Русская армия и флот в XIX веке

Бескровный Любомир Григорьевич

Первоначально военные кружки в военно-учебных заведениях и в воинских частях возникли как просветительные. Участников этих кружков объединяло стремление познакомиться с революционно-демократической литературой, через которую они пытались найти ответы на волновавшие их вопросы.

Такие кружки возникали не только в кадетских корпусах и военных училищах, но и в академиях. Одними из первых появились кружки в 1-м и 2-м Московском кадетском корпусе, Константиновском военном училище и в Морском училище. Вслед за ними такие же кружки возникли в Воронежском, Орловском, Владимирском (Киевском), Новгородском и других корпусах [744] . Военное министерство было озабочено «заразой либерализма», в результате распространения которого большое число офицеров вовлечено в политические преступления. Милютин считал, что его распространение «служило очевидным доказательством распущенности и ложного направления воспитания в этих заведениях» [745] .

744

ЦГВИА, ф. 395, оп. 54/578, отд. 1, 1 ст., д. 652; ф. 310, оп. 1, д. 5224; ф. 725/л. оп. 1, д. 5742; ф. 314/л, оп. 1,

д. 6208; С. Ф. Найда. Революционное движение в царском флоте. М., 1947; А. В. Дьяков. Революционное движение в русской армии (докторская диссертация); М. Ю. Ашенбреннер. Воспоминания. — «Былое». 1907. № 4; Г. И. Марахов. Из революционного прошлого — «Советская Украина», 1958, № 3.

745

ГБЛ, Отд. рукоп., ф. 169, карт. 9, д. 28 («Воспоминания»), ч. XI, лл. 32–33. Основанием для него служил доклад жандармского управления о том, что «даже воспитанники военно-учебных заведений заразились модой (либерализмом. — Л. Б.)». — ЦГАОР, ф. 109, оп. 1, д. 1058, л. 1 об.

Одновременно формировались кружки и в военных академиях. Они возникли в николаевской академии Генерального штаба, Инженерной и Артиллерийской академиях и Медико-хирургической академии. Кружок слушателей Академии Генерального штаба хотя и был хорошо законспирирован, однако сведения о его существовании проникли в жандармское ведомство [746] . Так же обстояло дело с кружком преподавателей. По данным В. А. Дьякова и Р. А. Таубина, через кружок «генштабистов» прошло около 170 чел. [747] .

746

ЦГАОР, ф. 95, оп. 1, д. 78.

747

Р. А. Таубин. К вопросу о роли Н. Г. Чернышевского в создании «Революционной партии». — «Исторические записки», т. 39.

Вторым по значению был «кружок военных инженеров», созданный при Инженерной академии. По данным В. А. Дьякова, через этот кружок прошло более 60 чел. Начальство долго не могло ликвидировать этот кружок и исключало отдельных слушателей за чтение книг «преступного содержания» [748] . С деятельностью этого кружка связана «история» в академии, возникшая в связи с исключением слушателя Никонова «за неуместное объяснение с преподавателем». 125 слушателей подали рапорты об увольнении. Начальству удалось уговорить взять обратно рапорты только 10 чел. Остальные 115 чел. были исключены. Подвиг «115 благородных офицеров» был высоко оценен Герценом. В академию был направлен список учащихся (441 чел.), исключенных из других учебных заведений, которым запрещалось поступление в высшие военные учебные заведения, Для предотвращения поступления неблагонадежных лиц Главное артиллерийское управление разослало циркуляр во все артиллерийские и инженерные части, «чтобы они (начальники. — Л. Б.) обращали особенное внимание на служебное и политическое направление тех молодых офицеров, которые будут испрашивать разрешение отправиться в С.-Петербург для поступления в академии» [749] .

748

ЦГВИА, ф. 330, д. 342, лл. 1–2 об.

749

ЦГВИА, ф. 965, оп. 1, д. 55, л. 3.

Крупную роль играл кружок, действовавший в Михайловском артиллерийском училище и Артиллерийской академии. Его называли кружком «чернышевцев». Руководил кружком профессор полковник П. Л. Лавров. Им особенно интересовалось жандармское управление и в досье за ним числилось участие в студенческих волнениях Петербургского университета, подача царю адреса в пользу арестованного народовольца Михайлова, присутствие на демонстрации в Петропавловской крепости при погребении Штейнгеля. Жандармы подозревали его в «революционных замыслах» [750] . Генерал-адъютант Суворов писал вел. кн. Михаилу, что Лавров «человек весьма вредный, он то и делает, что подстрекает молодежь» [751] .

750

ЦГВИА, ф. 725/л, оп. 1, д. 5746, лл. 34–35; ЦГАОР, ф. 109, оп. 1, д. 223, лл. 8–9 о6.

751

ЦГВИА, ф. 725/л, оп. 1, д. 5746, л. 14.

III отделение сообщало о связях слушателей училища и академии с революционными кружками и участии их в противоправительственной пропаганде. Однажды Милютину был направлен список из 13 чел., арестованных за тайную пропаганду [752] . Милютин, просмотрев этот список, написал: «Замечательно, что все 9 воспитанников Михайловского артиллерийского училища, замеченные в деле о противузаконной пропаганде в народе, принадлежат к выпускам 1869, 1870, 1871, 1872 и 1873 годов и в особенности последнего. Можно предположить, что только в последнее время (с 1869 г.) началось какое-нибудь тайное зловредное влияние на юнкеров Артиллерийского училища» [753] . Его беспокоило, «нет ли на Выборгской стороне какого-нибудь кружка, в который вовлекаются молодые люди».

752

ЦГВИА, ф. 310, оп. 1, д. 5224, лл. 1–2. (В нем числились Топорков, Воронков, Рогачев, Усачев, Шишко, Кравчинский, Антов, Клюев, Нефедов, Теплов, Павленков, Ярцев, Емельянов).

753

ЦГВИА, ф. 310, оп. 1, д. 5224, л. 14–14 об.

Под наблюдение было взято 88 слушателей училища и академии, но безрезультатно. Кружок открыть не удалось. Арестованные показали, что все дело

свелось к созданию «секретной юнкерской библиотеки», которой ведали Воронков, Тышкевич, Прокудин, а затем Антов, Теплов, Нефедов, Введенский и др. Юнкера читали не только Вольтера, Ренана, Бюхнера, но также Писарева и Чернышевского. На сходках же обсуждались политико-экономические вопросы. На них бывали офицеры: Рогачев, Шишко, Кравчинский и студенты Медико-хирургической академии Дехтерев, Эйгоф, Стопалов и другие лица. Действовал кружок также в Царскосельской стрелковой офицерской школе [754] .

754

ЦГВИА, ф. 395, оп. 54/578, отд. 1, д. 652.

Значительный интерес представляет кружок при Медико-хирургической академии. Под влиянием пропаганды многие слушатели этой академии бывали на демонстрациях. В частности, в известной Казанской демонстрации участвовало 20 слушателей академии (Вебер, Антушев, Гурович, Грамматикопуло и др.). Слушатели имели тесные связи с другими кружками и были сильно распропагандированы, что и проявилось в ходе студенческих беспорядков [755] .

Военное министерство образовало специальную комиссию для расследования всех обстоятельств дела. На докладной записке комиссии Милютин сделал заметки: «Замечено, что с некоторого времени между студентами Медико-хирургической академии господствует весьма нехороший дух, обнаруживающий враждебные чувства к престолу и правительству… Некоторые студенты занимаются разными тайными происками, сходятся с лицами, распространяющими возмутительные убеждения, и получают воззвания, которые раздают своим знакомым. Есть также повод подозревать нескольких студентов академии в печатании предосудительных сочинений для возбуждения ненависти к властям» [756] . Исключения подозреваемых не привели, однако, к уничтожению тайного кружка. Он продолжал действовать.

755

ГБЛ, Отд. рукоп., ф. 169, карт. 40, д. 45, 46, 48, 50 и 51; карт. 41, д. 9.

756

Там же, д. 3, л. 55.

Кроме академий и училищ революционные кружки возникали и в военных частях, дислоцированных в Петербургском и других военных округах. Они существовали в Киеве, Курске, Калуге, Ряжске, Нижнем Новгороде, Оренбурге, на Кавказе и в Сибири [757] .

Первые организации

Естественным этапом в общественном движении явилось установление связи между кружками. Между ними шел обмен нелегальной литературой. Нередко происходили совместные выступления слушателей военно-учебных заведений, например участие в похоронах Н. А. Добролюбова и Т. Г. Шевченко, присутствие на панихиде в Петербурге и Боровичах по жертвам варшавских расстрелов, участие в студенческих волнениях и др.

757

ЦГВИА, ф. 320/л, оп. 2, д. 329; ф. 725/л, оп. 2, д. 184; ф. 9/л, оп. 68/9, отд. 2, св. 444, л. 69; В. А. Дьяков. Герцен, Огарев и Комитет русских офицеров в Польше. — «Революционная ситуация в России в 1859–1861 гг.» Сб. статей. М., 1963, стр. 49.

В. A. Дьяков выдвинул гипотезу о существовании союза военных кружков [758] . Более определенно можно говорить о революционной организации офицеров в войсках 1-й армии, дислоцированных в Польше и на Украине. Эта организация сложилась на базе кружков, возникших с 1861 по 1863 г. Она имела руководящий центр — «Комитет русских офицеров в Польше» [759] . В отличие от петербургских кружков, занимавшихся главным образом политическим самообразованием, офицерская организация 1-й армии поставила своей целью развернуть широкую пропаганду не только среди офицеров, но и среди солдат. Офицеры распространяли в войсках листовки как заимствованные из «Колокола», так и составленные непосредственно в России. Примером могут служить прокламации «Чего хочет русский народ и что должен делать тот, кто его любит?» и «О Комитета русских офицеров в Польше» [760] .

758

В. А. Дьяков. Петербургские военные организации… — «Ученые записки Института славяноведения», т. XXVIII, 1964, стр. 298–302.

759

В. А. Дьяков и И. С. Миллер. Революционное движение в русской армии и восстание 1863 г. М., 1964, стр. 138–144.

760

В. А. Дьяков. Неизвестная прокламация Комитета русских офицеров в Польше. — «Новая и новейшая история», 1963, № 1; он же. Еще одна неизвестная прокламация Комитета русских офицеров в Польше. — «История СССР», 1963, № 3.

Кроме распространения листовок, офицеры довольно успешно вели устную пропаганду в войсковых частях. За революционную деятельность среди солдат Шлиссельбургского полка были преданы военно-полевому суду и расстреляны офицеры П. Сливицкий, И. Арнгольдт и Ф. Ростковский. Солдат, принимавших участие в их деятельности, сослали на Кавказ [761] .

Наконец, были использованы воскресные школы, возникшие в период с 1860 по 1862 г. в отдельных гарнизонах в Торопце, Ромнах, Могилеве, Киеве и других городах. Поступившие от жандармов сведения о пропаганде там «вредных начал» послужили основанием для их запрета [762] .

761

М. Ю. Ашенбреннер. Военная организация «Народной воли». М., 1924, стр. 19–21.

762

М. Лемке. Очерки освободительного движения. СПб., 1908, стр. 619.