Русалка
Шрифт:
– Катя!!!
– Рявкнул он.
Убрав руки от лица, я повернулась к нему.
– Что мне с этим делать?
– Тихо прошептал он.
– Что будет дальше? С тобой и со мной?
– Что...
– Я не хочу тебя терять.
– Он нашел мою руку и сжал ее.
– Все хорошо.
– Выдавила я.
– Все как раньше.
– Да?
– Да.
– Тогда почему ты так на меня смотришь?
– Черт, Кит, я просто... не ожидала этого. Вот и все.
Я посмотрела на наши руки. Моя рука лежала в руке, что убила моего отца. Какое странное чувство. Мне хотелось разорвать эту связь, ненадолго. Просто чтобы прийти в себя. Но он... будет страдать. Он будет думать, что я ненавижу его.
– Я ничего не знала о них с тех пор. Думала, их посадили в тюрьму. Я не знала, что отец мертв. Жаль, что ты убил. Жаль, что не кто-то другой...
– Да, я знаю. Мне тоже... жаль.
– Расскажи мне все.
– Точно?
– Да... и покончим с этим.
Он сам отпустил мою руку.
– Давай допьем этот чертов коньяк.
– Он налил мне и себе. Мы медленно выпили, каждый наедине со своим морем.
– Я расскажу тебе, Кать. А потом мы сделаем вид, что это сделал кто-то другой. Да?
– Да. Так мы и сделаем.
– Думаю, он бы нашел тебя, если бы остался жив.
– Чуть слышно пробормотал Кит.
– Из тюрьмы?
– Из тюрьмы?
– Он бросил на меня быстры взгляд и тут же отвел глаза.
– Его же не посадили, Кать. Ты ничего не знаешь.
– В смысле? Как не посадили? Я... ошиблась?! Кит, я же не ошиблась, верно?! Это же был он! Он убивал детей, да?!
– Да, это был он. Но его не посадили. Про эту историю не особенно шумели. Понимаешь, он же был важной шишкой... у него были связи. Другие важные люди тоже могли попасть под раздачу Никому не нужно было, чтобы газеты трепали эту историю.
– Он помолчал. Потом продолжил: - Ты пойми, мне тогда самому было лет восемнадцать. После интерната в бригаде у одного перца ходил, всякие поручения выполнял. Мне особо ничего не рассказывали, я был никто, просто боец. Что слышал краем уха, из разговоров, то и рассказываю тебе. В общем... наверное это и случилось все после твоей записки. Ты, получается, Катерина Лагутина?
– Да.
– Лагутин... да, дом Лагутина - так называли вполголоса то место. Конечно все, кто был посвящен - в диком шоке были. Дом Лагутина, сад Лагутина - прям как название страшилок стало. В саду Лагутина нашли кости. Много могил. Детские кости. Знаешь, я помню даже, кто-то говорил, что исчезла его дочь. Слухи один страшней другого пошли. Стали говорить, что и дочь его там была закопана. А ты, оказывается, сбежала просто. Сначала арестовали Лагутина с женой и их садовника. Этот Владислав как его там - видимо, он. А потом адвокат так все вывернул, что это садовник маньячил. Пока хозяев не было, детей приводил, убивал и закапывал. А Лагутин с женой не при делах. Их отмазали виртуозно! Садовник сознался во всем, а Лагутиных выпустили. Нужные люди подсуетились, все это дело замяли, все удачно слили на садовника. Но все, кто в теме был - все знали, что это Лагутин. И, конечно, оставлять его дальше маньячить никто не собирался. У многих дети. Да и вообще - по понятиям если, такие вещи не спускают. Зверье надо отстреливать. Люди собрались, порешали что делать. Мой хозяин взял на себя обязательство. В то время он меня активно продвигал в обществе, поэтому сказал, что я должен убрать Лагутина, чтобы завоевать авторитет среди уважаемых людей. Типа, миссия высокая и все такое. Он знал, что я снайпер. В кружке при интернате научился хорошо оружием владеть. Он мужик был грамотный, не афишировал это мое умение, иначе меня бы подписывали на это дело постоянно. А киллеры долго не живут. Жалел меня, он и сам детдомовский был. Но это дело я должен был провернуть, чтобы, так сказать, карьеру сделать. И... я это сделал. Не знаю, грех на душу взял. Или наоборот.
– Ты его застрелил?
– Да. Все быстро было.
– А... мама?
–
– Зачем?!
– Ну не знаю... я просто все веду к тому, что мать твою я не трогал.
– Для нее все сложилось удачно, - усмехнулась я.
– Не знаю. Может и нет. Она же потеряла дочь.
– Думаешь, ее это волнует?
– Сама говоришь, она защищала тебя от него.
– Пусть горит в аду.
– Прошептала я.
– Пусть оба они горят там.
– У тебя есть я.
– У меня есть ты, Кит.
Мы вернулись, когда совсем стемнело. Клара привезла новых постояльцев. Это была молодая пара - парень с девушкой, может чуть младше нас, и мать девушки. Не знаю, проголодался ли Кит, что до меня, то я бы лучше сразу поднялась к себе в комнату. Однако правила приличия требовали, чтобы мы сидели за столом и снова вели беседы. Вернее - я вела со всеми беседу, потому что Кит, такой шумный за другими столами, и с другими людьми, переступая порог этого дома, резко терял дар речи. Не спорю, сейчас у нас появились новые причины для того, чтобы замкнуться в себе, но он мог хотя бы мне подыграть.
Новые постояльцы явно стеснялись и толком не знали как себя вести в обществе странной семейки Кита, потому я снова взяла на себя роль "создающей нормальную реальность". Марк - единственный кто мне помогал. Клара сидела загадочная и отрешенная, как и ее сынок. Старая Ева деловито шмыгала из кухни в гостиную с подносами и тарелками и, конечно же, вообще никак себя не проявляла в роли собеседника. С трудом пополам ужин дотянулся до завершения. Мы с Китом, сказав, что устали от прогулки, прошмыгнули в свою комнату и заперлись. Кит включил радио с какой-то классической музыкой. Я растянулась на кровати и невидящим взглядом уставилась в потолок. Звуки радио не заглушали суету за дверью - Клара проводила для постояльцев экскурсию по второму этажу.
– Твоя мать не особо общительная.
– Заметила я.
– За ужином сидит, как воды в рот набрала. Я что ли должна развлекать ее гостей?
Кит молчал. Он был занят старинным радиоприемником, пытаясь, видимо, найти более подходящую волну.
– Да оставь ты в покое этот агрегат!
– Не выдержала я.
– Ведь хорошая была музыка! Тебе непременно нужно найти какой-нибудь блатняк?
Кит удивленно посмотрел на меня.
– Ты чего, Кать?
– Я устала. Просто оставь приемник - и все. Только лишний шум...
– Эта тишина давит мне на мозги.
– Мне тоже! Но за столом ты, как и твоя мамочка, создавал тишину! Если бы я не щебетала с вашими гостями, мы сидели бы как на похоронах!
Он посмотрел на меня внимательнее. Присел на кровать. Я перевернулась на живот и спрятала лицо в ладонях.
– Косуля?
Я молчала.
– Ты плачешь?
Да, да, я плакала! Что я могла поделать?! Напряжение этого дня струилось из глаз на мои руки, на покрывало - я сдерживалась сколько могла ,но плечи предательски дрожали, и он, конечно же, догадался...
Только бы не полез меня утешать, не обнимал, не говорил всякую дурацкую чушь! Иначе я совсем расклеюсь!
Он... просто поднялся и вышел из комнаты. Я намочила всю подушку, которую подсунула под лицо, чтобы заглушить звуки. Я не хотела, чтобы он утешал меня, но теперь, когда он ушел - я его просто возненавидела! Почему он меня оставил?! Бесчувственное животное... "Ты мне не нужен!
– крикнула я в подушку.
– Иди к черту!"
Он вернулся, когда я уже сидела на кровати, вполне успокоившаяся. Вытирала лицо полотенцем, которое нашла в тумбочке.