Русалочка с Черешневой улицы
Шрифт:
— Для "Таверны", — и Ди в волнении протянула замученную тетрадку.
Эх, давно ли она сама была такой? Прозвища, наивные мечты и планы, писанина… А теперь вот… "Дарья Сергеевна". Преподаватель русского языка и литературы, создатель школьного виртуального сообщества "Таверна с камином". Предводитель юных дарований.
Стрельцова состроила свою самую серьезную мину и заглянула в тетрадь. Полистала, хмурясь для виду. Все как положено — драконы, принцессы и заклятья. И три килограмма описок, грязи, пунктуационных,
Захлопнула исписанные страницы и строго взглянула на пятиклассницу, находящуюся "в состоянии крайнего дрожемента", как выражаются ее подопечные, то бишь в плену всяческих напряженных переживаний:
— Я почитаю, хорошо. Но и ты пообещай мне, что серьезно возьмешься за русский.
— Шантаж, — отозвалась Капустина, мгновенно наёжившись.
Даша Сергеевна — вредная с самых начал, особенно по своему предмету.
— Безграмотный писатель — всего лишь графоман, — парировала Стрельцова.
— Неправда, корректорам тоже надо зарабатывать, — отбрила Диана. — Папа мне наймет.
Стрельцова покачала головой.
— Конечно, твой папа может нанять, и даже не одного, — семья Дианки Капустиной была одной из самых состоятельных в школе, — только так ты писателем не станешь.
Ди нахмурилась.
— А как же стану?
Вот он, момент педагогического триумфа.
— Начни с более или менее успешного окончания четверти. Писатель — не писатель без элементарной любви к языку: язык — его главный инструмент. Если он у тебя в таком запущенном состоянии, чем же тебе трудиться?
— Трудиться? — скривилась Дианка.
Эх, идеализм, Решка, твой идеализм серебряного века. Реальность такова, что между филологией и современной литературой — пропасть, и никак этого не избежать в нашем безнадежном обществе потребления.
Что ж. Девушка наклонилась, заглянула в лицо юной писательницы и подмигнула:
— Ну, Ди, услуга за услугу — ты хочешь, чтоб я опубликовала твой рассказ, и — ладно уж — мне придется стать твоим корректором, — Даша потрясла тетрадью в качестве доказательства, — я же со своей стороны прошу хороших оценок в журнал. Обмен я тебе предлагаю вполне честный.
Лицо Дианы Капустиной слегка прояснилось.
— Ладно, посмотрим, — снисходительно кивнула девочка. — Если опубликуете. До свидания, Дарья Сергеевна!
— До свидания.
И кто тут шантажист?.. Усмехнувшись, Даша сунула тетрадь в сумочку.
Вот и выходные. И первые каникулы через неделю. Три комплекта контрольных, правда, ждут проверки в облаке. Но это уже другое. Это можно накинуть халат, включить фламенко, зажечь свечи и с чашкой мандаринового чая уютно забаррикадироваться в кресле… Это не стилистические анализы и не учебные планы, это не кишки-заставляющее-замереть
В углу двора тлел некий спор.
— …а он каваится!
И там он — этот рыжий… Тук, тук, тук… Даша приложила ладонь к сердцу и одновременно прищурилась — ну, как можно было перепутать?.. Эта ж жердь хорошо, если в одиннадцатый пошла… Да и Эрик так никогда бы не выразился. Он даже ее ругал за экспрессионизмы…
Даша качнула головой и вышла со школьного двора.
Ах, Эрик. Где ты теперь?.. Идеалы до сих пор прут изо всех дыр… Но уже и вспоминать как-то не больно. А сладко с горчинкой.
В декабре исполнится пять лет с того проклятого декабря. Пять лет! Порой кажется, что это было вчера. А порой — что приснилось.
Танцы, смех и четыре часа до ЗАГСа… Наутро Солнцев исчез, от слова совсем. Она его искала по всему городу, стране, истратилась на частных сыщиков, вкалывая на Ильича, как проклятая, таки ушла в академ отпуск и пела в переходах… Никаких доказательств существования Солнцева Эрика — без отчества. Кроме фотографии в архивах компьютера. С безмятежным взглядом из-под веснушек, будто и мимо неё вовсе…
Амбре из больницы тоже пропал.
Она и теперь бы не сказала, что думает обо всем этом. К версии "бросил" пришли все: Аверины, Георг, Юлька, даже Ильич. Дольше всех держалась Нюрка — она ведь и заставила русалочку поверить в принца. Искала и мерзла вместе с Решкой, бегала по прохожим со старой береткой, пока Даша давала концерты, отпаивала ее чаем, а потом себя. Но пришла первая весна, и Берестова согласилась с большинством: Солнцев — редкостный негодяй, а не принц, и надо его забыть. А у Даши пусть все сложится.
А что сложится?… Она и не старалась особо. Кто мог затмить принца, упавшего с неба? Разум твердил — все банально и просто, отпусти и забудь, а душа — за этим стоит трагедия, ищи, люби, помни. В конце концов Даша просто отказалась от идеи решить эту загадку. Эрик остался в русалочкиных воспоминаниях красивой сказкой, мечтой родом из юности, что приснилась в морозную ночь.
А она наконец ступила на твердую землю и стала Стрельцовой Дарьей Сергеевной, обычным взрослым человеком.
Русалочий хвост спрятан в кладовке.
В тот вечер они жутко разругались с Нюркой и не разговаривали до самого мая.
Даша подтянула лямку рюкзака. А потом завертелось, закрутилось… И не было смысла обижаться. Жизнь шла вперед. И человеком тоже можно жить, вполне себе неплохо, радоваться, смотреть в небо и улыбаться искренне.
Да и хорошо даже. Филологи вечно чересчур занудны и романтичны одновременно, а в одном флаконе — это взрыв. Кто такое выдержит?..
И её даже нравится, что она одна. Привыкла.
Только когда идет снег, она позволяет себе забыть об этом "нравится".