Русалочий омут

Артамонова Елена Вадимовна

— Вы не подскажете… — возбужденно заговорил Николай и тут же осекся, заметив рядом с собой грозного пса. – Уберите собаку! Почему она без намордника?!

— Успокойся, Бальт, мы уходим. Простите, но я ни чем не могу вам помочь, — круто развернувшись, мужчина, чьего имени Фин так и не узнал, направился вглубь парка.

— Что случилось? – догнал его сгоравший от любопытства парень.

— С некоторых пор Бальт сам выбирает для меня знакомых. Этот тип ему не понравился, он слишком взволнован, переполнен эмоциями и желаниями.

— Это писатель.

Он приехал сюда в поисках чудес. Но разве можно так доверять собаке?

— В чем–то животные мудрее людей. Они, как никто могут отличать добро от зла. Бальт меня никогда не подводил.

— Понятно…

Мужчина с собакой скрылись в глубине парка, а Фин вышел за пределы усадьбы и направился к автобусной остановке. Присев на пыльную скамейку, он задумался о событиях минувшей ночи.

— Приветик, — во весь рот улыбнулась Катька–разбойница. – А ты ранняя птичка.

— Тоже могу сказать и о тебе.

— Это новые фокусы моей бабули. Она поднимает меня ни свет, ни заря и посылает за горячим хлебом на другой конец города. Представляешь? – девчонка отломила горбушку обалденно пахнувшей буханки и протянула Фину. – Но, по правде говоря, хлеб просто супер!

— Спасибо. Знаешь, ты оказалась права – я чуть не утонул, а потом всю ночь бродил по лесу, сталкиваясь с омерзительными чудовищами. Под конец я сорвался в глубокую яму, но меня спасли.

— Это закономерно, — помрачнела Катька. – Скверно, что ты связался с этим, теперь оно тебя не отпустит.

— Что?

— Зло, — отрезала девчонка и замолчала, глядя в ту сторону, откуда должен был придти автобус.

— Ты ведь живешь в этих краях?

— Да.

— Скажи, Катя, тебе никогда не встречался отшельник с собакой?

— С собакой? – переспросила она. – Ты его видел?

— Он меня спас.

— Красивый парень с черным псом?

— Почти. Но этому человеку явно за тридцать и назвать его парнем можно с большой натяжкой.

— Странно… Тот был значительно моложе. Он сам говорил, что ему двадцать с небольшим.

Заинтригованный Фин попытался разобраться в случившемся, но Катька заметила появившийся вдали автобус и побежала на противоположную сторону к остановке.

— Извини, подробности письмом! – крикнула она на ходу. – А то хлеб остынет!

Мальчишка остался один. Вскоре подкатил еще один автобус и Фин отправился домой, с дрожью в коленях представляя грядущий разговор с отцом.

************************

Сияние солнечных бликов завораживало и дарило покой. Мужчина стоял на высоком, отвесном берегу, задумчиво глядя на сверкающий пруд. Заскучавший Бальт приволок откуда–то большую ветку и настойчиво совал ее в руку хозяину, предолгая поиграть.

— Отстань, Бальт. Мне кажется, ты слишком настырно лезешь в мои дела. Я не ребенок, а ты не мой опекун, — он наклонился, потрепал пса по холке. – Ты хороший парень, но будь добр, оставь меня не на долго. Я хочу побыть совсем один. Возвращайся и жди меня дома. Хорошо?

Ротвейлер бросил палку, с укоризной посмотрел на хозяина, а потом неохотно,

ленивой трусцой побежал прочь. Мужчина неспешно пошел вдоль берега. Ему нравился окутанный спокойствием безлюдный парк, гипнотическое сияние бликов на воде, запах хвои и высохшей травы, укромные, заросшие цикорием и вьюнком поляны. Погруженный в медитацию он не заметил мелькнувший среди кустов белый сарафан и остановился лишь тогда, когда едва не столкнулся с вышедшей на тропинку девушкой. Голову Инги украшал венок из белых колокольчиков, еще один цветок она держала в руке. Утреннее солнце ласкало волосы девушки, превращая их в яркое, сияющее золото.

— Ты? – мужчина замер, в его темных глазах промелькнула тревога.

— Вы меня знаете? – Инга улыбнулась, откинула со лба золотую прядь. – Мне кажется, мы не встречались, иначе я обязательно узнала бы вас.

— Простите. Должно быть, я ошибся. Вы напомнили человека, который был мне дорог.

— Что же с ней произошло?

— Она сделала свой выбор.

— И?

— Это было в другой жизни.

Они замолчали. Какое–то время мужчина и девушка шли молча, а потом Инга остановилась, протянула цветок:

— Мне пора идти. Поставьте его в воду, иначе он завянет.

— Спасибо. Как вас зовут?

— Инга.

— Инга, — повторил он, пристально всматриваясь в лицо девушки. – Красивое имя. Меня же прозвали Странником.

На гладком, как мрамор лбу девушки, пролегла складка, глаза потемнели, как небо перед грозой:

— Необычное прозвище.

— Оно ничего вам не напоминает?

— Не знаю… Нет… Прощайте, мне пора.

Инга белой бабочкой упорхнула прочь, и Странник остался один. Мучительные, приносящие боль воспоминания завладели им, унося в прошлое. Отчаянье, страх, полные запредельного ужаса виденья черной волной накрыли его душу, и настоящее померкло, уступив место былым кошмарам.

— Тьма отступит, ей нет места в моей душе, тьма отступит, — как заклинание повторял он, пытаясь вырваться из плена воспоминаний.

Тихий шорох за спиной привлек внимание Странника. Он инстинктивно подался вбок, и это спасло его от сокрушительной силы удара. Нападавших было четверо. Землистые опухшие лица, мутные глаза и непривычная манера двигаться выдавали в них посланцев загробного мира. Спутанные волосы нежитей покрывали клочья водорослей, а в руках они держали увесистые дубины.

— Кто вы? Чего хотите?

Ответа не последовало. Нежити окружили Странника полукольцом, готовясь к нападению. Схватка была неизбежна, и он решил атаковать первым. Совершив обманный маневр, Странник метнулся к замешкавшемуся утопленнику, оглушил его коротким ударом в челюсть, ударил ногой еще одного подкравшегося со спины противника и попытался вырваться из страшного полукольца. Не ожидавшие такого отпора нежити растерялись, но вскоре пришли в себя и с удвоенной яростью бросились на Странника. Отбив атаку, он пропустил один из ударов и едва не потерял сознание от сильнейшей боли в руке. А мертвецы не знали ни боли, ни усталости…