Русь залесская
Шрифт:
Акинфий шепнул Данилке:
– Я что те говорю, в самое время будем. Только с башни не узрели бы…
Слышно, как на стене перекликнулись дозорные. Данилка опустил руку в воду, тихо спросил:
– Как озеро называется?
– Неро. Бывал я тут. Князь Иван к князю Василию единожды посылал. Девки в Ростове хороши, - ответил Лука.
Данилка насмешливо сказал:
– Что-то ты, Лука, всё девок хвалишь, а себе никак не выберешь!
– А може, ему какая девка и приглянулась, да он ей не мил, - вставил
Лука согласился.
– Вестимо, так.
Акинфий повернул лодку к берегу, шепнул:
– Теперь молчать.
Данилка и Лука пригнулись к днищу. Слышно, как у берега плещутся волны. Данилка представил, как сейчас по всему лагерю для обмана костры разожгли, а между тем дружины стоят наизготове у самых крепостных стен и ждут, пока Данилка и Лука ворота откроют.
На лодку надвинулась тёмная стена. Акинфий развернул лодку бортом, негромко свистнул. Им долго не отвечали. У Данилки даже закралась мысль, а не воротиться ли назад, как наверху раздался шорох и на голову ему упала верёвочная лестница.
– Не мешкай!
– шепнул Акинфий.
Один за другим, осторожно, стараясь не стукнуть, они взобрались на стену. Данилка огляделся. Вблизи, кроме поджидавшего, никого. «Видно, на озеро надеются».
Между тем Акинфий переговаривался с поджидавшим ростовцем.
– Чего мешкали, скоро светать начнёт.
– Лунно было.
– Поспешайте! Да остерегайтесь, у ворот хоть и нет караула, да неподалёку на стенах дозоры.
Акинфий провёл Данилку и Луку какими-то проулками, мимо церкви, миновали пустырь. Акинфий остановился, перевёл дух, шепнул:
– Вона и ворота.
Данилка пригляделся. До ворот рукой подать.
– Пошли, Лука, - чуть слышно сказал он.
Крадучись подошли к воротам, нащупали засов. Стараясь не греметь, сняли. Лука промолвил:
– Ты отворяй одну створку, а я другую.
Ворота открылись со скрежетом. Сверху, со стены, кто-то тревожно крикнул:
– Эй, кто там озорует?
Данилка услышал, что к ним бегут. Он вытащил меч, крикнул:
– Обороняйся, Лука, не дай им закрыть ворота!
На стене вздули факелы, крикнули:
– Москва в город ломится!
Данилка свалил первого набежавшего. Мелькнула мысль: «Что ж наши?» И тут же услышал топот множества копыт. Данилка прижался к стене, чтоб не попасть под копыта, успел крикнуть:
– Лука, сторонись, растопчут!
В ворота ворвался полк воеводы Александра.
Глава 5
Дом Данилке срубили на диво, пятистенный, с высоким крыльцом и резным
Смотрит он окнами на Москву-реку. Из дома всё видно: и когда ладьи плывут, и кто паромом переправляется.
Ставили его миром. Данилка с Лукой да Олекса с друзьями. А когда отделывать начали, позвали двух мастеров с плотницкой слободы.
Плотники смастерили Данилке стол и скамьи, всем на загляденье кровать из дуба.
– Что у боярина, - посмеялся Лука.
– Ну, парень, - сказал довольному Данилке Олекса, - теперь остановка за хозяйкой. На Покрову женим тя. Добрая жена дом те сбережёт, а плохая рукавом растрясёт.
Данилка знал, кто будет хозяйкой в его доме. Знали о том и Лука с Олексой. Олекса посмеивался.
– А вот и не отдам я те Василиску, не захотел стать мастеровым. Выдам я её за кузнеца-молодца.
Василиска жила у Олексы, и Данилка частым гостем бывал у мастера. Вот и сегодня, едва плотники, забрав ящики с инструментом, покинули Данилкин дом, он отправился к Василиске.
Над Москвой сгустились сумерки. Догорели последние солнечные блики. Затих перезвон молотков в кузнецкой слободе. Данилка шёл берегом Яузы, смотрел, как мальчишка ловит рыбу на крючок из гвоздя. Возле усадьбы мастера повстречался старший сын Олексы, рыжий Митяй. Данилка окликнул его:
– Слышь, Митяй, вызови Василиску!
– А чего сам не идёшь?
– Некогда, в другой раз зайду. Я у берега её ждать буду.
– Я вызову, а ты обещай, что зимой мне лыжи смастеришь.
– Ладно, иди ужо, хитрец, - усмехнулся Данилка.
– А я у реки подожду.
– Коли так, мне не жалко, - хмыкнул Митяй и не торопясь^ вразвалку, побрёл домой.
Вернулся Данилка к берегу, а сам всё на усадьбу мастера поглядывает. Вокруг ни души. Стемнело. В избах лучины зажглись. «Может, Митяй не сказал ей», - подумал Данилка, и хотел сам уже идти в избу, как из калитки вышла Василиска.
– Не ругайся, Данилка, не могла раньше выйти, некогда.
– Люба моя, - Данилка бережно взял её руку, заглянул в глаза, - желанная моя.
– Данилка!
– Василиска прижалась к нему, зашептала: - Ещё, ещё скажи. А то сызнова ускачешь куда-нибудь, и я не услышу от тебя слова ласкового…
Обнимает Данилка Василиску, целует в горячие губы, а сам говорит:
– Свадьба скоро у нас, Василиска, будет. Станешь ты моей женой?
– Стану, Данилка, стану. Чего ж ты замолчал?
– Я не молчу, я слушаю, как стучит твоё сердце.
– То не моё, то твоё стучит.
И они смеются тихим счастливым смехом.
В октябре-назимнике улетают последние журавли, бабы начинают ткать первый холст, а мужики заканчивают приготовления к зиме.