Русь-XXI. Повесть о ненастоящем человеке
Шрифт:
Но улыбаюсь я не от предвкушения трапезы: у меня пятьсот рублей в кармане. Это не на раз покушать, как я думал: судя по цене на пирожки, речь идет о маленькой месячной зарплате или вроде того.
Уминая пирожки — котлеты, внезапно, оказались очень даже неплохими — я снова ощутил знакомый когнитивный диссонанс. Почему я удивляюсь, что пирожки такие дешевые? Я мог просто не знать цены из-за амнезии, но нет, я пребывал в уверенности, что пятьсот рублей — это максимум четыре дня на кефире и хлебе. Почему? Я мог полностью забыть покупательную способность
Черт возьми, почему все, что осталось в моей голове после амнезии, так сильно не соответствует действительности?!
Доедая четвертый пирожок, я внезапно сообразил одну вещь. Я просто проходил мимо ларька, всего лишь скользнув взглядом по листу с прейскурантом. И этого хватило мне, чтобы запомнить все позиции — восемь видов пирожков и три вида беляшей — и цены. Просто за один взгляд максимум на две секунды.
Но моя фотографическая память — это приятная сторона медали, а есть и оборотная. Каждое такое «приятное» открытие на самом деле увеличивает вероятность того, что я и вправду не человек.
Четыре пирожка легли в желудок легко и непринужденно, тем самым исправив ситуацию с питанием. Выбросив пустой бумажный пакет в урну, я сообразил, что малость туплю: у меня в бумажнике в кармашке для мелочи лежат полтинники и четвертаки, я должен был раньше сообразить, что раз в ходу мелочь — то логично предполагать наличие цен вроде «полтора рубля». Потому что если бы пирожок стоил в районе пятидесяти рублей — человек, владеющий фешенебельным доходным домом, не заморачивался бы с копейками, имеющими околонулевую ценность.
Итак, у меня в кармане пятьсот рублей. Это значит, что я, в теории, могу попытаться снять квартиру на месяц или две недели. Мне сгодится любая, лишь бы иметь временное пристанище, чтобы залечь на дно.
Нужна газета с объявлениями.
Но тут меня поджидал облом: в киоске с прессой я обнаружил только глянец. Глянец, глянец, везде один глянец: для мужчин, для женщин, для джентльменов[3], для бухгалтеров, для программистов, для домохозяек, даже может, даже для черта лысого тут есть издание — а газеты нет. Просто, твою ж мать, нет. Киоск с прессой без единой газеты — каково?
— А где мне найти городские объявления, не подскажете? — спросил я у продавщицы.
— Так в Сети же, на городской «борде».
— Точно. Спасибо.
Сетевое кафе я отыскал в соседнем квартале, просто спросив прохожего парня. Вывеска интересная: «Кафе „У паучка“». Сеть — символ интернета — имеется, но не проще ли было бы назвать заведение просто и понятно — «интернет-кафе»?
Вхожу, сразу попадаю на кассу с админом. Час — три пятьдесят.
— Как мне найти городские объявления?
— Второй значок слева в первом же ряду иконок, — сказал админ.
— Спасибо.
Иду к своему месту, удивляясь чистоте и шику. Посетителей немного, половина компов свободна. Сажусь за арендованную машину — стол чистый, клава не затертая до дыр, мышка тоже новая. Экран тонкий, большой, системного блока не видно
Так, вторая иконка — вот она. Так и подписана: «доска объявлений».
Уже собравшись кликнуть, обращаю внимание, что первая выглядит как стилизованная паутина и подписана «Сеть».
И тут у меня появилось смутное подозрение.
Кликаю на «Сеть» — открывается браузер со строкой поисковых запросов.
«Интернет». Ввод.
«Ничего не найдено. Может, вы имели в виду „интерн“?»
Э-э-э… Блджад, в смысле?!
«Internet». Ввод.
«Ничего не найдено. Может, вы искали „интерн“ на английском языке?».
У меня, кажется, дрожат пальцы. Когда я отнял у Марины револьвер, из которого она пыталась прострелить мою голову, руки не дрожали, а теперь мелко трясутся. Облизываю пересохшие губы, осознавая, насколько все плохо: особое слово, которым называют всемирную компьютерную сеть, получается, существует только в моей голове. Потому что всему остальному миру название «интернет» неизвестно.
И тут сразу же вопрос: а почему вдруг я уверен, что глобальная компьютерная сеть называется интернетом? Откуда это слово взялось в моей черепушке?
***
Квартиру я нашел, причем настолько дешево, что просто удивительно: сто восемьдесят рублей в месяц. Правда, в особой рубрике — «миниквартиры». Владелец объявления указал, что сдает сразу шесть миниквартир, отличающихся друг от друга, и если я вижу это объявление — то хотя бы одна сейчас свободна.
Телефонный номер я записывать не стал: просто посмотрел и запомнил. Не заучивал, просто зырк и готово. Затем отыскал еще несколько объявлений того же типа, но подороже — такого дешевого второго не нашлось — и тоже запомнил номера.
Теперь мне нужен телефон, да подешевле.
Магазин бэушной электроники я нашел за пять минут, причем в нескольких кварталах отсюда. Запомнил маршрут и пошел, уйдя на двадцать минут раньше, чем кончилось мое время.
Вот вывеска и подвальчик. Спускаюсь по ступенькам, толкаю дверь. Типичная барахолка, да. Продавец — такой же типичный компьютерщик, в очках и с залысинами.
— Драсте, у вас телефоны есть?
— Вам какой нужен? Есть целый ассортимент бэушных и уцененных из топовых линеек, вдвое дешевле новых.
— Да мне бы чего попроще, лишь бы звонил, — говорю я и начинаю сочинять на ходу. — Я свой уронил в воду, теперь вот в сервис отнес, а там очередь, починят только через три дня. Мне на три дня телефон нужен на замену, так что давайте самое дешевое, что у вас есть, главное чтобы исправный.
— Ну есть у меня один совсем дешевый, — сказал продавец. — Так-то из среднего сегмента, но его умудрились так приложить, что треснуло защитное стекло и при этом пошла тончайшая поверхностная трещина по экрану. Отклеить защитку нельзя, не доконав экран, а менять весь экран смысла нет, потому что он составляет две трети стоимости нового. Телефон же полностью рабочий, экран в порядке.