Русалка для интимных встреч

Тронина Татьяна Михайловна

— Слушай, Валька…

— Что?

— Давай поженимся, — сказал он, глядя на нее сумасшедшими светлыми глазами. — Мы же знаем, что будем вместе до гробовой доски. Чего нам терять?

— Поженимся? — удивилась она. — Ты что! Кто же нас поженит! Мы по возрасту еще эти… недееспособные. Женят только в особых случаях — ну, ты знаешь, в каких…

— Ну и что! Давай сразу после школы поженимся. У тебя когда день рожденья?

— Четвертого декабря.

— У меня третьего октября. Как раз после десятого класса, в начале декабря, и поженимся! Нам обоим будет

по восемнадцать. Вполне дееспособные… А что? Всего полтора года ждать!

— Хорошо, — сказала Валя. — Значит, ты, Ванечка, делаешь мне предложение?

— Ага! — ликующе сказал он.

Они обменялись быстрым поцелуем.

— А платье? — вдруг спросила она.

— Какое платье?

— Свадебное. Оно у меня будет?

— Конечно! — убежденно воскликнул он.

— И банкет? Чтобы Лидка была моей свидетельницей…

— И банкет, и Лидка, и Илья с моей стороны… Тень пробежала по Валиному лицу.

— Ванечка, а деньги? — осторожно спросила она.

— Что — деньги?

— На все нужны деньги — на платье, на банкет, на все прочее… — нерешительно произнесла она. — Они у нас есть?

Но для Вани и это не было проблемой.

— Сейчас — нет. А потом — будут, — уверенно ответил он. — Вот как раз через полтора года, к свадьбе — будут. Я обещаю.

— Откуда? — удивилась Валя. — Знаешь, сегодня я слышала, как моя мама говорила с Лидкиной…

— О нас?

— Нет, не о нас. О том, что нельзя жениться, будучи нищим. Знаешь, мне кажется, мама не одобрит нас, если мы вот так — когда ни кола ни двора…

— Валька, глупенькая, я же тебе говорю — деньги будут! — засмеялся Иван, целуя ее.

Ах, перестань… Если б у нас были предки богатые… Ты же знаешь, моя мать копейки получает. А твоя?

— Да, у нас тоже не густо. Отец пять лет назад от рака желудка умер, так что мы сами еле-еле концы сводим. Но про деньги — я серьезно, они у нас с тобой будут! Помнишь, я тебе про Гурова говорил? Он поможет. Мать к нему уже ходила, он в Москве хочет со мной встретиться. Говорит, что уже сейчас хочет предложить мне кое-какую работу — вроде помощника у него… Я буду учиться, а вечером ему помогать. Через полтора года у нас будет целая куча денег! И никто не сможет к нам придраться…

— Это здорово, — сказала Валя. Сердце билось у нее быстро-быстро — так подействовали на нее слова Ивана. Счастье было реальным и, если подумать, не таким уж и далеким — подождать нужно всего каких-то полтора года… — Я надеюсь, дедушка доживет до этого дня. Он такой славный, хоть и допек уже всех своей гидрологией…

Ваня опять поцеловал ее.

— Главное — чтобы ты не передумала.

— Я не передумаю, — твердо сказала Валя.

Веселые годы,

Счастливые дни -

Как вешние воды

Промчались они!

ЧАСТЬ II

Наши дни

Весна началась двадцать девятого

февраля, неожиданно и скоропостижно. Еще накануне шел снег и было минус восемь, а на следующий день — раз, и все: засияло ослепительное, обжигающее зрачки солнце, потекли ряды сосулек, растущих под крышами, повалил пар от тяжелых шуб на прохожих, и в воздухе запахло особенным, каким-то декадентским запахом, который бывает только в городе и только ранней весной.

В такие дни не хотелось работать, а хотелось сидеть где-нибудь в тишине, изнемогая от неотвратимости времени, отсчитавшего очередной год, и жаловаться на авитаминоз и сезонную депрессию…

Вздыхая, Валя брела возле книжных полок — часть фонда подлежала очередному списанию — и вытягивала наиболее потрепанные и старые экземпляры. Это называлось — «визуальный осмотр». Списыванию подлежали не только ветхие книги, но и те, что устарели морально — шедевры кондового соцреализма, которые не интересовали даже литературоведов.

— Панферов, «Бруски»… — пробормотала Валя, пробегая взглядом по корешку. — На вид вполне приличные «Бруски», но в последние лет двадцать их ни разу никто и не спросил. Что ж, товарищ Панферов, кажется, ваш час пробил… А это кто у нас? Демьян Бедный… И вас на свалку истории! Гайдар, дедушка того самого? Нет, Гайдара оставим — классика как-никак, сама в детстве зачитывалась… Василий Казин тоже вызывает серьезные подозрения. Пойдем дальше. Ох, какая потрепанная книжка! Даже в руки взять страшно. «Три мушкетера». Не место им, таким затертым, на полке, надо сбегать в книгохранилище и заменить свежим экземпляром… А тут кто? «Малая земля» нашего дорогого Леонида Ильича… Что же с ней делать? Пожалуй, тоже придется утилизировать.

Совершая безжалостный отбор, Валя ничуть не мучилась угрызениями совести. «Визуальный осмотр» еще ничего не значил — из отобранных экземпляров надо было составить список, который отсылали в вышестоящую организацию — центральную библиотеку, возглавляющую звено из филиалов. Там списки внимательно прочитывались, и по ним составлялась директива — какие-то книги разрешалось выкинуть на свалку, а какие-то предписывалось поставить обратно на полку. Особенно доставалось трудам Маркса, Ленина и иже с ними — библиотекари регулярно пытались расстаться с ними, но «центральная» каждый раз трубила отказ, и труды основоположников возвращались на свои места. Потому-как — история философской мысли, и ничего уже не поделаешь…

Набрав внушительную стопку книг, Валя оттащила ее к своему столу. «Потом, — лениво подумала она. — Все остальное — потом…» Поскольку посетителей не было, Валя забилась в дальний угол. Там было большое окно, заставленное цветами и отгороженное от зала огромной пальмой в кадке, стоявшей на полу. Она села на край подоконника, откинулась назад и закрыла глаза.

Солнце светило наискосок, слегка грея кожу, и в его лучах медленно переливалась золотистая пыль, щекоча в носу, пахло сырой землей из цветочных горшков. Монотонно билась о карниз капель снаружи, и этот звук навевал дрему, а также почему-то тревогу…