Русалка

Максонова Мария

Глава 56

— Ответ, что мне помогло женское чутье, вас не устроит? Ладно, признаюсь, что мне помогла в этом магия.

— Вы умеете читать мысли? Но я слышал, что эта способность давно утрачена! — затараторил Рохеис.

— Нет, такого я не умею, — качнула головой. — Я лишь способна ощущать яркие человеческие эмоции.

— Простая эмпатия? — кажется, Рохеис был разочарован.

Я неопределенно пожала плечами. Впервые слышу о том, что кто-то еще на это способен.

— Но эмпаты — это ведь всего лишь слабые маги воды,

которые тянут деньги из богатых дам, под соусом того, что помогают на своих сеансах разобраться им с их эмоциями! Это шарлатанство!

Я удивленно приподняла брови. Кажется, тут есть институт психологии или что-то вроде коучей.

— Уверяю, я ни с кого никакие деньги за эмоциональную поддержку не тяну, — хмыкнула я. — Я просто ощущала эмоцию жадности господина Хуфтера, когда он называл первую цену, и, зная, как на… — чуть не сказала «на востоке», а ведь тут страна на западе относительно Империи, — в Халифате любят торговаться, применила то, чему меня учил мой покойный супруг.

Рохеис прищурился, и я почувствовала от него не дюжий интерес. Кажется, он ответил на себя на вопрос, зачем купцу было жениться на какой-то дикарке с Жемчужных островов (в добавок к тому, что она сильный маг воды, конечно). Ни в какую любовь он, разумеется, не верил по определению.

— Я вам не поверю, пока вы не покажете это на деле.

— Зачем мне что-либо вам доказывать? — хмыкнула я. Еще не хватало, чтобы меня брали на слабо.

— Чтобы я вам поверил, конечно! — с детской непосредственностью заявил господин Рохеис.

Я подняла скептически бровь:

— А вы когда-нибудь работаете бесплатно, чтобы доказать, что вы — хороший купец? — осведомилась я.

Он нахмурился, а потом сообразил и прищурился подозрительно:

— Чего же вы хотите?

Я пожала плечами:

— Если хотите, чтобы я поработала, заплатите.

Рохеис возмущенно фыркнул:

— Я не верю, что вы способны мне как-то помочь, мне тоже нет смысла выбрасывать деньги на ветер.

— Ладно, — решила я, — что для вас стало бы доказательством моих способностей?

— Ну, например, скажите, что я сейчас чувствую? — осведомился он.

Я нахмурилась:

— В основном — любопытство. Вообще, мне сложно работать, если вы и так знаете, что я делаю. Я не могу, например, отличить ложь от правды, если это не вызывает у человека ярких эмоций. Например, если случилась кража, и вы поставите передо мной нескольких подозреваемых, я смогу сказать, кто из них больше всего боится. Но это не значит, что именно он виноват, человек может быть честен и бояться, что его заподозрили и он лишится своей репутации. А настоящий вор может ничего не бояться.

— Как я и подозревал, ваша способность бесполезна, — хмыкнул Рохеис.

— Я хочу сказать, это просто инструмент, он может помочь в разных ситуациях, но им надо уметь пользоваться. При торге эмоции господина Хуфтера мне помогли определить, сколько денег он готов заплатить, а что будет слишком. Если я чувствовала, что его интерес к моим вещам выше его жадности, то настаивала на поднятии цены. Когда же я поняла, что эти эмоции почти пришли к равновесию, лишь с легким перевесом в сторону интереса, то согласилась на его

цену. Как-то так это работает.

Рохеис похмурился несколько минут, а потом решился:

— Хорошо, давайте устроим вам испытание. Завтра ко мне приедут несколько торговцев. Они настаивают на том, то я перебарщиваю со своими ценами, но я полагаю, что это не так. Вы будете присутствовать на встрече и подскажите мне, что они чувствуют, готовы ли на самом деле они платить больше и кто больше заинтересован в моих товарах.

— Хорошо, — прищурилась я, — но с условием. Я получу долю от той прибыли, которую вам принесу. Если я не смогу помочь — вы ничего не потеряете, если же смогу повысить цены, то вы отдадите мне половину разницы.

— Половину! — возмутился несказанно Рохеис.

— О, не жадничайте. Вы же не верите, что я смогу помочь! Давайте, вы сегодня назовете мне те цены, по которым хотите продать свои товары. Если удастся продать дороже, то разницу делим пополам.

— Но я же могу вас обмануть и назвать сегодня цены выше того, на что реально рассчитываю, — прищурился Рохеис.

— Пусть будет так, — махнула я рукой, — все равно я не смогу за вами ничего перепроверить. Поверю на слово. Зато половина того, что получится выручить сверху — пополам. По рукам?

Рохеис немного посомневался, а потом все же кивнул:

— По рукам!

Остаток дня мы потратили на изучение товаров, что он привез из Дорвиреда — столицы империи — в Хелмент. Это была та специфическая часть груза, которые в Империи не продать. Товаров для родины у Грохеиса было куда больше, но кое-что еще он должен был получить от задерживающегося караванщика. Это были товары, которые везлись из северной части пустыни. Караванный путь шел по тому ручью, в устье которого стоял Хелмент. Ручей тот терялся в песках, но кое-где появлялся в виде оазисов, где жили люди. Путь от этих населенных пунктов к столице шел через центральную совершенно безводную часть пустыни, поэтому по возможности ее обходили: караваны ходили по побережью и в глубину страны от Хелмента и некоторых других прибрежных городов. Дорвиред стоял на широкой реке, которая разливалась каждый год в сезон штормов, подобно древнеегипетскому Нилу, это был довольно богатый край, особенно учитывая обилие магов земли, но добраться до него от других частей Халифата было весьма сложно, напрямик через пустыню караваны ходили редко, хоть расстояния там и были меньше, но менее рисково было идти в обход.

В Империю везти часть груза, предназначенную халифатцам, не имело смысла, потому что там были довольно специфические вещи: маленькие амулеты воды, с помощью которых можно притянуть водную жилу для полива огорода. В Империи, где было множество рек и ручьев, дешевле было прокопать какой-нибудь канал от ближайшего ручья или речки. Или краски, которыми себя расписывают местные женщины. По описаниям я поняла, что это что-то вроде мехенди, но только нескольких цветов: осветляющие кожу, делающие ее красной или черной. Еще иглы и краска, которыми мужчины наносят на себя несмываемые рисунки, кажется, что-то вроде татуировок. Семена растений, заряженные для прорастания на пустынной песчаной почве и другие мелочи.