Русалка
Шрифт:
– Ну типа, он останется там, а я вернусь сюда и буду жить без него, да? Или здесь он тоже будет?
– Нет, все не так. Ты тоже останешься там, ведь этой линии жизни, в который ты сейчас - ее не будет. Будет только та, хорошая для Никиты. Но плохая для тебя. Если он выберет ее, вы оба там останетесь.
– Простите, но эти ваши истории не логичны. Вот вы говорите, а я противоречия вижу постоянно. То рассказываете, что душа в лучшей из возможных жизней воплощается, то я должна быть в той, где мне плохо, а Киту хорошо, хотя лучшая - это та, в которой я сейчас. И типа, одновременно две жизни не могут существовать. Где смысл??
–
– Согласился Игнат.
– Но эта система не под нашу логику создавалась. И потом - душа порой выбирает страдания зачем-то. Просто улови суть. А суть в жертве, которую ты должна принести, чтобы он был счастлив. Способна ли ты на это?
– Нет, - честно ответила я.
– Я не способна. Никаких жертв не будет. По одной простой причине - нам и так хорошо. Здесь и сейчас. Мы нашли друг друга.
– Сейчас, сегодня. А завтра? Завтра он умрет, потому что ты уснешь, потому что не сможешь следить за ним вечно, вытаскивая из петли, привязывая к кровати. Это его плохая жизнь, повторяю тебе! И в ней он не будет счастлив. А ты? Что будет с тобой, когда он погибнет?
Я вздрогнула. Какой же страшный человек! Откуда он знает эти подробности про кровать?! Мы не рассказывали этого даже Лене!
– Знаете, вы мне тоже не нравитесь.
– Твердо сказала я.
– Сейчас мы уйдем и забудем весь этот разговор. Вы не думайте, что Кит такой дурак, что повелся на ваши дешевые фокусы. Вы все-таки плохо его знаете.
Игнат вздохнул и покрутил свою пустую чашку. Я поняла, что он едва сдерживает раздражение.
– Катерина, ты марионетка, разменная монета в его судьбе. Только он один принимает решения. Только он. А ты... просто молись на него.
Поезд тащился среди каких-то солончаков. Я даже представить не могла, что в сутках езды от моего города, есть такие места. Безлюдные серые равнины, кое-где прорезаемые зеркалом воды. Я сидела на своей полке, поджав ноги и положив подбородок на колени. Смотрела в окно, на бесконечную эту серую землю, на очертания гор вдали. Прошло три дня с тех пор, как мы вышли из дома колдуна. Прошло три ночи - и я не спала ни одной. Поцелуи и его ласки давали мне силы, а потом мне давал силы страх. И так до самого утра, каждый день. Я могла уснуть лишь на рассвете. Кит говорил мне - не бойся, все прошло, я хочу жить. Он говорил мне - спи, спи, спи. Но этот жуткий Игнат посеял в моем сердце зерна страха. Я помнила его слова о том, что однажды я усну - и тогда Кит погибнет. Казалось, зло притаилось у меня за спиной, дышит мне в затылок и ждет чтобы я оступилась. Уснула. А потом...
Я спала с рассвета часов до трех, каждый день. В это время Кит не тревожил меня. Думаю, он был благодарен мне за то, что я охраняю его сон. Думаю, он и сам не верил в то, что все позади. Но об этом мы никогда не говорили. Так же, как и не говорили мы о разговоре с Игнатом. В первый день мы полушутливо перекинулись парой фраз насчет того, что все это было забавно, но бредово. Заверили друг друга, что не относимся серьезно к пророчествам Игната. И успокоились. А на следующий день Кит купил билеты на поезд тех мест, где жила его мать.
– Надо же проведать мать, как считаешь?
– Конечно! Отличная идея!
Сутки в пути. Еще половина - и будем на месте. Мы обманывали себя - насчет того, что все по-прежнему, ничего не изменилось. Мы закрылись каждый в своей раковине и в
О чем я сейчас веду речь? Что именно пугало и терзало нас? Сложно сказать. В словах Игната, в том, что он нам поведал, было тайное послание между строк. О том, что с нашим миром что-то не правильно. И все временно для меня и для Кита. Мы в тупике. По ночам, глядя в потолок и прислушиваясь каждую секунду к дыханию Кита, я долго размышляла над тем, почему Игнат так сильно изменил нашу жизнь. Мне стало казаться, что нас загипнотизировали. Замылили глаза, так сказать. И мы перестали видеть жизнь такой, какая она была, а стали все воспринимать через призму его рассказов. Это было разумное объяснение. Однако оно ничуть не помогало сорвать с глаз мрачную пелену.
Кит был несчастен. Я чувствовала это. Игнат раскрыл мне глаза. Я пересмотрела многое из прошлого предположив, что он и правда все время был несчастен. И да - это было так. Что терзало его, откуда взялась эта боль? Что он пережил в прошлом? Это его вечная мрачность и грубость, о которых я помнила - все лишь следствие постоянного внутреннего напряжения. Отголосок какого-то отчаяния... почему? Почему?! Моя жизнь тоже была не сахар, в моей жизни случались поистине чудовищные вещи, но я не чувствовала, что они давят на меня. Что же с ним?
Лишь в те минуты, когда он прижимал меня к себе, я ощущала, как он расслабляется. И что-то темное покидает его. Он становится по-настоящему счастлив, когда целовал меня. И от этого мне хотелось плакать... Потому что - это не справедливо. Не справедливо! Почему я должна потерять его, если мы только и живем, когда рядом?! Почему...
"Так или иначе - ты потеряешь его" - Нашептывал у меня внутри голос деда Игната.
– Нет...
– Прошептала я солончакам.
– Нет, нет...
Кит зашевелился на соседней полке. Открыл глаза. Протянул руку. Я пересела к нему, а потом легла рядом, спрятав лицо у него на груди. Он зарылся пальцами в моих волосах, сильнее прижимая меня к себе. Мы так мало говорили в эти дни... словами. Но прикосновениям, жестами, глазами - мы говорили постоянно. О том, как нам страшно. О том, как нам хорошо. И о том, что нужно быть вместе, всегда.
– Тебе бы поспать, косуля.
– Прошептал он.
– Ты же тоже уснешь.
– Нет, обещаю. Я выспался.
– Не хочу. Какой-то автопилот... давай лучше кофе попьем? Я ждала, когда ты проснешься, мне скучно одной.
– Ладно. Полежи тут, я пойду проводницу озадачу.
Я свернулась калачиком на нагретых его телом простынях и зажмурилась от удовольствия. Проснулась примерно в полдень. Осторожно открыла глаза. Кит сидел на моем прежнем месте и смотрел в окно. Какой напряженный тяжелый взгляд... О чем он думает?! Я пошевелилась и сделала вид, что только проснулась. Он сразу стал веселым.