Russian Disneyland
Шрифт:
– Рая!!! Запарил!! – заорал, прыская слюной, что твой доктор Ливси из мультика про остров сокровищ, маленький зубастый Мирза. – Свекольное вино – белое, полу… сладкое, с сахаром ещёща… хгм-ха!… Теперь вы!
Пока тот отфыркивался в усы, энтот ещё успел (походочка у Кенара-то основательная!) выскочить с порога школы и сорвать с клёна палку, на которую – «прям перед носом начальства!!» – школьные двери чудесные и закрылись как сами собой изнутри.
Как только директор начал произносить текст и что есть мочи стучать и дёргать, а учитель, пуская слюни в усы (иль ему обплевали всё же?..), кое-как удерживающий двери за счёт корявой тонкой кленовой палочки и даже упирающийся время от времени ногами, пьяно-утробно ворчать:
– Кто тут? Это вы, Александра Петровна? (уборщица). Выходите сейчас же! – то есть откройте! Я видел: свет горел! Откройте! – кто там держит дверь?!..
В периодически возникающую щель Мирза ещё успел выбросить окурок, угодивший Кенарю в лоб. Ну это ещё чё – чрез мгновенье ветка перехруснулась, и Бадорник угодил в тот же лоб своими усами, и оба они покатились кубарем; а потом ещё не раз взвозились на обледенелом пороге, пытаясь с него одновременно встать и в то же время удушить друг друга да не дать то же сделать один другому.
Успев над схваткой проглотить и прокашлять ещё одну козью ножку, Мирза пошарил в полутьме раздевалки и нашарил там своими несуразно несоразмерными глазищами какой-то завалялый пояс от чьего-то пальтишка.
– А ну, Витёк, Рая!! – кликнул он учтилей.
По-видимому, хмель и усталость возымели своё действие над человеком: отупевший Бадор держал директора за кисти рук, не допуская его схватиться за ручку двери, и что-то фурычел.
– Ну, Рая, пхни его, Витька!
Воспользовавшись паузой отвлечённого учеником вниманья, Бадорник быстро как-то перехватился, а потом обеими руками толкнул директора в грудь.
– Быстренько! – скомандовал Мурза, закашлявшись, как чахоточный.
«Мы фигачим каждый день…» – напевал он, набивая трясущимися руками очередную самокрутку – с собой для этих целей у него носилась баночка из-под гуталина.
Первый парень на весь край,На меня все бабки в лай —А-а-а, ну и няхай!..«Сектор газа» – самопальная музыка, идущая не откуда-то оттуда, издалека, а от простых воронежских (соседских) пацанов, у которых просто есть время, инструменты и нормальный магнитофон для записи, а напеть-то это может каждый! 9 .
9
Можно продолжить, что «СГ» – своего рода музыка нового русского фольклора, ещё чуждая как слащаво-прилизанной синти-попсы, так и так называемого гламура, как политкорректной (якобы антиполиткорректной) патетики рока, так и уёбищно-казнокрадской романтики «русского шансона». Может быть, это один из первых образцов того, что автор этих строк назвал в 2007 г. термином «гломур» – произведения искусства или имиджевые факты биографии, в которых совмещены в сущностном единстве элементы гламура и антигламура. Так, говорят, например, о гламуризации личности Ленина или Гитлера, но это постфактум-процесс, а если бы они жили в наше время, то, скорее всего, сами использовали выработанные современной медиа-индустрией законы массового восприятия. Типичные представители – Мэрилин Мэнсон, Сергей Шнуров.
И от себя что-то вроде баю-бай:
Рая, Рай!..
Вскоре директору надоело слушать и дёргать, а может быть, он вымок уж не только от валяния (тоже весь извалтузился!), но и от дождя со снегом.
Главное, чтоб милицию не вызвали (хотя из района ехать
12
Уже в полночь Леонид Морозов, успокоив гостей вновь посланным за сэмогоном гонцом, взял себе стакан и два мандарина (откуда они?!), ключ и ушёл в биологический кабинет, пообещав публике и спонтанно образовавшемуся распорядителю Мурзе, что через сорок минут придёт поужинать с ними и плясать.
Зашёл в класс, сел на парту, стакан поставил подле себя.
Всегда что-то делаешь, хочешь добиться чего-то, высокого, недосягаемого… Но иногда бывают моменты, когда возвращаешься на землю, понимаешь, что ты неудачник, и все твои действия ничтожны, мечты несбыточны, желания – грязь и пошлость.
Леонид Морозов понимал, что он не классический «первый парень на деревне» или «на весь край», как в той разухабистой песенке, но считал себя всегда, да и ставил частенько, выше других – уже давно принял на себя роль некоего предводителя всей бражки, хотя и как бы негласного и неофициального, почти что теневого, а как бы получалось – идейного вдохновителя, подстрекателя и зачинателя всех не имевших практического смысла и пользы дел.
Морозов был выбит из колеи, что за последнее время с ним случалось довольно часто. Вроде бы всё о’кей, ты на высоте – в этом мире, среди этих людей. А что эти люди? Они тебе не ровня… хотя перед Богом все равны…
Лёг на спину на парте, замер, рассматривая едва уловимые, расплывчато-инфузорчатые тени от хлопьев снега, которые транслировались светом от не так уж близкого фонаря у магазина из высокого окна.
Почему именно я должен ворочать этими грязными делишками? Шантаж, унижение личности… пьянство, наконец! Почему бы мне как каждому из «гостей» не прийти на готовое, поесть-попить, побарахтаться и обахвалиться в своё удовольствие?! Нет, господа-товарищи, я такой человек! типа чудика из рассказа Шукшина. Что, мне нечем заняться?! Я ж как-никак талант, творческая личность! Читай книжки, смотри фильмы («Самые громкие преступления ХХ века»!), рисуй, пиши стихи и прозу!.. А он – знай себе! То этот бардяный колхоз (хотя сейчас и к нему не подхожу), то своё хоз-во (нэвозъ!), то теперь вот фермеры… Это, конечно, дело нужное, без этого нельзя: деньги-то надо зарабатывать. Хотя, в бордэль, год на видак не заработаю… вместе с Сержем! А естся одна картошка… Да пьётся стаканище вонючищий – ужо тридцать третий раз!..
Ган привстал, потянулся к соседней парте, взялся за стакан, и, соотнесясь со своим полувидимым отражением в стекле, опрокинул его. Проморщился, отплевался, выделив одну дольку, закусил. Ещё – луна…
…Я человек-оригинал, хотя хвалить вроде себя и нельзя, но кто ещё похвалит… Опохабить – это у нас завсегда. Замнут, раздавят, и сам сгорбатишься – не успев и разогнуться как следует!.. Мой прадед пахал, дед пахал (передок у трактора подымал, хвалясь пьяною силой своей!), отец пашет, и я начинаю, втягиваюсь, как говорят…
Да мне уже третий месяц шестнадцать, а я к девчонке ближе чем на два метра ни разу не подходил! Даже танцевать пригласить не могу – даже Яночку! Глупой, они того и ждут! А может и нет; я же зачмырился (хоть бы и в своих глазах) и вид-то у меня наверное ещё тот… извиняйте… Профан-недоучка. Профан и дуб, как есть. Дуб-жёлудь!
Кто-то, тихо открыв и закрыв дверку, вошёл. Морозов очнулся как ото сна и приподнялся, мотая головой. Кристина. Чуть пригляделась.
– Что ты тут лежишь-то, Лёнь? Пойдём танцевать.