Рус. Защитник и Освободитель

Крабов Вадим

— Ну и пылища у вас, дарки вас раздери! — они обследовали очередной полупустой пакгауз.

— Господин Гаранкул, — к начальнику далорского порта внезапно обратился молчаливый маг-Пронзающий, — скажи, пожалуйста, у вас причалы всегда были структурами Хранящих укреплены?

— Что ты, господин маг! Мы — моряки! — на что полусотник скривился, но чиновник не обратил на это внимания, — У нас Гидрос и Эол в чести! Текущие всегда занимались укреплением причалов, но тут заминка вышла. Когда слухи о вашем нашествии… извиняюсь, проходе пошли, так богатые купцы почти и забросили к нам ходить и наш портовый Текущий…. Не совсем наш, он по найму приходил, — нехотя признался начальник, в ответ на удивление командира десанта. Для такого захудалого порта, третьей Тирской гавани,

содержать отдельного мага-Текущего уровня не ниже мастера — накладно. Прихвастнул чиновник.

— Отказался поправлять «укрепление»! — посетовал тиренец, — вообще пропал куда-то. Я к наместнику. Так и так объясняю… Ты сам видел, господин маг, доски тонкие, балки и того хуже. Туго у нас с деревом…

— Короче… — поторопил его полусотник.

— Хранящего прислал декаду назад, — протараторил чиновник.

— Что скажешь? — командир десантников обратился к своему магу.

— Похоже, не врет, — на эти слова тиренец дернулся и хотел было возмутиться, мол, «как можно!», но был остановлен жестким взглядом военного, а Пронзающий продолжил, — структуры из Силы Геи в непосредственном соприкосновении с морем, конечно, послужат меньше, но они новые, Силой наполнены, так что выдержат. А если ты про диверсию, уважаемый Генрих, то я больше опасался бы наоборот, структур Текущих или Ревущих.

Целую четверть разведывательные группы обследовали пирсы и постройки западной части бухты, допрашивали таможенника и незадачливого начальника порта, спрашивали немногих встреченных людей и выяснили: тирские войска окружили полупустой город, оставив свободной только дорогу на Кагантополь. Что и следовало ожидать. В Ольвии на последнем полковом совещании командного состава, полковой разведчик говорил примерно о том же: тиренцы их опасаются, готовятся к обороне (правильно делают!), но провокаций чинить не будут, так как рассчитывают на мирный проход коалиционной армии. Это они зря надеются.

Десантники растворились в портовых сооружениях, а моряки галеры рассредоточились цепью вдоль набережной, охраняя все четыре пирса. Наконец, один из Пронзающих подбежал к полусотнику, кивнул ему, на какие-то полстатера слился с Силой, снова кивнул командиру и после команды Генриха над мачтой разведывательного корабля взвился призывный алый флажок — порт безопасен. К первому судну подошел второй военный корабль, побольше. Встал рядом и высадил полусотню кавалеристов. Оседланные единороги, радостно трубя, размялись, побегав по набережной, на них вскочили всадники и попарно рассыпались по городу. Через две четверти прискакал гонец, что-то сказал командиру десантников и снова скрылся. Полусотник отдал распоряжение на галеру и к алому флажку прибавился желтый — засада в городе не обнаружена.

Четыре «толстяка» встали на разгрузку почти одновременно, практически синхронно спустили множество сходен и буквально за пару статеров пирсы заполнились ровно марширующей тяжелой пехотой, спешащей освободить место следующей партии воинов и нетерпеливо гудящим единорогам из, казалось, бездонных трюмов.

Первая шеренга уже ступала на набережную, как вдруг все пирсы и деревянный настил набережной разом вспыхнули жарким пламенем, объяв всех, кто успел высадиться. Два стука сердца слышался только гул пламени и лишь спустя эти мгновения, раздался жуткий рев: «А-а-а!!!». Воины с пирса посыпались в воду, первые шеренги рванули на берег и часть везунчиков успела вырваться из огня, отделавшись обгоревшими ногами и лицами. Что касается остальных, то надобность бросаться в воду быстро отпала — подгоревшие балки подломились и доски дружно повалились в море. Воины, успевшие скинуть с себя всю тяжелую амуницию, всплыли и только-только глотнули воздуха, благодаря всех Богов за это счастье — не долго радовались удаче: от погружённых в воду углей море вскипело. Шустрые «счастливчики» сварились заживо.

Конечно, маги не бездействовали. Они опомнились раньше других. Горящие доски посыпались в воду, плотно пришвартованный борта тоже успели заняться пламенем и тогда их быстро погасили Текущие… потом они остужали воду, долго держа структуры, потому

что странные угли, пропитанные Силой Земли, грели и грели воду, что немыслимо! А в это время Ревущим приходилось держать «щиты» от невесть откуда взявшихся горшков с алхимическим «гневом Пирения», причем и сама глиняная посуда светилась пробивающим Знаком Силы Огня. Точнее, не невесть откуда — летели с восточной стороны бухты, пущенные то ли баллистами, то ли требушетами. Скорее последними, так как их было много, а кинуть разом такое количество можно было только при помощи большой пращи. Но какова точность! И где эта огромная махина, способная добросить массу тяжелых сосудов через всю бухту? Она должна возвышаться локтей на сто — невозможно спрятать! Потому и не осматривали противоположный берег: оружия, которое могло стрелять на расстояние в три стадия, кроме крупной баллисты, попросту не существовало. А одиночные снаряды, как и дальние магические удары, эскадре с десятками магов на борту — не страшны.

Для одного судна количество переросло в качество — один горшок пробил ослабевшую защиту и «толстяк» вспыхнул. Теперь уж точно негасимым пламенем — «гнев Пирения» жуткое, самое злое из всех известных зажигательных средств. Хвала богам, залп не повторился и спасибо Пирений, что твой «гнев» не зажигает саму воду, а то бы и шлюпки не спустили.

Леон закончил наблюдение, когда военные галеры, после быстрого ответного залпа из своих «скорпионов» в место, откуда вылетели зажигательные снаряды, двинулись к восточному берегу бухты, где стояли десяток небольших «купцов».

— Все парни, можно с четверть поспать — раньше не опомнятся, — сказал, переворачиваясь на спину, — а там и вечер недалеко.

— Это сколько же их полегло-то! — взволновано воскликнул Ермил.

— Сотен пять, не меньше, включая горящего «толстяка», но и не больше, — ответил Леон.

— Да, — согласился Саргил, — вон как споро лодки спустили… жаль, я надеялся половина утонет.

— Зато раненых больше, чем у Тартара дарков! — заметил неунывающий Архип.

— Тоже сотен пять — шесть и у всех всего лишь ожоги, — остудил его бывший гладиатор и несостоявшийся полководец, — их быстро на ноги поднимут.

Пиренгул, а в особенности Рахмангул, и близко к штабу его не подпускали, мотивируя тем, что Леон — месхитинец. Нет, о предательстве не думали, храни от этого Боги, но не доверяли. Положа руку на сердце, он и сам не знал, как поведет себя, если столкнется со «своими». Воевать однозначно станет, другой вопрос — как. Без куража — это точно. Сейчас он благодарил Величайшую, что свела его не с бывшими соотечественниками, а с давними соперниками — галатинцами. Узнал их по символу — льву, который венчал фигуру Гидроса на форштевне. Примерно то же чувство испытывали и бывшие лоосские разведчики, родившиеся в месхитинских селениях, хоть они и «отиренились» гораздо глубже Леона. Опасались, что среди воинов могли оказаться их родственники, такие же крестьянские рекруты, как и они. Вряд ли, конечно, но… Клио [18] , бывает, так переплетет нити судеб…

18

Клио — Богиня судьбы. Плетет нить судьбы каждого человека.

Сложившуюся еще со времен «Великого Похода» четверку диверсантов, отправили в Далор с заданием «взять языка», желательно повыше чином. Теперь они лежали на крыше одного из ближайших к порту домов и поражались точности задумок Руса. То, что случившееся в порту его идея — «спецназовцы» не сомневались, а Леон так знал это наверняка.

— Вот сейчас бы на них всеми силами навалиться! — досадно-мечтательно произнес Ермил.

— А про верховую разведку в городе забыл? — напомнил Саргил, косясь на командира. Тот молчал. — И вон, они уже тяжелую пехоту в три ряда выставляют. Их не опрокинем, а сами в городе многих потеряем. Наездникам скорость нужна, а где тут разгонишься? А стоячий всадник — мертвый всадник, — и снова покосился на Леона.