Русская фантастика 2007
Шрифт:
Кристина воскликнула:
— Нападай! Самое время!
И сама знаю.
Мы двинулись друг на друга. Сначала медленно и вроде бы неохотно, все убыстряя шаг, давая сидящим на трибунах почувствовать, как же мы могучи и непреклонны. Мы знали, что это заводит толпу, и нам не надо было договариваться. Не нуждались мы в этом, автоматом работали на зрелищность действия, поскольку были профессионалами, для которых она важнее каких-либо личных счетов.
Счеты, конечно, не забыты, им придет время, но сначала надо ублажить его величество зрителя. Того
Столкновение!
Мы обменялись первыми ударами, показными, все еще для публики. Просто для того, чтобы она нас оценила. Потом, когда драка начнется всерьез, нам будет уже не до красоты. Там мы возьмем свое пренебрежением к боли и злобой, родившейся из жажды выжить и победить. К этому моменту нас будут оценивать по-другому, но пока… Пусть потешатся. Пусть полюбуются.
Я выдала одну неплохую заготовку, с низким наклоном корпуса и ударом противника по ногам самым кончиком хвоста. И даже почти попала.
Зрители, не разглядевшие, что мой удар прошел вскользь, но услышавшие сочный хлопок кончиком хвоста и увидевшие, как мой противник покачнулся, радостно взвыли.
Пусть воют. Они сегодня увидят и не такое.
— Молодец! — похвалила меня Кристина. — Красиво. Почти как в балете!
Ехидна. Как будто мы не с ней этот прием разрабатывали!
Принимая позу защиты, я подумала, что теперь очередь моего противника. Чем он меня порадует? Что он для меня приготовил? Кажется, он увлекается политикой и названия его приемов имеют к ней отношение. Что-нибудь вроде «Крутого импичмента, на который нельзя наложить вето»?
Посмотрим…
Глядя друг другу в глаза, сторожа каждое движение противника, мы сделали по арене почти полный круг, а потом он все-таки ударил, провел свою заготовленную комбинацию, состоящую из неожиданного падения на четыре лапы и имитации удара хвостом, вместо которого был прыжок и попытка вцепиться в горло передними лапами.
Впечатляющая попытка, которая тоже не увенчалась успехом. Зрители все-таки вопили. Может быть, чуть тише, чем после проведенного мной приема, но — вопили. Или мне только показалось, что тише? Неважно.
Бой! Схватка! Теперь уже по-настоящему.
Тут мы действительно схлестнулись всерьез. И, конечно, этого не нужно было делать. По всем правилам мы должны, обязаны были еще немного помурыжить, поинтриговать зрителей, но у нас не хватило на это терпения. Нам надо было выпустить пар. Слишком много его накопилось. Бессмысленной злобы, неприязни и чего там еще? Ах да, соперничества, желания доказать свою крутизну. Знание того, что исход схватки предрешен, нас только подстегивало. За него, конечно, я поручиться не могла, но в отношении меня все было ясно.
Профессиональная ревность во всей своей красе. Ну и что? Кому какое дело? Особенно если учесть, какой сюрприз моему сопернику приготовлен. Почему бы мне напоследок не оторваться по полной?
И мы оторвались, да еще как.
Удар, еще удар, подсечка…
Я упала на передние
И попала! Вот это да, попала, блин!
И тут же вслед за этим могучий, с оттягом, удар по спине, такой сильный, что я покатилась по арене кубарем. Дать даме встать? Ну как же! Не способен он на это. Не стоило даже и надеяться.
Честно говоря, я и не надеялась. Умудрилась вывернуться из очень неудобного положения и провела еще одну серию подсечек. Поймать противника на них я не смогла, но оказалась на ногах и продолжила биться, да так, что следующим ударом повергла его на арену. Тут уж ему пришлось жрать опилки, тут уж от его псевдоброни полетели куски.
И поделом гаденышу.
А амфитеатр ревел, буквально надрывался от крика. И Кристина тоже где-то рядом что-то истошно кричала, но я ее не слушала, мне сейчас было не до нее. Для меня сейчас окружающий мир просто не существовал. Была я, и был противник, которому надлежало вложить как следует. И пусть я не смогу таким образом его убить. Неважно. Главное, мерзавец помучается, главное — я заставлю его кататься у меня под ногами и, может быть, даже просить пощады.
Просить пощады?
Может, и в самом деле свести бой к ничьей? Они ведь разные бывают, эти ничьи. Бывают почетные, когда противники расходятся с высоко поднятой головой, а бывает и так, что эту ничью один сражающийся вымаливает у другого буквально на коленях. И вот если бы удалось свести к такой ничьей, если бы удалось его заставить о ней униженно просить… Такая ничья даже лучше победы. И значит…
Размечталась… у нас есть план, и новшества вводить не стоит. Надо просто ему следовать. А иначе не получится вообще ничего. Иначе…
Я вдруг услышала, как Кристина сказала:
— Приди в себя. Он уже почти готов. Время наступает. Время для нашего плана.
И она опять была полностью права. Я вдруг осознала, сколько мы уже деремся, поймала ускользавшее от меня за вихрем ударов, перемещений, нападений и отступлений время. В драке я совершенно забыла о нем, а вот сейчас вспомнила. Со временем у меня всегда были сложные отношения…
Достаточно. Зрители получили свое — то безумие, отрешение от привычного, нужного, безысходного окружающего мира, ради которого они сюда и пришли. И еще, конечно, силу, приобретаемую, когда они мысленно ставят себя на наше место. Они уже получили всего этого сполна. Теперь я имею право действовать как заблагорассудится.
Имею и буду. Именно сейчас, когда противник полностью поглощен схваткой, когда он уже может думать только о ней, его можно брать. Он готов.
Пора.
Я ушла еще от одного удара, провела хитрую комбинацию, благодаря которой отшвырнула от себя этого негодяя. Так же, как и десять секунд назад. Вот только изменилось ощущение.
Оно было. Знание, чувство, что враг полностью в моей власти. Никуда не денется, будет действовать так, как я его заставлю, и все, соответственно, придет к ожидаемому итогу.