляется особо ценным в руководителе государства. Князь Андрей защищал народ, карал за воровство и грабежи. «Вначале он прогнал наместников, которые своим корыстолюбием, грабительством и продажею правосудия возбуждали всеобщий ропот в народе, считавшем себя не княжеским, а вольным. Равно они считали вольным и Ростов, и Новгород. Выведя Ростовскую землю из бедственного состояния, он возвысил ее над всеми другими уделами перенесением в Ростов великокняжеского престола и тем утвердил за собой народную любовь. И с того времени стали замечательны в ней успехи гражданственности». Народная память особо выделяет в усилиях князя это достижение: смог прогнать корыстолюбивую рать грабителей-чинуш, продавцов правосудия, утвердил принципы гражданственности.
Князь стремился и к большей культурной самостоятельности, что видно на примере введения таких праздников, которые не были приняты и в Византии. По его инициативе были учреждены праздники Спаса и Покрова Пресвятой Богородицы. Правда, прекратить полностью междоусобицы он не смог. Вспомним, что многие и ранее пытались прервать порочную практику, но никакими мирными уговорами сделать это было невозможно. С.М. Соловьев писал: «Испытав вредные для себя следствия княжеских усобиц, новгородцы в 1135 г. отправили посадника своего Мирослава в Русь мирить Мономаховичей с Ольговичами; но он возвратился, не сделав ничего, потому что сильно взмя-лась вся земля Русская, по выражению летописца. Князья не помирились при посредничестве новгородцев, но каждый стал переманивать их на свою сторону, давать им, следовательно, право выбора. Новгородцы не замедлят воспользоваться этим правом, но кого же выберут они? Кому Бог поможет, на чьей стороне останется победа?» Бог, как всем хорошо и давно известно, почти всегда помогает тем, на чьей стороне будут сила и воля. К тем и приходит победа!