Русская армия в Семилетней войне. Пехота
Шрифт:
Русские егеря, 1761–1770 гг. Егерские батальоны были сформированы в период Семилетней войны в порядке эксперимента и применялись при осаде Кольберга. Особенности формы одежды в первые годы неизвестны, но к 1765 г. они получили полностью зеленые униформы. Упоминается, что под Кольбергом егеря носили треугольные шляпы. (Висковатов, 1844–1856)
Солдаты милиционных полков считались государственными крестьянами, а не крепостными. Отчасти они были избавлены и от жесткой армейской дисциплины. Их униформа включала зеленые кафтаны, красные штаны и треуголки армейского образца, хотя зачастую на службе они и носили гражданское платье.
ТАКТИКА ПЕХОТЫ
Русская военная доктрина в начале царствования
По примеру англо-голландских войск, пехотные батальоны разворачивались в линию в четыре шеренги, а солдат обучали вести пальбу рядами или взводами, по современной прусской системе. В 1831 г. в армии появились прусские военные советники, которые должны были помочь внедрению новейших прусских пехотных уставов 1726 г. Батальоны были разделены на четыре дивизиона, каждый из которых, в свою очередь, делился на два взвода. Солдаты по-прежнему строились в четыре шеренги, но последняя огня не вела, а использовалась для заполнения разрывов строя. Если при батальоне оставались гренадеры (их часто забирали для формирования сводно-гренадерских полков), они занимали место на правом фланге батальонной линии. Новое прусское изобретение — «кадентная» маршировка (с отбиванием шага всей стопой) — в русской армии не появилось до 1755 г.
Генерал Петр Семенович Салтыков, командовавший основными силами русской армии в сражениях при Пальциге и Кунерсдорфе. Этот популярный и талантливый командующий был отправлен в отставку зимой 1759–1760 гг. из-за болезни. (Музей Суворова, Санкт — Петербург)
В период кампаний Миниха против турок большое внимание уделялось ведению огневого боя, и русская пехота обучалась стрельбе в наступлении «караколем»[11]. Этот способ был отменен в изданной в 1736 г. «Диспозиции для военных приготовлений и продвижений при генеральном сражении против турок» генерала Фермора, которой предусматривалась комбинация наступательной и оборонительной тактики. Фермор понимал, что стрельба шеренг целых рот или батальонов через короткое время сама собой прекращается из-за густого дыма, вызываемого употреблением черного пороха. В «Диспозиции» рекомендовалась стрельба взводами, состоящими под командой знающих офицеров; только в этом случае ведение огня на поле боя могло продолжаться как угодно долго.
После восшествия на престол в 1740 г. императрицы Елизаветы прусская тактика была в основном отставлена — царица потребовала возвратиться к тактическим доктринам, введенным Петром Великим. Этот очередной эпизод борьбы с немецким засильем в армии привел к появлению в 1746 г. нового пехотного устава, написанного генерал-фельдмаршалом Ласси: «Строевого Устава пехотного полку для Российской Императорской армии». Хотя в уставе и сохранялись многие петровские идеи, новый взгляд на огневой бой в документе сохранился, с добавлением требования, чтобы при баталии в развернутых линиях штыки были примкнуты. Это было следствием опыта, полученного в боях против турецкой легкой кавалерии, когда штык рассматривался как хорошая защита против конницы.
Следующее и наиболее существенное изменение русского пехотного устава произошло в 1755 г, в ходе шуваловской реформы армии. «Описание пехотного полкового строя» было переработкой нового и передового пехотного устава прусской армии. Шувалов консультировался и с русскими, и с австрийскими специалистами в области тактики, но появившийся в результате документ стал одним из самых сложных пехотных уставов русской армии, появившимся к тому же перед самым началом Семилетней войны. В результате по крайней мере до 1759 г. пехотные командиры из-за недостаточного опыта не способны были применять положения нового устава в войсках.
Сражение при Пальциге, 23 июля 1759 г. Русская армия в плотных оборонительных порядках в две линии, артиллерия прикрывает единственно возможный подход к ее позициям, как показано на плане. Русские одержали победу в основном благодаря тщательному выбору позиции и использованию резервов из состава Обсервационного корпуса. (Из коллекции автора)
Основным построением батальона по-прежнему осталось четырехшереножное, но оно было усложнено тем, что при сближении с неприятелем до 70 шагов
На практике у шуваловских уставов выявился ряд недостатков, в том числе скорые остановки в стрельбе взводов — проблема, с которой столкнулись и пруссаки. «Наши мушкеты и пушка ответили, но, конечно, не залпом, а правду говоря, в большом беспорядке, но стрельба велась значительно чаще, чем противником», — писал современник. Такая скорость стрельбы, предположительно, три русских выстрела на каждые два прусских, была прямым следствием старой петровской доктрины, возрожденной Минихом и Фермором. Огневая мощь и сомкнутость рядов под огнем противника на протяжении всей Семилетней войны оставались краеугольными камнями российской военной практики, а вовсе не штыковой удар, как полагали историки позднего периода.
Опыт, полученный в первых схватках войны, был положен в основу второго руководства Фермора 1758 г. — «Генеральной диспозиции для сражения с неприятелем». В этом документе требовалось «пальбу открывать повзводно по команде офицеров, целясь в половину роста неприятеля. Когда пруссаки подойдут ближе, открывать огонь дивизионами и продолжать бой на штыках, покуда с помощью Божьей и через храбрость армии Русской неприятель разбит и с поля сражения изгнан не будет».
Прусский устав требовал вести стрельбу не целясь в середину строя неприятеля, но ферморовские наставления были более практичны; в этом случае гораздо больший процент пуль должен был поразить цель. Более высокая точность стрельбы вкупе с большей скорострельностью давали русским солдатам значительное преимущество в огневом бою, который велся обычно на дистанции в 50–70 шагов.
Император Петр III, супруг Екатерины II, изображен на этой гравюре в униформе командира кавалергардской роты. После смерти императрицы Елизаветы Петр III намеревался заключить союз с Фридрихом Великим — это решение стоило ему трона и жизни: Петр был убит в результате заговора, возглавляемого его женой императрицей Екатериной. (Из коллекции Уолтера Ярборо-младшего)
Слабость русской армии заключалась в другом, и эта слабость во многом сводила преимущества на нет. Британский наблюдатель сообщал, что «русские войска… ни при каких обстоятельствах не могут действовать с поспешностью». Нудно прописанные приемы перестроений и маневрирование едва ли не в состоянии летаргического сна приводили к тому, что на поле боя российские войска едва передвигались. Русский очевидец отмечал, что при Гросс-Егерсдорфе «наша армия простояла в строю на протяжении всего сражения, с первой шеренгой, сидящей на колене». Пруссаки заметили, что «…хотя у них [русских] и принято линейное построение, пехотный полк едва ли способен выровнять линию менее чем за час, да и при этом всегда происходит большой беспорядок». К 1759 г. ситуация несколько улучшилась, и с принятием устава Фермора развертывание колонны в линию было облегчено.
Выдвижение войск в составе больших дивизионных колонн было принято русской пехотой в период кампаний Миниха против турок, и в первые годы Семилетней войны эта практика сохранялась. Такое построение было необычным для сближения с неприятелем, но тесное поле боя под Цорндорфом (1758) заставило войска сбиться в колонны, так что выстрелы прусской артиллерии пробивали огромные бреши в строю. Хотя шуваловские наставления рекомендовали применять батальонные колонны в качестве наступательного строя, русские командиры на поле боя продолжали развертывать свои части в линии, поскольку при таком построении весь батальон мог вести огонь. После выхода на позицию вся линия открывала залповый огонь, а затем продолжала атаку стремясь штыками изгнать противника с поля боя. В 1761 г. в ходе кампании при Кольберге было принято построение бригады, при котором два батальона передвигались в колоннах, образовав подвижное каре, а солдаты должны были либо развертывать фас каре при появлении опасности, либо при необходимости разворачиваться в линию. Это обеспечивало большую мобильность на поле боя по сравнению с первыми годами Семилетней войны.