Русская фантастика – 2018. Том 1 (сборник)

Гелприн Майкл

– В магазине?

– Да, и в магазине… – незнакомые граждане выкают. Ты ж не гришь халдею: «Дай мне пива»? А ты гришь: «Дайте пива»!

– Ну… верно… – задумался Кеша.

– А жмурам всегда тыкают. Им всегда грят: пусть те земля будет пухом.

– И… что с того? – удивился приятель. – Какого хрена?

Митя с превосходством ощерился:

– У живого гаврика есть душа. А у жмура души нетути, она отлетает в момент смерти. Поэтому ему тыкают, а гаврику выкают. Так-то, Кеша. Вся соль в душе!

– О, б…! – поразился подельник, с веселым удивлением глядя на Митю. –

Ну ты ваще, б…! Знаешь… я вот што скажу – добрый бы из тебя получился монах, если б не выгнали из обители за пьянку.

Торжество, на удивление, исчезло из глаз Мити, он грустно усмехнулся. И рыкнул:

– Харэ болтать! Робим!

Мужички приподняли крышку на «попа», выдирая остатки гвоздей… Толкнули ее, крышка упала на землю.

– Фу-у! – выдохнули в один голос, глянув на мертвеца.

В деревянном ящике лежал молодой мужчина с разделенной прямым пробором прической. Руки крест-накрест, а на мизинце мутно переливался в лунном свете желтый перстень с большим зеленым камнем.

– Ой-ой! – воскликнул Митя и с усилием приподнял руку трупа. – Знатный изумрудик!

– И кафтанчик в цвет, нулевый, – обрадованно произнес напарник, щупая воротник серого фирменного костюма, в который был облачен покойный. – Тыщ пять бакинских, не менее…

Мужички подхватили труп за ноги и голову:

– Раз… Два…

На «Три!..» труп был вынут из гроба и уложен на сырую после дождя землю рядом.

Сам гроб мужички скинули назад – в могильную яму. Затем с изрядной сноровкой освободили покойника от дорогого костюма. Кеша отошел к ногам, чтобы снять с покойного лакированные туфли, а Митя попробовал стянуть с холодного пальца перстень. Любое кольцо не так просто стащить с трупа, и мародер тихо матерился, безуспешно дергая тяжелую безжизненную руку.

– Твою маму!.. Кеша! – не выдержал он. – Дай бабочку, ща отрежу палец ему…

Приятель не спешил подавать испрошенное, и Митя повернул голову. Последнее, что он увидел, – падающий топор на фоне темно-синих небес. Лезвие с противным чавканьем глубоко и точно вонзилось Мите между лопаток. Бывший монах прошептал нечто невнятное и упал ничком на жмура.

– Так-то лучше. – Кеша приподнял топор за топорище.

Инструмент так глубоко засел в спине убитого, что тело Мити согнулось дугой, словно не желая выпускать топор. Убийца взялся обеими руками за топорище, потянул, но мертвый подельник не отпускал. Выматерившись от души, Кеша столкнул труп в могилу вместе с засевшим в спине топором и вернулся к выкопанному жмуру. Он опустился на колени, взялся за кольцо основательно и дернул изо всех сил. Безуспешно! Тогда убийца вынул из кармана нож-бабочку, выкинул лезвие и два раза с нажимом полоснул по суставу. Палец отскочил, а перстень плавно соскользнул в жаждущие лапы Иннокентия.

– Супер! – пробормотал осквернитель и подставил украшение лунным лучам, любуясь. Огромный зеленый камень в золотой оправе заиграл причудливыми гранями. Фееричное зрелище!

Кеша долго еще наслаждался бы зрелищем, но в его шею с тяжким всхлипом вонзился клинок длинной финки. Он захрипел, схватившись за рану, из носа истекла кровь, и подонок, в свою очередь,

рухнул на злосчастного жмура. Кеша лежал на том самом месте, где пять минут назад раскинулся убитый им подельник. Практически в той же позе.

Здоровенная ладонь с грязными ногтями схватила Кешу за плечо, рванула. Труп перевернулся с живота на спину. Над Кешей склонился косматый, бородатый мужик в телогрейке. Он поднял выпавший перстень, глянул на него с прищуром, крякнул:

– Седни у меня ниче так улов.

Мужик без суеты, деловито положил драгоценность в карман, любимую финку отправил следом, прежде обтерев о Кешу, заглянул в пакет с костюмом за пять тыщ и одобрительно хмыкнул. Пакет он отставил подальше, а обоих покойников сбросил в могилу.

– Эх, – выдохнул мужик, поднимая лопату-штыковку с кучи земли, рядом с ямой. – А сторожем быть тоже… ниче так себе работа…

Он принялся сноровисто кидать землю, засыпая яму с тремя покойниками и насвистывая в такт движениям разухабистую мелодию.

6. Ранним солнечным утром

Мое сознание пробудил солнечный луч, погладивший лицо. Я открыл глаза и с наслаждением потянулся затекшим от неудобного положения телом. Я по-прежнему полулежал, прислонившись к стене спиной. Ощутимая нагрузка на позвоночник!

– Семь часов утра, – услышал я женский голос. – Пора завтракать.

Неловко повернув голову к окну, я рассмотрел свою любезную портье, рассматривающую улицу через ту самую трубу.

– Эля… – выдавил я.

Я быстренько себя ощупал и понял, что одет. Это немного успокоило. Я рывком сел на кровати, пружины нежно скрипнули.

– Доброе утро, отец Борис, – продолжила девушка.

Мне показалось, что она улыбается, хотя по профилю определить эмоцию было трудно. Эльвира повернулась, навела на меня прибор. С минуту она рассматривала меня во всех подробностях, потом опустила трубу и подмигнула.

– Я принесла вам супчик, как и обещала.

– А-а… эм… – попытался ответить я, но язык мой окаменел. Верно, что человеку со сна куда труднее выражать свои мысли, нежели в любом другом состоянии.

– Я стучала! – сказала Эля. – А когда вы не открыли, толкнула дверь на всякий случай. Она оказалась не заперта. Я и вошла.

Поскольку я не сводил с нее суматошного взора, портье добавила дрогнувшим голосом:

– Я неправильно поступила, да?..

– Где вы взяли прибор, что у вас в руке?! – спросил я, обнажая причины своей тревоги.

– Ч-что?.. – выдохнула Эля и недоуменно глянула на прибор. – Лежал рядом с вашей кроватью, на полу.

– И что вы сейчас увидели?!

Мне хотелось заорать, но я сдерживался.

Взгляд Эльвиры отразил тревогу, она словно хотела вымолвить что-то участливое, но сдержалась. Пожала плечиком:

– Что можно увидеть в подзорную трубу?.. Улицу. Дома. Людей…

Я поднялся, молча и требовательно протянул руку. Девушка с опаской сделала шажок и подала прибор. Я цепко схватил трубу и прижал ее к груди. Портье явно не знала, то ли плакать от моей одержимости, то ли смеяться, – вид растерянного священника всегда немного комичен.