Русская фэнтези-2008
Шрифт:
— Что я могу сделать прямо сейчас, так это усовершенствовать загадки — пока их так много у меня в голове. — Эта мысль была подобна удару грома, от которого вздрагивают даже скалы. Поэтому Сфинкс тоже вздрогнул и потянулся, предоставляя новорожденной мысли больше места в своём организме. Возвращение в привычную позу привело к тому, что мысль стала более концентрированной и определённой.
— Скажем, для начала можно поменять местами начало и конец загадок, можно совместить в одной загадке части различных и украсить их яркими деталями из фольклора, — набирал обороты процесс творчества и созидания. — Возьмём, например, эту: «Сидит девица в темнице, а коса — на улице».
Так, а сто одёжек и все без застёжек? Это получится: сто застёжек и все без одёжек… или лучше одёжек застёжек и все без сто?..
О творчество! Твоя могучая сила необорима. Любой, кто приобщился к тебе, знает сладость этого процесса, наслаждение от которого не сравнимо ни с какими иными удовольствиями! И Сфинкс увлечённо творил, воспаряя мыслями над обыденностью сказочно-фантастической действительности, в которой лежал на брюхе…
— Или почему обязательно волка, козу и капусту должна перевозить лодка? Пусть лучше они её перевозят через реку! Или так:
Гром гремит, земля трясётся,
Кто на курице несётся?
А если так?..
Рождение поэтического шедевра в жанре загадки ввергло Сфинкса в состояние ступора: в силу своей врожденной скромности он все не мог поверить, что такое придумал он сам.
О чём мечтает создатель шедевра после того, как много раз с чувством прочитал свои стихи себе и убедился в их безупречности? Вы не знаете? Значит, вы сами никогда не сочиняли стихи. Разумеется, о слушателе, который сможет их оценить по достоинству.
И он пришёл.
Не все дороги ведут в Рим
В своем рассказе о перенесенных испытаниях Мигель не стал задерживаться на истории принца Амбера и начал с того момента, когда эта жизнь, полная битв и страданий, оказалась увенчанной королевской короной. Правда, оказавшейся на фиг ему не нужной, а вдобавок тяжёлой и неудобной в носке. Когда же у короля выросли рога, пришлось срочно уходить из Амбера, горестно повествовал он. Попытка же с королевским достоинством нести на голове рожки козлёночка Иванушки, а затем на спине — корзину с Машенькой, заставили его задуматься о тайнах мироздания и о своем месте среди них. Из чего плавно последовало воспоминание о том, что Вовик-Малыш до сих пор не расплатился с ним — Мигелем — за последнюю игру в преферанс и что его — Михаила Герасимова — вообще-то где-то ждёт МАМа.
— Пришлось тайком, скрываясь и прячась ото всех, возвращаться в Амбер и опять проходить через Лабиринт, — рассказывал Мигель, доедая последний плавленый сырок из опустевшего холодильника и уводя из-под носа Белоснежки последний пирожок. — Я как рассуждал? Из центра Лабиринта можно перенестись в любое место Амбера и его Отражений. Значит, если есть хоть какой-то выход, то Лабиринт вынесет.
— И куда же тебя вынесло? — опередив остальных, спросила Виола, с интересом слушавшая красочное повествование, правда, сохраняя на лице совершенно равнодушное выражение.
Черные глаза Мигеля сверкнули.
— К Двери и вынесло. Но лучше б не выносило. — Он на минуту замолчал, подготавливая слушателей к новому драматическому повороту в своей судьбе, и затем продолжил: — Клянусь очками моего единственного папы с тремя диоптриями, — и он драматически понизил голос, — это правда и истинный верняк! У Двери сидел Сфинкс! И
И только у Санчеса, и то после минуты обалденного молчания, нашлись силы оценить вопрос Сфинкса:
— Круто! — сказал он. — А ты?
— А что я? Ты бы на его пасть посмотрел! Говорю ему: «Тут посчитать надо… и лучше б на калькуляторе! Сейчас принесу». А сам тихонечко так делаю шаг назад и думаю: «Пойдет он за мной или нет?»
— А он?
— Шаг вперед. Я ещё. И он ещё! Тут я разворачиваюсь и ка-ак дам дёру. Он за мной. Слышу — догоняет. Ну, думаю: хана! Так мне не спастись, надо взлетать. Включаю пропеллер, а он ещё сразу не включается, зажигание барахлит. Наконец завелся, я — вверх, сделал круг над Сфинксом. А он уселся на задние лапы и так грустно меня спрашивает: «Если поезд движется из точки А в точку В, козе это надо?»
Тут мне его даже жалко стало, но я окончательно понял, что он свихнулся и что-то неладно в мире. Решил найти хотя бы домик Карлсона на крыше — всё какое-то убежище. Пролетаю мимо одной крыши и вижу, стоит Белоснежка с собачонкой, и взгляд у неё больно знакомый. Ну, думаю, ясно: она такая же Белоснежка, как я — Карлсон. Делаю вираж за виражом, а она только отмахивается, явно не узнаёт. А потом они куда-то убежали. А я полетал еще над городом, и вдруг до меня доходит: «МАМочки! Да это же Останкинская башня, значит, это Москва, причём современная! И здесь рядом Триада живёт. Дай, думаю, зайду, вдруг дома? Подлетел к подъезду, а у двери Ланка. Ну, я её подхватил и взлетел, а дальше все просто — окно-то у вас на кухне не заперто.
«Бред! — констатировала Виола, правда, про себя. Но поскольку все молчали, решила тоже пока не выступать. — И ведь не врет, видно. Да что же это такое? — и стиснула переплетенные пальцы. — Неужели действительно Межреальность? И что с Ланкой?»
Та сидела на диване, одетая в какое-то утратившее цвет платье. Замызганный золой фартук, на ногах — деревянные башмаки, на голове — чепчик. «Докатилась! — оценила ее вид Виола. — Не могла, что ли, трансформировать одежду во что-нибудь приличное? Нельзя так опускаться!» Вид собственной футболки, облегавшей грудь, — эксклюзивная модель! кажется, совсем простенькая, а сколько шика! — заметно улучшил ей настроение. И она приготовилась слушать.
Рассказ Ланки был шедевром лаконичности. Отработав положенное в Малом тайном сыскном войске Ехо в качестве Мастера, преследующего скрывающихся и бегущих, леди Меламори вдруг обнаружила себя в виде Золушки. Но когда злая мачеха попыталась нагрузить её домашней работой, бедная сиротка, в совершенстве владеющая боевыми искусствами и имеющая богатый опыт Меламори по укрощению собственных родственников, быстро поставила приемную мать на место. После этого, даже не дожидаясь хрустальных башмачков, она немедленно свила гнездо буривуха в ближайших кустах. Остальное было делом техники: заснуть, взлететь на крыльях и проснуться в нужном месте, которое почему-то оказалось не у Двери на выход, а у двери в какой-то подъезд. Немного потоптавшись там босыми ногами, она встала на след сразу нескольких знакомых и поняла, что ей сюда. Прилёт же в меру упитанного мужчины (в самом расцвете лет) утвердил её в этом мнении и поднял на восьмой этаж. Конец истории.