Русалки. В глубине
Шрифт:
— Не приняла.
— Щиты помешали, скорее всего, — пожала плечами Энастия. — Так или иначе, после той вашей вылазки конфликт вышел на новый уровень. И недовольство общественности вынудило Совет атаковать Северный штаб. И даже с атлантийскими повелителями воды с наскоку они его только потрепали, так что теперь увязли в осаде. А это атаки, вылазки, сражения. В том числе и в других местах и мирных жителей. Порой тех, кто давно не контактирует с нами, а живет человеческой жизнью, порой вообще тех, кто о магическом мире не знает… В итоге
— Кто? — отрывисто спросил Влад.
— Кроме Эрика? Мейун Чжан, Амита Хинезуки, Кристина Дайнер. Это из хамелеонов. Ещё кое-кто из повелителей.
— И никто из них не вышел?
Целительница покачала головой и уточнила:
— И в ближайшее время не выйдет. Про кратковременные откаты я даже не упоминаю.
— Значит, Эрик…
— Вообще непонятно, сможет ли выйти из отката: он размотал дар уже после того как Узор был разорван.
— Миранда и Ариана в порядке?
— В общем и целом да. Хотя я на твоем месте настояла бы, чтобы дочь не допускали до работы. Она слишком переживает из-за Андре. Может сознательно подставиться. Я видела подобное.
— Если её ограничить, будет только хуже, — уверенно ответил на это Владислав.
— Ну, тебе виднее. Только учти, что один раз пока тебя не было, она на пороге отката уже побывала. Хорошо, Клаудия была с ней в паре. Уберегла.
— Учту, — помрачнел хамелеон. — А по поводу Андре мы все переживаем. Но меня же ты не хочешь отстранить.
— Моя бы воля, сидел бы ты в Марианском, — честно ответила на это замечание Анастасия.
— Сама-то ты из него сбежала! — возмутился таким двойными стандартами её сын.
— Потому что думала, что тут смогу быть полезной.
— Думала? — заметил оговорку Владислав. — А сейчас не думаешь?
Вопрос заставил женщину помрачнеть:
— Как оказалось, я мало чем могу помочь: мой дар нестабилен. Мы склоняемся к тому, что тогда все получилось из-за Соединения сознаний со Светой. И то это было не ровное сияние, а вспышки.
— Я не силен в вашей терминологии.
— Если упростить, сейчас я могу исцелить с помощью дара что-то несложное, требующее единого выплеска силы. Но что-то сложное, та же работа с Узорами, мне не подвластно. Так что я тут что-то вроде живого накопителя для подпитки моих более успешных товарищей. Учитывая, что до выхода из отката старшего поколения по силе дара я была третьей, причем Лияне уступала чисто символически…
— Обидно?
— Не то слово.
— А если попробовать не со Светой, а, к примеру, со мной?
— В откат захотелось? — ощетинилась целительница. — Ты представляешь, какие там будут расходы для твоего дара? Нет? Вот и я тоже. Свету после той связки пришлось Илине полем подпитывать.
— Так там кроме применения дара ещё вроде порталы были?
— Были, — подтвердила Анастасия. —
— В смысле? Ваш дар ведь более редкий.
— В целом да. Вот только полевых целителей очень мало, а вы постоянно на передовой. Поэтому целителей в откате было больше, чем хамелеонов: вы как-то все чаще гибнете, а не в откат падаете, — вздохнула заставшая Охоту женщина. И поспешно предупредила: — Даже не думай, кстати! До богов смерти дойду, но в следующем перерождении отлуплю. — И пока сын обалдело смотрел на неё, сменила тему обратно: — Так вот, только со времен Охоты в откате находилось около тридцати носителей дара, а ведь были и более ранние. А теперь ещё и выходят в первую очередь целители. Вот и получилось, что соотношение даров изменилось. Не скажу, что нас теперь больше, чем хамелеонов, но… плюс-минус столько же пожалуй наберется.
— Было же всего с десяток!
— Очень многие вышли из отката, Влад. Очень многие. Селестина, Висирина, Осинира, Катарина, Лиавира, Тамилла, Лориан, Овиара… Лияна вообще невменяемая от счастья ходит — ей сотни не было, когда мать в откат упала, а теперь и она, и брат, и племянница очнулись.
— А твой племянник? Ну, ты говорила, он тоже в откате…
— Нет. В основном выходит старшее поколение. За немногочисленным исключением.
— Это странно.
— Это страшно, Влад, — мрачно поправила целительница. — Если их отпустили обратно в реальный мир сейчас, значит, в них будет нужда.
— Мне кажется, ты драматизируешь. И вообще переобщалась с вашими фаталистами.
— Ну, не без этого, — не стала спорить Энастия Лайон. — Они ведь и мои родственники тоже.
— Это понятно. Что целители, что хамелеоны за века все друг с другом перероднились.
— Лориан, брат Лияны, его мать Тамилла — мои прямые предки, — возразила его мать. — Не самые близкие, но предки.
— Так. А кто-то ещё из наших родственников очнулся?
— Конечно. Из более менее близких моих предков ещё свекр Селестины — Леннерт Элирсен и моя прабабушка по отцовской линии — Семела Миарлине. А из родственников Владимира его дядя Виктор Антарио, сестра бабушки по отцу — Женевьева Ланессе и его кузен Герберт Октано. Ну и дальняя родня и у Владимира, и у меня.
— Погоди! Но Герберт же — это…
— Отец Эрика, — подтвердила Анастасия. — Они с ним успели увидеться, если ты об этом.
— Эрик ничего не говорил.
— Видимо, думал, что ты уже знаешь, — пожала плечами Анастасия. — Хуже другое: его мать вышла из отката уже после того как Эрик туда наоборот упал. Буквально на пару дней, но позже. Я не знаю, как она это пережила. Откат, конечно, не смерть, но для родных иногда даже тяжелее. Особенно такой как у Эрика, когда непонятно, выживет ли он, выйдя. И выйдет ли вообще.