Русская Америка: Открыть и продать!
Шрифт:
Возможно, поэтому о Баранове иногда пишут, что он поддерживал в факториях «палочную дисциплину» и предпочитал вести дела с позиции силы.
Что ж, он сам называл себя «Пизарро российский», он постоянно носил под одеждой железную кольчугу, но разве смог бы он десятилетиями удерживаться с горсткой русских в дальней стороне и развивать свою деятельность, если бы вел себя по отношению к туземцам несправедливо? Ведь во времена Баранова в русских колониях жили (по официальным сведениям) 448 русских, 553 креола, 5334 алеута, 1432 кенайца и 479 чугач. А их окружали
Да, на Баранова охотно клеветали. Однако даже недоброжелатели признавали, что свою власть Баранов не использовал для личного обогащения.
И, к слову, насчет «Пизарро»…
Вообще-то «Пизарро российским» Карамзин назвал Ермака, а Баранов что-что, а «Историю Государства Российского» явно читал… И отождествление себя с российским «Пизарро»-Ермаком для него было вполне уместным и логичным: Ермак дал России Сибирь, а Баранов своими трудами хотел дать России Америку.
Сравнение с Франсиско Писарро могло прийти на ум и потому, что испанец, как и Баранов, не открывал Америку, но именно в Америке, как и Баранов, основывал новые города, дал своей стране новые земли и новые возможности… Пусть и далеко не дамскими приемами.
В 1912 году в «Товариществе Ивана Дмитриевича Сытина» (он, к слову, сразу после революции передал свое издательство советскому государству и скончался в 1934 году, восьмидесяти трех лет, персональным пенсионером) вышла в свет «Военная энциклопедия» с биографиями полководцев, военачальников и военных деятелей России.
Александр Андреевич не имел военного чина и звания, однако чисто военными составителями сытинской энциклопедии забыт не был, удостоившись лестной и честной статьи, где, в частности, сообщалось, что «необычайные природные способности и замечательная энергия помогли ему только путем чтения и путешествий приобрести обширные и точные познания».
Там же было сказано: «В 1812 году Баранов основал в Северной Калифорнии, на берегах Нового Альбиона, русскую колонию Росс. В этом видели лишь первый шаг для приобретения более плодородных и подходящих местностей. В 1815 году Баранов принимал участие в организации экспедиции на Сандвичевы острова…»
ДА, МЫСЛИ давно увлекали Баранова далеко южнее Форт-Росса — на Сандвичевы острова… Сейчас это название не в ходу, потому что янки позднее переименовали их в Гавайские (что вообще-то вернее, поскольку созвучно с названием мифической прародины полинезийцев Гаваики).
Но даже история с двойным названием доказывает, что не все с Гавайями-Сандвичами было просто и однозначно. Двойные географические названия — это всегда истории с «двойным дном» (вспомним хотя бы острова Мальвинские-Фолклендские, Данциг-Гданьск, Чехию-Богемию, Мемель-Клайпеду)…
Сандвичевы острова — самый крупный архипелаг Океании, были открыты 18 января 1778 года Джеймсом Куком по пути к берегам Берингова пролива (на обратном пути он зашел туда в расчете на теплую зимовку, высокомерно вошел в конфликт с вождями и в результате был островитянами убит).
Испанцы, впрочем, бывали там уже в XVI веке, но интереса
Да и вряд ли смог бы это сделать — островитяне были не так уж и слабы и трусливы. С Куком-то они, разозлившись, сумели расправиться весьма решительно.
Гавайский архипелаг пересекает Северный тропик, растянулся с северо-запада на юго-восток на целых две с половиной тысячи километров и состоит из добрых двух десятков островов — от крохотных до весьма крупных: Молокаи (672 км2), Кауаи (1409 км2), Оаху (1554 км2), Мауи (1885 км2) и самого крупного Гавайи (10 399 км2).
В северо-западной части архипелага расположены несколько отдельно стоящие Кауаи, Ниихау, Каула и Нихоа… А юго-восточная группа островов включает в себя Гавайи, который выглядит линкором во главе островной «эскадры», и тянущихся за ним Мауи, Кахулави, Молокаи, Ланаи и Оаху (где находится Гонолулу).
Глядя на карту Тихого океана, понимаешь, что стратегическая роль Гавайских островов исключительна. Они как бы специально поставлены для того, чтобы служить базой для ведущей тихоокеанской морской державы. И если бы Гавайи стали русскими, то у России появлялся бы прочный шанс таковой державой стать и навсегда ею остаться.
«Игра» тут стоила не то что свеч, а большего — серьезного политического риска и связанных с ним возможных осложнений.
В 1804 году на Сандвичах побывала «Нева» Лисянского, в 1816 году там был совершавший «кругосветку» наш Коцебу (он, к слову, считал, что Кук в своей гибели виноват сам)… Бывали там и другие русские моряки, с Гавайями поддерживала связь и РАК…
В 1804 году Крузенштерн и Лисянский подошли к архипелагу со стороны Маркизских островов вместе, но в виду его Лисянский с флагманом разделился и зашел на Сандвичи.
Крузенштерн торопился доставить в Японию посольство Резанова. А Лисянский направился к Овиги (так он именует остров Гавайи). Тогда русские и познакомились впервые с «министрами» короля Томи-Оми, правителя Гавайских островов, — старым пройдохой, матросом-янки мистером Юнгом и янки Льюисом Джонсоном.
Тогда же Тамари — относительно самостоятельный король островов Кауаи (Отувай) и Ниихау (этот остров в русских документах именуется также Онегау и Онигу-Тамаури) — попросил Лисянского принять его в русское подданство.
Насчет того, кто и когда из русских моряков был на Сандвичах, разнобоя нет. У моряков — судовые журналы, а это — документ серьезный, подробный и обстоятельный. История же неудачного политического русского «гавайского проекта» в разных источниках излагается, во-первых, скупо, а во-вторых — с разночтениями.
Поэтому вне сомнений тут лишь факт наличия идеи сделать Сандвичи русским владением, а также — факт ее краха. Что же до того, кто первым сказал «Э-э-э…» и как развивались текущие события, сегодня установить вряд ли возможно — слишком много и тогда, и сегодня было желающих ситуацию замутить.