Русская философия. Энциклопедия

Маслин М. А.

С о ч.: Предисловие к кн.: Литтре Э. Несколько слов по поводу положительной философии. Берлин, 1865; La philosophie materialiste et la philosophie positive // Philosophie positive, 1879. Т. XXII. P. 23–49; La sociologie et sa methode // Ibidem. 1881. T. XXVI. P. 5–25; Les modernes theories du neant: Schopenhauer, Leopardi, Hartmann // Ibidem. P. 161–186.

Л и т.: Тимирязев К. А. Григорий Николаевич Вырубов // Соч. М., 1939. Т. 9. С. 81–97.

В. Ф. Пустарнаков

ВЫШЕСЛАВЦЕВ Борис Петрович (3(15). 10.1877, Москва — 10.10.1954, Женева) — философ, публицист, литературный критик. Учился на юридическом ф-те Московского ун-та, по окончании к-рого в 1899 г. занялся адвокатской практикой. После сдачи магистерского экзамена В. был направлен в Германию, где учился в Мар-бурге в семинарах П. Наторпа и Г. Когена. Вскоре после возвращения в Россию В. в качестве приват-доцента начал читать в Московском ун-те курс политических учений, к-рый до него читал Новгородцев. В предвоенные годы он был известен как "один из самых блестящих дискуссионных ораторов среди московских философов" (Степун Ф. А. Бывшее и несбывшееся. London, 1990. Т. 1. С. 261). Защитив свою магистерскую диссертацию "Этика Фихте. Основы права и нравственности в системе трансцендентальной философии" (М., 1914), В. был избран экстраординарным проф. юридического ф-та; утверждение не состоялось из-за начавшейся революции. В 1922 г. вместе с большой группой ученых он был выслан за границу, где его философское дарование достигло подлинного расцвета. До 1924 г. В. жил в Берлине, где читал лекции в основанной здесь Религиозно-философской академии, а после переезда академии в Париж был приглашен на должность редактора в изд-во ИМКА-Пресс. В 1925 г. он вместе с Бердяевым основал журн. "Путь". В 20-30-е гг. В. нередко разъезжал с лекционными турне по разным странам, где имелись крупные колонии рус. эмигрантов. В 1934 г. в Париже вышел осн. философский труд В. "Этика преображенного Эроса. Проблемы закона и благодати". Предполагался 2-й т. книги, но он не был издан, возможно, не был

даже написан. В этом исследовании, продолжающем, а в какой-то степени и возрождающем традиции древнерус. религиозно-нравственного любомудрия, берущие начало от "Слова о законе и благодати" митрополита Илариона, В. поставил своей целью осуществить синтез религии и совр. научной философии. Осн. тезис книги можно сформулировать следующим образом: подлинная сублимация (т. е. преобразование эроса и др. видов чувственных влечений) возможна лишь при наличии Абсолюта. Поэтому системы, в к-рых Абсолют отрицается (напр., фрейдизм и марксизм), заменяют сублимацию "профанацией", т. е. не телесно-физическое возвышают до духовного, а, наоборот, духовное низводят до низшего, материального или физиологического уровня. В "Этике преображенного Эроса" отразилось тогдашнее увлечение В. идеями психоаналитической школы К. Юнга, с к-рым он был лично знаком. В 30-е гг. В. преподавал нравственное богословие в Православном Богословском ин-те в Париже. Во время 2-й мировой войны В. жил в Германии, где участвовал в различных антикоммунистических сборниках, а после войны сблизился с Национально-трудовым союзом (НТС); итогом этого сближения была книга В. "Философская нищета марксизма", изданная в 1952 г. изд-вом "Посев" под псевдонимом Б. Петров (2-е изд. — 1957, 3-е — 1971). После войны В. переселился в Женеву, где прошли последние годы его жизни. В 1953 г. в Нью-Йорке вышло наиболее значительное исследование В., посвященное проблемам социальной философии, — "Кризис индустриальной культуры", где дана острая критика марксизма и капитализма. Посмертно издана одна из самых проникновенных книг В. "Вечное в русской философии" (Нью-Йорк, 1955). Литературное наследие В. невелико по объему. Знавшие его отмечали, что он предпочитал блистать в лекционных залах и беседах, чем трудиться над новыми произв. Тем не менее все написанное В. значительно по своему содержанию. "По тонкости его мысли, по богатству ее оттенков В. можно назвать Рахманиновым русской философии. Без его яркой фигуры созвездие мыслителей религиозно-философского Ренессанса было бы неполным" (Левицкий С. Б. П. Высшеславцев // Грани. 1965. № 57. С. 175). Особое место в наследии В. занимают статьи и брошюры, посвященные творчеству рус. писателей и поэтов, и это вполне закономерно, если учесть, что он не делал принципиального различия между художественным и философским творчеством. На осн. вопрос полемики неославянофилов и неозападников о том, какой должна быть рус. философия, национальной или научной, В. дал такой ответ: "Основные проблемы мировой философии являются, конечно, проблемами и русской философии. В этом смысле не существует никакой специально русской философии. Но существует русский подход к мировым философским проблемам, русский способ их переживания и обсуждения. Разные нации замечают и ценят различные мысли и чувства в том богатстве содержания, которое дается каждым великим философом. В этом смысле существует русский Платон, русский Плотин, русский Декарт, русский Паскаль, русский Кант. Национализм в философии невозможен, как и в науке; но возможен преимущественный интерес к различным… традициям мысли у различных наций" (Вечное в русской философии. С. 7). Интерес В. к творчеству Достоевского и Пушкина обусловлен именно этой его философской установкой. Поэзия Пушкина, по его мнению, есть "поэзия свободы", Достоевский предстает у

B. выразителем "русской стихии". Поэтому В. пытается найти у него ответ о причинах постигшей Россию катастрофы, а у Пушкина — светлые пророчества относительно будущего. И спасти Россию, считает он, может лишь трезвый практицизм и реализм, порожденный "русской стихией" (Русская стихия у Достоевского. Берлин, 1923.

C. 53).

С о ч.: Значение сердца в религии // Путь. 1925. № 1; Наука о чудесах//Там же. № 5; Парадоксы коммунизма//Там же. № 3; Два пути социального движения // Там же. № 4; Религиозно-аскетическое значение невроза // Там же. № 5; Вера, неверие, фанатизм. Париж, 1928; Кришнамурти. Завершение теософии // Путь. 1928. № 14; Христианство и социальный вопрос. Париж, 1929 (2-е изд. — 1962); Сердце в христианской и индийской мистике. Париж, 1929 (см. также: Вопросы философии. 1990. № 4); Внушение и религия // Путь. 1930. № 21; Миф о грехопадении //Там же. 1932. № 34; Проблема власти //Там же. 1934. № 42; Образ Божий в существе человека // Там же. 1935. № 49; Достоевский о любви и бессмертии // Современные записки. 1932. № 50; Этика преображенного Эроса. М., 1994; Соч. М., 1995; Кризис индустриальной культуры: Избр. соч. М., 2006.

Л и т.: Алексеев Н. Н. Б. П. Вышеславцев // Вестник РСХД. 1954. № 35; Архив Б. П. Вышеславцева // Там же; Зеньковский В. В. Б. П. Вышеславцев как философ // Новый журнал. 1955.

№ 40; Крестинский Б. Вышеславцев и критики // Грани. 1956. № 32; Гаврюшин Н. К. Б. П. Вышеславцев и его "философия сердца" // Вопросы философии. 1990. № 4; Сапов В. В. "Рахманинов русской философии" // Вышеславцев Б. П. Кризис индустриальной культуры: Избр. соч. М., 2006.

В. В. Сапов

ВЯЗЕМСКИЙ Андрей Иванович (4(15). 10.1754, Москва -7(19).04.1807, Москва) — государственный деятель, философ. Род. в княжеской семье, получил домашнее "вольтерьянское" образование, после чего поступил на военную службу. В 1773–1778 гг. — командовал Вологодским полком. С 1779 г. — генерал-майор, с 1788 г. — генерал-поручик, с 1798 г. (после перехода на гражданскую службу) — действительный тайный советник. В 1782–1786 гг. путешествовал по Европе, посетив, в частности, лекции известного философа Э. Платнера. В 1790 г. под псевдонимом "Андрей Передумин Колыванов" опубликовал на нем. языке в Альтоне философский трактат "Наблюдения о человеческом духе и его отношении к миру", вызвавший интерес среди нем. философов того времени, но затем забытый (найден и опубликован на рус. языке в 2003 г.). В 1796 г. В. был назначен пензенским и нижегородским наместником, а после упразднения этой должности несколько лет был сенатором в Москве. В.
– отец поэта П. А. Вяземского и двух дочерей, одна из к-рых, Е. А. Колыванова, в 1804 г. стала женой Карамзина, с к-рым близко дружил В. Находясь на военной службе, В. поставил перед собой вопрос о причинах "неблагополучия человеческого рода". Он обратился к различным философским трактатам о человеке, но обнаружил, что никто из авторов не мог предложить целостное видение своего предмета. В. решил создать свое учение о человеке. Он предпринял попытку выявить общее ядро природы человека на основе компаративистского анализа эмпирических данных, полученных из разного рода исторических и этнографических источников. В результате такого новаторского по тем временам анализа В. сделал вывод о том, что сущностью человека является стремление к "довольству", проявляющееся на трех уровнях: "животном", "психическом" (включающем сенсорный и несенсорный подуровни) и "духовном", и составил таблицу соответствующих "сил" или "способностей" человека. Все подобные силы, по В., включают в себя ту или иную потребность, реализация к-рой приносит удовлетворение. Иными словами, все они имеют как волевую, так и чувственную сторону, что позволяет В. допустить наличие у этих "чувств", или сил, одинаковой природы и провозгласить их равную ценность для каждого индивида. В. были чужды попытки выделять к.-л. "высшие" или "низшие" силы души. Он заявлял, что непонимание равнозначности всех человеческих сил, чувств и способностей сдерживает развитие научной психологии. Особое внимание В. уделял таким "духовным" чувствам, как рассудок и воображение, а также одной из важнейших "психических" способностей — "моральному чувству". Воображение В. трактует как способность человека представлять не только реальное, но и возможное и даже невозможное или "чудесное". Эта способность, отличающая человека от животных, поставляет материал рассудку, под к-рым В. понимает способность сопоставления различных абстрактных или конкретных данных, в т. ч. возможных вариантов действия индивида с целью отыскания таких решений, к-рые смогут принести наибольшую пользу этому индивиду в целом, т. е. рассматриваемому во всей совокупности его сил и способностей. Решения, в максимальной степени учитывающие запросы всех человеческих "чувств", причем не только альтруистических, вроде чувства справедливости, но и эгоистических, напр. чувства собственности, получают дополнительное одобрение от "морального чувства". Т. обр., моральным, по В., является действие, в наибольшей степени способствующее соблюдению баланса всех "чувств" или потребностей конкретного индивида. Каждый должен сам выбирать свой путь и нести полную ответственность за свой выбор. По сути, единственным общим этическим запретом является именно требование невмешательства в личный выбор другого (это требование отменяется, лишь если сам индивид нарушает его). Насильственное вмешательство об-ва в жизнь индивида приводит к разбалансировке его чувств (последняя может проистекать и от др. причин — изначальной хаотичности чувств, поспешности при принятии решений и т. п.), результатом к-рой является ряд негативных последствий. Во-1-х, "обнуление" тех или иных чувств рано или поздно вызывает страдание из-за неудовлетворенности соответствующих им стремлений, поскольку эти чувства и стремления не исчезают, а лишь вытесняются из сознания. Во-2-х, неучет запросов всех чувств при непонимании необходимости этого формирует у человека иллюзорное представление о самом себе и мире, что постепенно превращает его в "псевдоличность". В-З-х, человеческие чувства могут развиваться лишь в постоянном столкновении друг с другом, и уход от таких столкновений обедняет и даже омертвляет доминантные чувства. Наконец, акцентирование одних чувств в ущерб др. (такое состояние В. называет "блажью") делает людей невосприимчивыми к тем или иным человеческим потребностям, приводит к активному неприятию последних и агрессивному поведению по отношению к своим ближним. Усматривая исток человеческих бедствий в разбалансировке чувств, В. предлагает свои рецепты изменения ситуации. В индивидуальном отношении он призывает каждого отказаться от к.-л. односторонности

и максимально учитывать все многообразие собственных устремлений. В социальном плане он считает обязательным создание условий для свободного развития индивидов и неукоснительное соблюдение "человеческих прав". Это возможно лишь при наличии сильного государства, но несовместимо с революционными потрясениями и "уличной" политикой. Реализация этих положений, по В., позволит прекратить кровопролитные войны и принесет "сладкий мир". В. рассматривал общественный прогресс как продолжение эволюции природы, как путь к гармоническому существованию об-ва. Отражая осн. идеи европейского Просвещения, кн. В. "Наблюдения о человеческом духе…" вместе с тем представляет собой самостоятельную попытку философского обоснования либерализма, оригинальную трактовку истоков "морального чувства", предвосхитившую ряд позднейших идей, связанных, в частности, с поисками т. наз. человеческих универсалий.

Соч.: Koliwanow A. Beobachtungen iiber den Geist des Menschen und dessen Verhaltnis zur Welt. Altona, 1790; Колыва-нов A. Наблюдения о человеческом духе и его отношении к миру. Калининград, 2003.

Лит. Васильев В. В. Загадка Андрея Колыванова // Там же. С. 88–134.

В. В. Васильев

Г

ГАВРИИЛ (в миру Василий Николаевич Воскресенский) (1795, Москва — 10(22).05.1868, Муром) — богослов, считается первым историком русской философии. Учился в Московской духовной академии (1816–1820), при к-рой был оставлен бакалавром по кафедре философии. После принятия монашества (1821) был переведен в Санкт-Петербургскую духовную академию (1824). В 1825–1827 гт. — ректор Орловской семинарии, затем Могилевской семинарии, был настоятелем казанского Зилантова монастыря (с 1829). С 1835 по 1850 г. — проф. Казанского ун-та, сначала по кафедре церковного права, а затем по кафедре философии. В 1839–1840 гг. в Казани Г. опубликовал "Историю философии", 6-я ч. к-рой посвящена рус. философии. История философии определяется им как "наука, излагающая достопримечательные умозрения о естестве существ и правильно определяющая как заслуги философов, так равно их заблуждения и недостатки, дабы путем учения достигнуть мудрости" (История философии. Ч. 1. С. 3). Каждый народ, полагает он, имеет свой особенный характер, отличающий его от прочих народов, и свою философию, "более или менее наукообразную, или, по крайней мере, рассеянную в преданиях, повестях, нравоучениях, стихотворениях и религии". Рус. народ, считает Г., до бесконечности "привержен к вере, престолу и отечеству, послушен, нерешителен и даже недеятелен там, где подозревает какое-либо зло от поспешности, трудолюбив, хитер, непобедим в терпении, рассудителен. По отношению же к любомудрию отличительный характер его мышления есть рационализм, соображаемый с опытом" (Там же. Ч. 6. С. 5). Как чистые теории идеализма, оторванные от опыта, так и исключительно опыт, принятый за основу философии, приводят к ложным результатам. Истинным же является сосредоточение этих противоположных полюсов в высшем начале. По этому пути, согласно Г., и идет рус. философия. Полагая краеугольным камнем философствования "рационализм, соображаемый с опытом", она "поверяет" его Откровением, поскольку рус. ум "покорился уму беспредельному". Отечественная философия своим возникновением и развитием обязана рус. и греч. духовенству. Благодаря грекам мы "полюбили преимущественно" Платона, европейцы же полюбили преимущественно "диалектические тонкости" Аристотеля и увлеклись схоластикой. Первым учителем русских в философии был, по Г., митрополит Никифор (XII в.), "ученый-неоплатоник", затем идут представители зрелого "любомудрия": Владимир Мономах, Данию Заточник, Нил Сорский, Феофан Прокопович, Сковорода и др. Идея "истории русской философии" и вообще "русской истории философии" давно витала в воздухе. О ее

необходимости говорили современники Сидонский, В. Н. Карпов, Новицкий, поскольку до того времени история философии изучалась в России по переводным изданиям, в к-рых не было и речи о рус. философии. Заслугой Г. явилось то, что он попытался дать систематическое изложение истории рус. философии, как она ему представлялась, причем в качестве источников привлек памятники древне-рус, письменности.

Соч.: История философии Архимандрита Гавриила. Ч. 1–6. Казань, 1839–1840; Русская философия. Ч. 6 / Подгот. текста В. В. Ванчугова. М… 2005; Философия правды. Казань, 1843; Слова поучительные. Ч. 1–2. Казань, 1850.

В. В. Ванчугов

ГАЙДЕНКО Пиама Павловна (30.01.1934, с. Николаевка Донецкой обл.) — специалист по истории философии, философии и истории науки, философии культуры. Д-р философских наук, проф., член-корр. РАН (с 2000). Окончила философский ф-т МГУ (1957) и аспирантуру (1962) того же ф-та. Докторская диссертация — "Эволюция понятия науки с VI в. до н. э. по XVI в." (1982). Работала на философском ф-те МГУ, в Ин-те истории естествознания и техники АН СССР (1969–1988), в Ин-те философии АН СССР (РАН) (с 1988). где в наст. вр. возглавляет сектор исторических типов научного знания. В центре внимания Г. в начальный период деятельности — проблемы человека, истории и культуры в их взаимосвязи. Отношение к истории мысли как к драме идей и драме человеческого существования представлено в контексте философской биографии — в работах о философии М. Хайдеггера, С. Кьер-кегора. Отталкиваясь от проблем о судьбах зап. цивилизации, как они представлены в ментальности совр. западноевропейской философии и культуры, Г. переходит к исследованиям, связанным с проблемой рациональности и ее истоками в западноевропейской науке, с логикой и историей трансформации рациональности, ее культурных типов. На материалах истории науки, ее эволюции в эпоху античности и Нового времени ставится вопрос о содержании концептов "рациональность", "научная рациональность", их трансформациях в Средние века, эпоху Возрождения и Новое время, об онтологическом фундаменте истории развития знания, методологии его философской рефлексии. В этом контексте Г. анализирует также идеи и аргументацию рус. идеализма — В. С. Соловьева, Франка, Флоренского, Булгакова, Бердяева, П. Б. Струве. Поиском субстанциональности и ее "рациональной меры" определяется, по мнению Г., потенциал рус. философии Серебряного века, к-рая исследуется в ее

работах в контексте европейской философии XVIII–XX вв., начиная с эпохи Просвещения и кончая неокантианством, философией жизни, феноменологией. Ключевая для Г. как исследователя — фигура В. С. Соловьева. Его романтический эстетизм характеризуется как один из истоков культуры Серебряного века (символизма, в частности), а хилиастическая утопия "посюстороннего преобразования вселенной", объединившая Достоевского с Соловьевым, как мощный импульс духовного обновления, движения к "новому религиозному сознанию". Этапом в интеллектуальном поиске Г. стала тема "новой онтологии", представленная как синтез рационально-гуманистической, экзистенциальной и феноменологической установок в философии XX в. Она не принимает характеристику совр. философии как постметафизической, т. е. утверждающей в качестве единственной реальности и сущего процесс становления, превращения, творчества нового. По ее мнению, проблема бытия приобретает в современности новое звучание, без ее решения невозможно преодолеть господства деонтоло-гизированной субъективности, продуктом к-рой является активизм Нового и Новейшего времени в двух его вариантах — социального революционаризма и технократической воли к полному переустройству". Возрождение онтологической тематики, по мнению Г., предполагает рассмотрение человека и человеческого не по принципу его частности, партикулярности, но как способ бытия; тем самым открывается возможность освободиться от иллюзии полной автономности, бесконечного могущества человека, "я" к-рого как абсолютный субъект деятельности противостоит всему сущему как объекту для овладения и использования.

С о ч.: Экзистенциализм и проблемы культуры. М., 1963; Трагедия эстетизма. К характеристике мировоззрения С. Кьер-кегора. М., 1970; Философия Фихте и современность. М., 1979; Эволюция понятия науки: становление и развитие первых научных программ. М., 1980; Эволюция понятия науки. XVII–XVIII вв. М., 1987; Прорыв к трансцендентному. Новая философская онтология XX века. М., 1997; История греческой философии в ее связи с наукой. М., Спб., 2000; История новоевропейской философии в ее связи с наукой. М., Спб., 2000; Владимир Соловьев и философия Серебряного века. М., 2001; Научная рациональность и философский разум. М., 2003; Время. Длительность. Вечность. М., 2006; Философские науки: Методология и история конкретных наук. М., 2007.

Лит.: Маколкин А. Опыт прочтения Керкегора в России и Советском Союзе: от Льва Шестова до Пиамы Гайденко // Философские науки. 2004. № 1.

Е. Л. Петренко

ГАЛАКТИОНОВ Анатолий Андрианович (21.11.1922, Петроград -2001, Петербург) — историк рус. философии, д-р философских наук, проф. Участник Великой Отечественной войны. В 1949 г. окончил философский ф-т Ленинградского ун-та. В 1951 г. защитил кандидатскую диссертацию, посвященную анализу плехановской концепции рус. материалистической философии XIX в. С 1952 г. — старший преподаватель кафедры истории философии ЛГУ, с 1955 г. — доцент, затем проф. этой кафедры. В 1966 г. защитил докторскую диссертацию "История русской философии", написанную в соавторстве с Никандровым. В 1961 г. ими была опубликована одна из первых в советской литературе монографий, посвященных истории рус. философии, в 1966 г. — издана их совместная монография "Идеологи русского народничества", в к-рой показано историческое место философии и социологии народников как предшественников российской социал-демократии. В 1970 г. вышла кн. Г. и Никандрова "Русская философия IX–XIX веков", в к-рой авторы, утверждая, что общие закономерности историко-философского процесса распространяются и на развитие рус. философии, в то же время обращают внимание на ее национальные особенности. В 1979–1989 гг. Г. работал зав. кафедрой философии Ленинградского сельскохозяйственного ин-та. В 1989 г., после смерти Никандрова, вышло 2-е изд. кн. "Русская философия IX–XIX веков", в к-ром Г. акцентировал внимание на национальных особенностях рус. философской мысли.

С о ч.: О серьезных недостатках в освещении отечественной философии // Вопросы философии. 1956. № 6 (в соавт.); История русской философии // Философская энциклопедия. М., 1962. Т. 2 (в соавт.); Методологические проблемы истории русской философии // Философские науки. 1966. № 4 (в соавт.); Идеологи русского народничества. Л., 1966 (в соавт.); Философские и социологические учения революционного и либерального народничества // История философии в СССР: В 5 т. М., 1968. Т. 3 (в соавт.); Русская философия IX–XIX веков. Л., 1989 (в соавт.); Органическая теория как методология социологической концепции Н. Я. Данилевского в книге "Россия и Европа" // Данилевский Н. Я. Россия и Европа. Спб., 1995.