Русалочка и хромой
Шрифт:
– Русалка?
– переспросил Ленне, оглядываясь на немую, лицо которой исказил ужас.
– Она попросила превратить ее в человека, - ведьма ощерила все свои острые зубы в улыбке.
– Хотела заполучить себе человеческого принца. Я сказала ей, чего это будет стоить. Она отдала мне свой голос, и получила прекрасные ноги на три дня, да и не только ноги, - тут она мерзко расхохоталась.
– Если принц не воспользуется этим щедрым даром, то русалка будет принадлежать мне - такой был уговор. И что же, милая? Кому ты подарила сегодня свою
Русалка, казалось, вот-вот собиралась лишиться чувств, и Ленне едва успел подхватить ее, безвольно сползающую набок.
– Чего тебе от нее нужно?
– рявкнул он, повернув голову к ведьме.
– Договор нарушен!
– отвечала та, сладко жмуря свои глаза-плошки.
– Мы условились, что свою любовь она подарит принцу, а не какому-то проходимцу. Теперь она моя. На третью ночь ей предстоит вернуться в море - ко мне. Слышишь, милая? Я обглодаю твои сладкие косточки, людей я люблю...
– Провались ты в преисподнюю!
– от души пожелал ведьме Ленне, окончательно выведенный из себя гадкими речами морской старухи.
– Значит, сегодня девка тебе не положена? Вот и проваливай, пока все твои щупальца при тебе. Твоя сила - в море, а здесь, на суше, ты никому не указ!
– Мое колдовство имеет власть и в море, и на земле! - ведьма хихикала, а щупальца ее извивались в волнах, стремясь выползти и на сушу.
– Его не отменить. Нечего было раздвигать подаренные мной ноги перед каждым встречным! Я думала, у этой милашки ума побольше.
– Кто ее спрашивал...
– пробормотал Ленне, поддерживая бесчувственную девушку.
– И все-таки отправляйся в море, ведьма. Сегодня тебе поживы не будет.
– Я подожду, - снова оскалилась она.
– Пара ночей - небольшой срок. Я как раз успею проголодаться как следует.
– Чтоб тебе утробу камнями набить, мерзкая тварь, - сказал ей на прощание хромой, пришпорив лошадь.
Уговор
Вдова Рутко давно спала, и маленький домик у песчаной косы был тих и темен. Ленне положил русалку, все еще не пришедшую в себя, на кровать, а затем, прихрамывая все сильнее, спустился на кухню, растолкать служанку - глуповатую девицу, помогавшую вдове по хозяйству.
– Сходи за лекарем, - приказал он ей.
– Да только не ходи по прибрежной дороге. И вообще держись подальше от воды, Келла.
– Что такое?
– переполошилась служанка, частенько хаживавшая в город коротким путем.
– Видал сегодня у берега морскую ведьму, - коротко отвечал хромой.
– Голодная и злая, как тысяча чертей.
– Боже всемилостивый!
– охнула Келла, и безо всякой охоты отправилась искать фонарь.
Отогревшись, немая девушка пришла в себя. Когда Ленне вошел в спальню, она уже сидела, забившись в самый уголок кровати.
– Не бойся, - сказал он ей.
–
Она нерешительно кивнула, затравленно глядя на Ленне.
– И ты хотела, чтобы принц полюбил тебя, оттого пошла к ведьме за ногами?
– продолжил свои расспросы хромой.
– Что за глупость ты вбила в свою голову? Неужто у вас, русалок, мозгов столько же, сколько у камбалы?
Девушка беззвучно заплакала.
– Ладно, что толку от этой воды, - проворчал Ленне, не любивший женских слез.
– Скоро прибудет лекарь, а до того я попрошу свою домохозяйку подыскать тебе одежду. Ну же, хватит! Жива - и благодари за то бога. То, что сейчас кажется страшным горем, когда-нибудь забудется и ты еще посмеешься над тем, как хотела умереть.
Русалка все плакала и плакала, но так как раздражающих звуков при этом никаких не издавала, Ленне махнул рукой и пошел будить вдову Рутко. Немного погодя лекарь сказал, что опасности для жизни пациентки он не видит, однако девицей зваться ей более не приличествует.
– Ох, Ленне, что же ты будешь с ней делать?
– зашептала вдова, приземистая румяная старушка.
– Как ни крути, а притащить в дом обесчещенную женщину - дурное дело. Спросят люди, кем она мне доводится, и придется врать напропалую, но правда-то все равно выйдет наружу!
– Да, почтенная Рутко, вы совершенно правы, - отвечал Ленне, о чем-то размышляя.
– Что ж, сделаем по уму.
И к обеду следующего дня спешно вызванный священник обвенчал Ленне с русалкой.
– Как тебя зовут?
– спросил перед тем Ленне у немой. Та силилась что-то объяснить, однако ничего не вышло. Написать свое имя ей тоже не удалось - грамоту она знала, по-видимому, еще хуже, чем сам хромой. Да и то верно - зачем морским жителям грамота? Книги все равно в воде размокнут, а волны сотрут даже те знаки, что высечены на камне.
– Буду звать тебя Бекко, - решил Ленне.
– Не обессудь, красивых имен я не знаю. Так звали одну из моих теток - она была не так сварлива, как остальные.
Русалке не понравилось это имя, но спорить она не могла. Так их и записали в приходскую книгу - Ленне и Бекко Рауд-Кривые.
И вовремя же это было сделано - еще солнце не начинало клониться книзу, как в дом постучались люди Желтобородого.
– Поговаривают, ты утащил к себе девку, что жила при Эрике!
– сказал один из них.
– Да, я увез девушку, - не стал спорить Ленне.
– Прошлой ночью все, кому не лень, растаскивали добро его высочества, вот и я взял то, что мне приглянулось.
– Девка - не табакерка, - сурово отвечали ему.
– Вернул бы ты ее во дворец, и пусть господин Желтая Борода решит, что с ней делать.
– Я сам буду решать, что мне делать со своей женой, - отрезал Ленне, и незваные гости не нашлись, что ответить на это. В самом деле, силком отбирать законную супругу у добропорядочного горожанина было бы не самым славным делом.