Русская фантастика 2007
Шрифт:
— Остальные самки, те, с которыми я до сих пор встречалась на арене, они тоже сражаются за несуществующих детей?
— Большая часть за существующих, — ответила Кристина. — Но есть такие, у которых талант виден сразу, едва они вылезли из скорлупы. Мы не можем ждать, пока они обзаведутся детьми, у нас нет лишнего времени. И тогда…
Голос у нее был безрадостный. Кажется, она уже мысленно распростилась со своей работой.
Напрасно.
— Другого тренера мне не нужно, — сказала я. — Другого я просто не приму.
— Кому нужен тренер
Я с шумом выпустила из ноздрей воздух.
Как мало времени прошло. Подумать только. Неужели прошло так мало времени?
— А у самцов… — медленно сказал я.
— Им для драки такой причины не требуется. Они самцы, они привыкли драться.
Да, конечно, эти негодяи привыкли. Драться до конца и любыми средствами. Только между собой, поскольку мудрая природа встроила в нас ограничители, разрешающие самкам сражаться лишь ради детеныша, а самцам запретила убивать самок.
А люди, значит, придумали, как это использовать в своих целях, для получения «по-настоящему красивого» зрелища.
Вот так.
— Что вы обычно делаете, когда такое происходит? — спросила я.
Если Кристина сейчас скажет, что мой случай единственный, уникальный, то я ей не поверю. Неужели она мне соврет? Да нет, не может она мне сейчас соврать. Мы же с ней — одна команда, мы вместе.
— Помнишь процедуру, на которую тебя возили? — сказала она. — После нее ты обо всем забудешь. Даже о том, что тебе сказал здесь Зак. Все будет как всегда, как и должно быть.
Это выход, подумала я. Ради своего любимого тренера я готова даже на это. А может, не только ради нее? Может, ради возвращения иллюзии, будто у меня и в самом деле есть детеныш? Не хотела я сейчас без нее жить, не хотела я терять смысл жизни.
И всего лишь одна процедура. Так ли трудно ее пройти?
— Хорошо, — сказала я. — Поехали на процедуру. Если поторопиться…
Кристина развела руками.
— Не получится. До боя осталось слишком мало времени. Вот после него это можно сделать. А сейчас мы просто не успеем. Твой соперник все рассчитал правильно. Теперь ты не сможешь его побить. Ты не сможешь и отказаться от боя. Если это произойдет, твоя карьера бойца будет закончена. Тот, кто не смог один раз выйти на арену, не выйдет на нее больше никогда.
Я села на скамье поудобнее.
Хватит истерик. Для них совершенно не осталось времени. Теперь нужно думать о том, как спасти бой, как не потерять свой авторитет бойца. Если это случится, меня ждет незавидное будущее.
Куда уходят неудачливые бойцы-гастарбайтеры? Я знала. Мне это объяснили еще в подготовительной школе, для того чтобы подхлестнуть мое рвение к тренировкам. И подхлестнули. Я стала тренироваться как одержимая.
И ребенок… Нет его у меня? Так будет. Он у меня еще появится, и для этого надо, например, сегодня победить.
Шоу
— Значит… Что тогда остается? — спросила я.
Кристина молчала.
— Ну, говори, — поторопила ее я. — Ты сама сказала, что у нас нет времени. Должна быть какая-то возможность все-таки выиграть этот бой. Она есть, я знаю. Но почему… почему ты не хочешь ее мне рассказать?
— Потому что она очень рискованная, — сообщила мой тренер.
— Говори, я хочу знать.
— Тебе не понравится, но это единственный наш шанс.
— Не тяни время.
— Инстинкт против инстинкта. В отношении этого негодяя все средства хороши. Согласна?
— Да, хороши.
И тогда она мне объяснила свою идею. Это не заняло много времени.
Когда она закончила, я напомнила:
— Тогда придется нарушить этику и тебе. Мне — простительно, а ты тренер.
— Он первый начал, — зло сказала Кристина. — Он пожнет то, что посеял.
И вот тут я ее простила окончательно, простила полностью. Она была на моей стороне, она была со мной.
— А если узнают судьи…
— Хуже ведь не будет, правда? — ухмыльнулась она. — Что мне терять? Учти, если ты сойдешь с дистанции, моя песенка тоже будет спета. Кому нужен тренер оскандалившегося бойца?
Тут она тоже была права.
— Значит, устроим все именно так? — спросила я.
— Другого выхода нет, — напомнила она. — Но ты рискуешь, ты сильно рискуешь.
— Плевать, — мрачно сказала я. — Мне на это совершенно плевать. Зеленой слизью.
— Тогда… поехали?
— Да, но прежде ты должна мне ответить еще на один вопрос, — сказала я. — Раз уж так получилось. Потом из моей памяти ответ на этот вопрос могут убрать, но сейчас я хочу его знать.
— Какой вопрос?
— Помнишь, когда мы последний раз ездили на процедуру, я видела детеныша? А ты еще сказала, что это картинка, но мне известно, что тогда ты меня обманывала. Что это было на самом деле?
— Зеркало, — ответила Кристина.
— Что такое зеркало?
— Я тебе расскажу, после боя. А сейчас нам пора ехать. Нас ждут на арене. Мы уже опаздываем, слишком опаздываем.
Мобиль летел почти над самой мостовой. Фанаты должны были лицезреть своего кумира. Меня, кого же еще?
А я, между прочим, был обязан читать их видеоплакаты, вспыхивающие перед самой машиной и, стоило их миновать, тут же гаснущие. Гасли они так быстро потому, что по закону приравнивались к рекламе, а каждая минута рекламы на центральных улицах стоит просто запредельно. Даже секунды, в течение которых мимо них пролетал мой мобиль, обойдутся фанатам в копеечку.
«Смерть стервам!», «Ты крут!», «Переломай ей лапы!», «Ты должен победить!».
Что-то многовато. Хорошо ли это? Даже если учесть, что часть плакатов на самом деле тайно оплатили устроители боя, все равно, получается, в мою победу верит слишком много болельщиков.