Русь-XXI. Повесть о ненастоящем человеке
Шрифт:
Найдя заведение с незамысловатым названием «Пирожковая», я зашел и убедился, что это типичная пирожковая, притом без каких-либо изысков: есть прилавок с пирожками, есть ряд автоматов, наливающих в бумажные стаканчики чай и кофе, есть второй прилавок с соками — и все. И небольшой зал с очень незамысловатыми, дешевыми столиками и стульями.
Я взял два пирожка с котлетой — девяносто копеек каждый! — и стаканчик кофе за пятьдесят копеек, присел за столик на скрипучий стул. Пирожки совершенно точно похуже тех, что в парке: сам пирожок поменьше, котлета тоже меньше, да и вкус у котлеты похуже, хоть и не намного.
В принципе, киоск в парке — это как бы более респектабельное место,
***
Где-то так на третьем часу моей прогулки спокойствие, к которому я уже успел привыкнуть, было нарушено двумя типами. Из двери бара, мимо которого я проходил, вышел человек в черном пиджаке, очень грубо тащивший за собой кого-то из посетителей, парня в яркой куртке с орлом на спине.
На пороге парень споткнулся, и дальше чернопиджачник потащил его волоком, прямо к другому такому же чернопиджачнику, который уже ждал на улице с планшетом в руке.
Тут парня поставили на ноги — чернопиджачник поднял его одной рукой, между прочим — ткнули под нос планшет, последовала короткая дискуссия, а затем тот, что без планшета, резко заехал ему кулаком в лицо, отчего его голова мотнулась в сторону второго, а тот, в свою очередь, двинул ему свободной рукой под дых. Парень согнулся, и тогда первый заехал ему в лицо коленом, а затем удары посыпались с двух сторон, причем с размеренностью, свидетельствующей, что эта расправа вполне себе хладнокровная.
Вот теперь я почувствовал злость и возмущение. Мне-то как бы известно, как работает полиция, иллюзий нет, но у ментов есть некая такая стыдливая трусость, они свои расправы проводят за закрытыми дверями, вот так прямо на улице избивать задержанного — это уже какой-то полный беспредел.
И самое возмутительное — что этот беспредел, слишком наглый и дерзкий даже для ментов, творят вообще не менты, а хрен его знает кто. Частные лица, не имеющие отношения к правоохранительным органам.
Вообще-то, сама идея охраны порядка не-ментами для меня не нова: те же якудза местами тоже исполняли полицейские функции, где-то отдельно от полиции, где-то вместо полиции, а местами даже вместе с полицией. И, конечно, якудза, если меня снова не подводит память, не творили подобного брутального произвола. А тут… блджад, эти корпорации вообще охренели?! Владеть земельными участками и бизнесом на этих участках — это одно. Иметь вышибал в барах — ладно, куда ни шло. Но вот тут человека не то что силой вышвыривают из бара, а избивают уже после того, как вышвырнули!
И, в общем, злость на корпорации, замешанная на моей собственной ситуации, взяла верх над инстинктом самосохранения, который требовал не вмешиваться не в свое дело. С хрена ли мне не вмешиваться, если я и так уже состою с неизвестной корпорацией в войне на уничтожение? Семь бед — один ответ.
— Эй, мужики, а вам не зашкварно ли вдвоем одного метелить? — окликнул я их, остановившись в трех метрах.
Один из них отпустил избиваемого, и, как только тот упал, припечатал его ногой к асфальту. Оба смотрят на меня сквозь непроницаемые черные очки, а я, расставив ноги на ширине плеч, смотрю на них, держа руки в карманах. Мой облик пока еще не выражает агрессию или намерение подраться, но смотрю я на них мрачно, нахмурившись.
Через пару секунд тот, что поставил ногу на спину жертвы, ответил:
— Ну если ему женщин бить не зашкварно, то почему нам должно
Второй, стоявший ближе ко мне и с планшетом, молча предъявил мне экран своего устройства и ткнул по видеозаписи пальцем.
На планшете я увидел черно-белую видеозапись, снятую, видимо, в частично инфракрасном режиме. На ней этот самый парень — совпадают рост, комплекция и светлый цвет куртки с орлом на спине — вначале беседует о чем-то со стоящей у стены девицей в чулках и весьма вызывающем наряде, а затем, после ее реплики, резко бьет ее по лицу. Оплеуха ладонью, но сильная, у девицы голова мотнулась так, что ударилась о стену. Судя по всему, инцидент произошел на одной из тех малоосвещенных улочек, служащих ночным бабочкам «витриной».
Тьфу, блджад, а я за этот кусок дерьма едва не вписался.
Мое выражение лица и презрительный взгляд, брошенный на лежащего, вероятно, выдали мои мысли, так что чернопиджачники сочли инцидент со мной исчерпанным.
— Можем еще чем-нибудь помочь? — спросил тот, что с планшетом.
Я еще раз покосился на избиваемого, хмыкнул, покачал головой и двинулся дальше.
— Хорошего вам вечера, — сказал второй.
— Спасибо, вам того же, — кивнул я.
Небольшая толпа, которая уже собралась вокруг, расступилась передо мною с неким таким… уважением, что ли.
Этот короткий эпизод дал мне неожиданно много материала для размышлений, так что я, купив стаканчик кофе и крупный беляш, присел на лавочке и начал анализировать.
Первое — «силы охраны порядка» здесь не дремлют и действительно занимаются своими обязанностями. Физическое насилие — камеры — поимка фигуранта — расправа. Просто и эффективно, вероятно, именно это и имел в виду таксист, говоря, что чернопиджачники эффективнее полиции.
Второе — чернопиджачники совершенно точно сильно отличаются от ментов как методами, так и менталитетом. Что было бы, будь на их месте двое полицейских, какими я их помню? В лучшем случае был бы грубый окрик не лезть не в свое дело, могла бы быть и более агрессивная реакция. И уж точно мент не стал бы оправдываться перед прохожим.
Но корпораты — не менты. Я не знаю, какой у них правовой статус здесь, но вот способ мышления и отношение к окружающим совсем другие. Эти двое не полезли в бутылку и не стали обострять конфликт, а решили его вполне логичным путем, объяснив прохожему, то бишь мне, за что именно избиваемый подвергается наказанию.
Третий момент — толпа. Люди стояли вокруг и просто смотрели на процесс, кто-то даже снимал на телефон, но почему-то никто не возмутился, дескать, что за беспредел творится в этом районе?! В принципе, это вполне нормально, люди не склонны возмущаться, когда бьют какую-нибудь мразину, и им все равно, что наказание идет поперек закона.
Вот если такое творят менты — тут общественность начинает возмущаться. Но полиция давно свою репутацию пустила под откос, и с точки зрения гражданина если мент кого-то избивает на улице — то виновен он же по умолчанию.
Отсюда следует несколько странный вывод, что парни в черных пиджаках и темных очках обладают определенной положительной репутацией среди населения.
Четвертое — реакция на меня. Толпа расступилась передо мною с неким трудноуловимым уважением, вероятно, за то, что я, заподозрив несправедливый беспредел, не побоялся бросить чернопиджачникам вызов. Вероятно, эти парни довольно круты, тем более, что один из них с легкостью тащил жертву и так же легко поставил ее на ноги одной рукой. Помнится, я Марину тоже на вытянутой держал, а она, как мне кажется, была не легче вот этого парня в яркой куртке, ибо рост тот же и комплекция девахи, способной раскатать мужика в рукопашной.