Русская фантастика 2012

Иванова Татьяна Всеволодовна

— Ты полагаешь, что прозрачная перегородка — которая тоже может оказаться не перегородкой, а голографической панелью — поможет тебе разобраться в ситуации? Вывести таинственных чужих из другой галактики на чистую воду?

Алиса взглянула на меня — кажется, в ее больших синих глазах стояли слезы.

— Не знаю. Но я хочу посмотреть. Ты можешь остаться здесь и наслаждаться фильмами из жизни морских котиков. А можешь оторваться от жесткой койки и преодолеть два коридора и переход до салона вместе со мной. Да, преодоление пути в двести метров потребует от тебя определенных затрат энергии, придется пошевелить

ногами, а не просто закрыть глаза и очутиться в нужном месте. Но мне так захотелось. Ясно?

— Я пойду с тобой.

— Ты не безнадежен, — констатировала Алиса.

* * *

Мы брели по мрачному коридору в полумраке дежурного освещения. Ресторан сейчас не работал, да и пассажиров на «Медее» — кот наплакал, так зачем тратить энергию?

Люки распахивались перед нами заблаговременно, наши электронные помощники заботились об удобстве хозяев и успевали вовремя договориться с управляющими системами звездолета. Экипаж корабля занимался своими делами, никого из команды мы не встретили ни по дороге, ни в довольно просторном салоне.

— Раньше «Медея» была круизным лайнером, — пояснила Белинда. Голос коммуникатора скрипел и дрожал, казалось, сейчас она закашляется. — А лет сорок назад корабль переделали под сухогруз. Но салон остался почти таким же, как прежде.

Видимо, в качестве круизного лайнера «Медея» не входила в первую сотню по роскоши отделки — салон не особенно впечатлял. Хотя как знать, может быть, здесь прежде был устроен зимний сад или били фонтаны, в струях которых преломлялся свет звезд — тогда пассажиры не замечали металлических стен и низкого полукруглого свода.

— Пусть уберут панели, защищающие иллюминатор, — попросила Алиса.

В стене ярко блеснула узкая щель, которая начала расширяться, открывая нашим глазам красную звезду, вокруг которой вращался Большой Боб, астероид, некогда полный полезных ископаемых, а сейчас выработанный изнутри практически полностью — еще одна перевалочная база для судов, идущих с окраин Млечного Пути к центру Галактики.

— Фильтр, — попросила Алиса.

И сейчас же звезда померкла — теперь ее присутствие обозначал лишь слабо светящийся диск. Зато вокруг вспыхнули сотни холодных огней — далекие звезды, среди которых можно было найти и зеленоватую Тайгу, и блистающий бирюзовый Эдем, и тусклую, едва видимую отсюда звезду системы Капли Меда.

— Красиво? — спросила девушка.

— Да, — вежливо ответил я.

Картинка не слишком впечатляла. Ни комет, ни астероидов поблизости, ни ярких разноцветных планет, ни причудливых вуалей туманностей. А обычные звезды можно увидеть практически в любом уголке космоса.

— Но мы видим настоящий космос своими глазами, — подчеркнула Алиса. — Понимаешь?

— Конечно.

Я решился и обнял девушку за талию. Она усмехнулась, повернув ко мне лицо вполоборота, поинтересовалась:

— Может, ты и стихи мне почитаешь?

Просьба показалась мне странной, но я отдал мысленную команду Ротору, и тот за долю секунды предложил подборку из десятка романтичных и подходящих к случаю виршей.

Я выбрал стихотворение далекого двадцатого века:

Ты помнишь дворец великанов, В бассейне серебряных

рыб, Аллеи высоких платанов И башни из каменных глыб? Как конь золотистый у башен, Играя, вставал на дыбы, И белый чепрак был украшен Узорами тонкой резьбы? Ты помнишь, у облачных впадин С тобою нашли мы карниз, Где звезды, как горсть виноградин, Стремительно падали вниз?

— Красиво. Виден выбор историка, — тихо сказала Алиса. — Я тоже люблю Гумилева. Но мне кажется, к нашему случаю больше подходят другие строки:

Над этим островом какие выси, какой туман. И Апокалипсис здесь был написан, и умер Пан. А есть другие, с пальмами, дворцами, где весел жнец И где позванивают бубенцами стада овец.

— Помнишь, что дальше?

Мне стало стыдно, что я воспользовался библиотекой коммуникатора. Да, все делают это. Но я не должен был поступать так с Алисой. Потому что она настоящая и хочет видеть звезды своими глазами.

— Нет, не помню. Я вообще не знаю стихов наизусть.

— Может, и незачем, когда тексты постоянно под рукой. Точнее, перед глазами, в базах данных. Но я все время пытаюсь представить, как это — жить самой, без подсказок и обманок. Жить своей жизнью.

— Поэтому ты и пиццу не брала из автомата? — предположил я.

— По-твоему, я идиотка, решившая вернуться к природе и заняться собирательством? А заодно вообразившая, что пицца растет на деревьях? — нахмурилась Алиса.

— Нет.

— Тогда несложно понять, что я заметала следы. Вот и не пользовалась кредитной карточкой и даже одноразовыми гам-чипами. Считается, что гам-чип безличен, но ведь его выдал какой-то банк, и требование об оплате придет в тот же банк. По гам-чипам совсем нетрудно отследить бедолагу, решившего, что он круто всех провел, не пользуясь именной карточкой. На этом попалилась масса начинающих преступников.

— Ты-то откуда знаешь?

— А ты решил, что я — девочка-припевочка из веселой сказки с хорошим концом? Между прочим, на Песчаный Зев я летела в десантном боте с дюжиной морских пехотинцев. Крепкие ребята, только мозгов не слишком много, а воображения еще меньше. Но меня были готовы на руках носить. А ты собрался ревновать меня к негру с Новой Калифорнии!

— И ничего я не собрался, — попытался возразить я, но сердце защемило. Как-то не очень приятно было представлять Алису в компании бравых морпехов. Особенно с ее отвязными привычками и наклонностями. Но ведь от жизни не загородишься. Можно только постараться изменить мир или себя. Что проще — еще вопрос.

— Запомни: я — асоциальный элемент, — объявила Алиса. — Презираю общество, подавляющее мою личность, и стремлюсь не к процветанию, а к свободе. Да, я люблю животных и людей, но мне не нравятся отношения между ними, отношения, полные фальши и лжи!