Русская философия. Энциклопедия
Шрифт:
С оч.: Собр. соч. М., 1915–1916. Вып. 1-14; Соч. М., 1990; Литературная критика. М., 1967; Эстетика и критика. М., 1980; Воспоминания. Л., 1980; Искусство и нравственность. М., 1986.
Л и т.: Сакулин П. Органическое мировосприятие // Вестник Европы. 1915. № 6; Носов С. Н. Проблема личности вмировоз-зрении А. А. Григорьева и Ф. М. Достоевского // Достоевский: Материалы и исследования. Л., 1988. Вып. 8; Он же. Аполлон Григорьев: Судьба и творчество. М., 1990;Dan W. Dostoevsky, Grigorev and Native Soil Conservatism. Toronto, 1982.
В. В. Сербиненко
ГРОМОВ Михаил Николаевич (20.02.1943, Кострома) — специалист в области истории рус. философии, д-р философских наук, проф. Окончил философский ф-т МГУ (1972) и аспирантуру того же ф-та. Докторская диссертация — "Русская средневековая философия: структура и типология" (1992). Зав. сектором истории рус. философии Ин-та философии РАН (с 1992). Одновременно читает лекции в ун-тах России и за рубежом. Осн. область научных интересов — история рус. философии и культуры. Отечественную философию интерпретирует не только как теоретический продукт чистого разума, но и как высшее выражение, своеобразную квинтэссенцию исторического, культурного духовного опыта рус. народа за более чем тысячелетний путь его развития при учете его национального своеобразия. Подчеркивает принципы фундаментальности (рассмотрение максимально полного комплекса источников как вербального, так и невербального характера, учета всех концепций, векторов и факторов развития), непрерывности (анализа зарождения, эволюции, спадов и подъемов рус. мысли, начиная с архаического периода и христианизации Руси до наст, вр.), полифоничности (учета всех осн. течений и проявлений философской мысли, всего ее спектра). Считает, что для историко-философской науки важно применение новейших достижений семиотики, иконологии, интегральной и комплексной методологии анализа источников. Типологию рус. философской мысли связывает с кирилло-ме-фодиевской традицией, заложившей основы гуманитарного знания в виде единства филологии, философии, богословия. Особое внимание уделяет россиеведению как практическому познанию страны в ее региональном разнообразии, подлинных памятниках истории и культуры. Ряд работ Г. переведен на англ., нем., итал., польский языки.
Соч.: Максим Грек. М… 1983; К типологии русской средневековой культуры и философии. М., 1990; Русская философская мысль X–XV1I вв. (в соавт.). М., 1990; Структура и типология русской средневековой
M. А. Маслин
ГРОТ Николай Яковлевич (18(30).04.1852, Гельсингфорс (Хельсинки) — 23.05(4.06). 1899, с. Кочеток Чугуевского у. Харьковской губ.) — философ, психолог, проф. Московского ун-та (с 1886), председатель Московского психологического об-ва, один из организаторов и первый редактор журн. "Вопросы фиюсофии и психологии" (с 1889). Род. в семье известного филолога, академика Я. К. Грота. После окончания Петербургского ун-та (1875) и заграничной командировки в Германию преподавал философию в Нежинском историко-филологическом ин-те (1876). Исходная позиция магистерской диссертации Г. "Психология чувствований в ее истории и главных основах" (1879–1880) — физиологическая трактовка явлений психического мира. Чувствования, считал он, выражают на языке удовольствия или страдания перемены, происходящие в организме под влиянием взаимодействия с окружающей средой. В докторской диссертации Г. "К вопросу о реформе логики" (1882) логика определялась как наука о познании, а познавательная деятельность — как совокупность "психических оборотов" (объективная восприимчивость, или способность быть воспринимаемым, субъективная восприимчивость, субъективно- и объективно-деятельные моменты). Метафизику 1'. на первом этапе своей философской эволюции отвергал как лжеучение, источник заблуждений ума. В социологии он придерживался противоречивой позиции: отрицая субъективный метод, пытался создать объективную формулу прогресса, но признавал его конечную субъективную цель — увеличение счастья человечества. В области этики Г. отстаивал утилитарный взгляд на нравственность ("К вопросу о свободе воли", 1884), считая оптимизм и пессимизм не предметом рассмотрения метафизики, а практическими установками ("О научном значении пессимизма и оптимизма как мировоззрений", 1884). Начало второго периода философской деятельности Г. относится к его пребыванию в Одессе, где он был проф. Новороссийского ун-та (1885–1886). Перемена в его взглядах нашла отражение в трудах "Джордано Бруно и пантеизм" (1885) и "0 душе в связи с современными учениями о силе" (1886), для к-рых характерен отход от позитивизма и поворот к изучению греко-римской философской классики и философии Возрождения. Г. пришел к выводу, что философия имеет особое, только ей принадлежащее место среди др.: проявлений духовного творчества. Она представляет со-бей "чувство всемирной жизни", переведенное в понятия об истинно существующем в его идеальных формах. Основой философии теперь признается метафизика, базирующаяся на анализе состояний познающего субъекта при помощи "метода субъективной индукции". Сво философскую позицию Г. назвал "монодуализмом", п~ тивопоставляя ее идеалистическому и материалистиче кому монизму как "крайностям", являющимся "плодом поверхностной философии". Концепция Г., по сути, была плюралистической конструкцией, основанной на призна-i нии двух или более исходных субстанциальных начал, объединяемых на "нейтральной" основе. Центрально" темой метафизики Г. становится анализ идеи силы. Ча всего под этим термином понималась "высшая вселе екая мировая воля", в к-рой "сущее и должное слиты едино". В этот период Г. защищает принцип свободы в ранее им отвергавшийся ("Критика понятия свободы воли в связи с понятием причинности", 1889), о чем свидетельствует исследование понятий "божественная воля", "вселенская мировая воля" и "личная воля человека". Чаще Г. использовал два последних термина, причем возникновение "вселенской мировой воли" объяснял творческим божественным актом. Эти взгляды Г. изложил в двух этических трактатах — "Основания нравственного долга" (1892) и "Устои нравственной жизни и деятельности" (1895), в к-рых стремился "привить воззрения А. Шопенгауэра на русской почве". Устои нравственной жизни, по Г., находятся не вне человека, а в нем самом, в свободной воле, к-рая возвышает его над интересами личного существования, побеждает ограничения пространства и времени. Одухотворить Вселенную, усиливая пульс ее идеальной жизни, всем напряжением мысли содействовать торжеству разума — таково требование мировой воли, к-рая в своем нравственном аспекте и есть мировая любовь. Стремясь создать концепцию воли на основе самонаблюдения, Г. попытался реформировать психологию в серии работ: "Жизненные задачи психологии" (1890), "К вопросу о значении идеи параллелизма в психологии" (1894), "Основания экспериментальной психологии" (1895), "Понятие души и психической жизни в психологии" (1897) и др. Во 2-й пол. 90-х гг. влияние на Г. философии Шопенгауэра ослабевает, усиливается тенденция соединить понятие мировой воли с "психологической энергетикой". Термин "сила" сводится теперь не к "внутренней сущности вещей", не к "абсолютному сознанию Вселенной" или "мировой воле к жизни", как ранее, а к энергии, попыткам объяснить душевную жизнь, все развитие человечества с помощью закона сохранения и превращения энергии. Здесь нашли своеобразное преломление идеи нем. химика В. Оствальда. Принцип субстанциальности сменяется у Г. принципом актуальности. Эти идеи содержатся в одном из последних его трудов — "Критика понятия прогресса" (1898). В целом прогресс Г. определял как "увеличение нравственной ценности жизни во Вселенной, происходящее от роста в ней сознания и самосознания, который зависит от превращения мировых энергий из низших форм в высшие через экономиза-цию и накопление". Г. создал своеобразное учение, в к-ром сочетались воззрения О. Конта, Г. Спенсера, А. Лан-ге, Дж. Бруно, Аристотеля, Платона, И. Канта, Ф. В. Шеллинга, А. Шопенгауэра, В. Вундта, Толстого и др. Как отмечал В. С. Соловьев в ст. "Три характеристики", многогранность интересов творческой деятельности Г. наиболее адекватно отражает его собственный термин: "чрезвычайная полнота и быстрота психического оборота".
С о ч.: Психология чувствований в ее истории и главных основах. Спб., 1879–1880; К вопросу о реформе логики. Нежин, 1882; Отношение философии к науке и искусству. Киев, 1883; О научном значении пессимизма и оптимизма как мировоззрений. Одесса, 1884; Джордано Бруно и пантеизм. Одесса, 1885; О душе в связи с современными учениями о силе. Одесса, 1886; Критика понятия свободы воли в связи с понятием причинности. М., 1889; Философия и ее общие задачи. Сб. статей. Спб., 1904.
Л и т.: Соловьев В. С. Три характеристики // Собр. соч. В 10 т. Т. 9; Николай Яковлевич Грот в очерках и воспоминаниях и письмах товарищей, учеников, друзей и почитателей. Спб., 1911 (содержит полную библиографию трудов Н. Я. Грота); Архангельская И. Д. Грот и первый в России философский журнал // Вопросы истории. 2000. № 3; Павлов А. Т. Н. Я. Грот, его место в истории русской философии // Вопросы философии. 2003. № 10.
П. Г. Самсонова
ГУЛЫГА Арсений Владимирович (29.04.1921, Чехословакия -10.07.1996, Москва) — историк зарубежной и отечественной философии, автор философских биографий. Участник Великой Отечественной войны. С 1938 по 1942 г. учился на философском ф-те МИФЛИ. В 1945 г. окончил философский ф-т МГУ. С 1956 по 1996 г. — в Ин-те философии АН СССР (РАН) в должностях старшего, ведущего и главного научного сотрудника. Защитил кандидатскую ("Философия Гердера") и докторскую ("Из истории немецкого материализма") диссертации. Редактировал издания классических текстов — работ Лессинга, Гердера, Гёте, Гегеля, Шеллинга, 8-томное Собр. соч. И. Канта, труды рус. мыслителей — Болотова, В. С. Соловьева, Бердяева, Розанова. Один из инициаторов создания серии "Философское наследие". В сер. 80-х гг. по инициативе Г. было создано Литературно-философское общество им. Ф. М. Достоевского по изучению рус. философии. Совр. этап культурного развития Г. трактовал как постсовременность ("постмодерн"), в к-рой культура развивается гл. обр. как освоение традиции. Философия существует как история философии, актуализирующая мировую мудрость. Научные интересы Г реализовыва-лись в 3 планах. Во-1-х, исследование индивидуально-неповторимого мира личности великих философов. Проникновению в сферу рождения идей способствует изучение жизни и творений философа, биографии как особого жанра, где научные средства познания переплетены с художественными. Написанные им биографии Гердера, Гегеля, Канта и Шеллинга многократно переиздавались в России и за рубежом. Во-2-х, использование социально-исторического плана исследований, позволяющего представить философию как дело школы, постижения эпохи и народа. Особое внимание в этой связи Г. уделял нем. классике и рус. идеалистической философии кон. XIX — нач. XX в. В работе "Немецкая классическая философия" (1986) Г. показывает развитие нем. идеализмом кантовс-кого осн. вопроса философии: что такое человек, а также новые открытия в диалектике познания. Опираясь на эту диалектику, рус. мыслители ответили на вопрос, что ждет человека в будущем. В кн. Г. "Русская идея и ее творцы" (1995) доказывается, что идея соборного единения человечества в рус. идеализме основана не на насильственном коллективизме и не на буржуазном индивидуализме, признающем лишь формальное право, а на высокой общности, построенной на диалектическом единстве общего и индивидуального. Исследовались нек-рые аспекты значения религии — аксиологический (сохранение святынь) и национально-цементирующий: объединенное человечество — это семья равноправных национальных организмов, а не скопление индивидов и коммерческих групп. В З-х, применялся систематический план исследований, предполагающий понимание философии как вечной мудрости, выработанной совокупным развитием культуры всех народов: таково древн. триединство — истина, добро, красота. Внимание Г. к эстетике как учению о красоте характеризуется пониманием красоты как среднего термина между истиной и добром, обнимающего собой как экзистенциальный, так и познавательный уровень человеческой жизни (Принципы эстетики, 1987).
С о ч.: Из истории немецкого материализма. М., 1962 (нем. изд. — 1966); Гердер. М., 1963 (2-е изд. — 1975, нем. изд. — 1978, кит. — 1977; Гегель. М., 1970 (2-е изд. — 1994, нем. изд. — 1975, 1980, кит. — 1978); Эстетика истории. М., 1974; Кант. М., 1977 (2-е изд. — 1981, 3-е изд. — 1994, нем. изд. — 1981, кит. — 1981, 1992, япон. — 1983, фр. — 1985, англ. — 1987, швед. — 1990); Искусство в век науки. М., 1978 (словацкое изд. — 1981); Искусство истории. М., 1980; Шеллинг. М., 1982 (3-е изд. — 1994, нем. — 1990, япон. — 1992, кит. — 1995); Немецкая классическая философия. М., 1986 (нем. изд. — 1991); Что такое эстетика. М., 1987; Путями Фауста. М., 1987; Уроки классики и современность. М., 1990; Русская идея и ее творцы. М., 1995.
Лит.: Свасьян К. Побуждаю философствовать // Книжное обозрение. М., 1987. № 3; Андреева И. С. Слово об авторе // Гулыга А. В. Эстетика в свете аксиологии. М., 2000; Гулыга Арсений Владимирович // Казачий словарь. М., 2003; Буева Л. П. Памяти А. В. Гулыги // Вопросы философии. 1996. № 12; Соколов В. В. Арсений Владимирович Гулыга // Филос. науки. М., 1996. № 1–4; Памяти А. В. Гулыги // Наш современник. М., 1996. № 11; Seebohm Th. Arsenij Guliga "Kant" // Kant-Studien. Bonn., 1979. N 2; Bottiger P. Wie die Postmoderne den Krieg verhindert? Arsenij Guliga ueber Kant als Friedensdenker // Stuttgarter Zeitung. Stuttgart, 1987. 5 Nov.
И. С. Андреева
ГУМИЛЕВ Лев Николаевич (1(14). 10.1912, Петербург -16. 06. 1992, Петербург) — этнограф, историк и философ. Сын поэтов Н. С. Гумилева и А. А. Ахматовой. Проф. географического ф-та Ленинградского ун-та, академик Академии естественных наук. Научную деятельность
– выявление механизмов этногенеза. Этносы рождаются там, где налицо неповторимое сочетание элементов ландшафта. Характер этой территории ("месторазвития") оказывает определяющее воздействие на духовный склад и обычаи народа. Для этногенеза необходимо не только разнообразие условий (напр, горы + степь, леса + луга + озера и т. п.), но и разнообразие исходных "человеческих" компонентов. Поэтому воз-1 никновение новых народов является результатом тесного контакта различных этнических групп. Так, русские произошли от славян и угрофиннов с нек-рой примесью тюрок, предками англичан были англы, саксы, кельты, нор манны и т. д. Формирование этноса требует включени1 | нек-рого дополнительного "фактора икс", до сих пор еше не раскрытого учеными. В качестве такого фактора Г. вво-1 дит в употребление новый параметр этнической истории — пассионарность. Это особый эффект избытка биохи-1 мической энергии, проявляющийся в повышенной тяге! людей к действию. Носителей данного качества Г. назвал! пассионариями. Стремясь изменить мир, они организу-1 ют далекие походы, покоряют др. народы или, наоборот, самоотверженно противостоят захватчикам, создают и проповедуют новые религии и научные теории. Именно! пассионарии, по Г., и выступают в качестве фермента эт-В ногенеза, а также его движущей силы. Формирование нового этноса, связанное с ломкой старых моделей поведе-1 ния и созданием новых, требует мощнейшего выброса человеческой энергии. Поэтому оно осуществляется пра очень высокой концентрации пассионариев в данной человеческой популяции. При этом процессы этногенеза! распределены во времени и пространстве крайне неравномерно. В истории можно выделить несколько взрывов этногенеза, когда в различных точках планеты почти одновременно рождалось множество новых народов, а в промежутках между этими взрывами этногенез повсюду как бы затухает. Поскольку места возникновения новых этносов располагаются в регионах, вытянутых либо по параллелям, либо по меридианам, либо под углом к ним, но всегда в виде сплошной полосы, Г. делает вывод, что вспышки этногенеза надо объяснять мутацией, происходящей под влиянием каких-то природных факторов, действующих определенное время на определенный участок земной поверхности. Принимая во внимание, что такого рода мутации должны вызывать резкое повышение уровня пассионарности в человеческих популяциях, Г. назвал их пассионарными толчками. Пассионарный толчок образует начальную точку этногенеза. Дальше развитие этноса переходит в фазу подъема, когда создается спаянная пассионарной энергией новая целостность, к-рая, расширяясь, подчиняет соседние народы. Но наивысший подъем пассионарности (в т. наз. акматической фазе) ведет к тому, что "спокойное" развитие об-ва оказывается невозможным. Одержимые жаждой самоутверждения, пассионарии сталкиваются друг с другом, конфликты, обостряясь, выливаются в вооруженное противоборство. В результате происходит огромное рассеяние энергии и вместе с тем взаимное истребление пассионариев, ведущее в конечном счете к "сбросу" излишней пассионарности и восстановлению в об-ве видимого равновесия. Это создает почву для расцвета культуры, накопления материальных благ, создания больших государств. Но этнос уже живет "по инерции". Постепенно ведущее место в нем занимают люди с пониженной пассионарно-стью, стремящиеся избавиться не только от беспокойных пассионариев, но и от трудолюбивых, гармоничных людей. Этнос вступает в фазу обскурации, в к-рой процессы распада становятся необратимыми, везде господствуют эгоистичные и вялые люди, способные лишь потреблять накопленные блага. Последние стадии жизни умирающего этноса — мемориальная, когда этнос окончательно утрачивает способность к творчеству, сохраняя память о своей исторической традиции, и время равновесия с природой (гомеостаз), когда утрачивается и память, а энергии этноса хватает лишь на то, чтобы поддерживать налаженное предками хозяйство. Новый цикл может начаться только очередным пассионарным толчком, но он не реанимирует старый этнос, а создает новый, давая начало следующему витку истории. Общий срок жизни этноса при условии, что она не будет оборвана насильственно, составляет, по Г., не более 1200–1500 лет. Интерпретируя разработанную им концепцию этногенеза на фактах отечественной истории, Г. высказал мысль, что в ней действуют два разных этноса. Первый из них — восточнославянский, образовавшийся в начале нашей эры и создавший обширное государство с центром в Киеве. Свой исторический путь он закончил в самом конце XV в., когда была уничтожена независимость последнего осколка Киевской Руси — Новгорода. Второй — собственно русские, чья этническая история, начавшаяся в XIII–XIV вв., разворачивается далее как история Московского царства, а затем Российской империи. В XV1I–XVIII вв. русские проходят через фазу развития повышенной пассионарности (акматическую) и начиная примерно с 1800 г. вступают в полосу надлома, продолжающуюся, по-видимому, и поныне. Г. выделил XIII–XV вв. как время интерференции, "наложения" друг на друга завершающей стадии этнокультурной истории Киевской Руси и начального этноса истории России. Благодаря этой интерференции и преемственности православной традиции эти две истории воспринимаются нами как единая. Рус. этнос, согласно Г., примерно на 500 лет моложе западноевропейских народов. Поэтому, как бы мы ни старались воспроизвести европейские формы жизни, мы не сможем добиться благосостояния и нравов, характерных для Запада, к-рый находится ныне в инерционной фазе и принадлежит к иному суперэтносу. Можно, конечно, попытаться войти в его состав, но платой за это будет полный отказ от отечественных традиций и последующая ассимиляция. Продолжая традицию Данилевского, Г. понимал Россию как особый культурно-исторический мир, судьбы к-рого связаны не с Западом, а с судьбой др., входящих в нее и участвовавших в ее историческом формировании народов. В этом смысле философия истории Г. является прямым продолжением традиций евразийства. Евразия, по Г., представляет собой определенную целостность, здесь на просторах огромного континента сложилась целая система сравнительно гармоничных отношений народов и этнических групп, живущих нередко на одной территории, и тем не менее не мешающих друг другу в силу того, что они занимают разные экологически-ландшафтные ниши. Это позволяет, с т. зр. Г., говорить о наличии особого многонационального суперэтноса — евразийского, к к-рому принадлежат и русские. Обосновывая единство судеб евразийских народов, Г. не останавливался перед пересмотром устоявшихся исторических стереотипов. Он отмечал, напр., что монгольское завоевание нельзя свести к грабежу и погрому, что в результате его между Русью и Ордой установились сложные отношения противоречивого и полезного для обеих сторон симбиоза. Личная судьба Г., включая возможность пропагандировать свои взгляды, была очень непростой. Он неоднократно подвергался репрессиям и в общей сложности провел в лагерях ок. 14 лет. Еще несколько лет, к-рые можно было посвятить творчеству, отняла война. Идеи Г. считались еретическими, его труды замалчивались, а попытки их популяризации со стороны отдельных ученых пресекались. Лишь в последние годы своей жизни Г. получил возможность издавать книги, выступать перед широкой аудиторией, усилился интерес к его взглядам как в научной среде, так и среди общественности.
С о ч.: Хунну. М., 1960; Поиски вымышленного царства. М., 1970; Древняя Русь и Великая степь. М., 1989; М., 1992; Этногенез и биосфера Земли. Л… 1989; География этноса в исторический период. Л., 1990; От Руси к России: Очерки этнической истории. М., 1992; Ритмы Евразии. Эпохи и цивилизации. М., 1993; Этносфера: История людей и история природы. М., 1993; Черная легенда. Друзья и недруги Великой степи. М., 1994.
А. Л. Андреев
ГУРВИЧ Георгий Давыдович (2.11.1894, Новороссийск -10.12.1965, Париж) — социолог и философ. Учился в ростовской и рижской гимназиях, окончил Петербургский ун-т, в 1918 г. был назначен проф. Томского ун-та, а в 1921 г. эмигрировал. В России опубликовал только одну небольшую работу "Правда воли монаршей" Феофана Прокоповича и ее западноевропейские источники" (Юрьев, 1915). В 1921–1923 гт. Г. читал лекции в ун-те в Праге, где написал свое первое философское соч., посвященное анализу этики Фихте, к-рое разрослось затем в книгу "Fichtes System der konkreten Ethik" (1924). Вскоре он переехал во Францию, в 1928 г. принял фр. гражданство, а в 1932 г. получил место проф. философии в лицее Севинье. Защитив диссертацию на степень доктора, он стал читать лекции в Страсбургском ун-те. Во время войны он выехал в США, где преподавал в Гарвардском и Колумбийском ун-тах. В 1948 г. Г. вернулся во Францию и стал проф. Сорбонны по кафедре социальных наук, где и проработал до своей кончины. Все свои осн. работы он опубликовал на фр. языке. На рус. вышел философский этюд "Этика и религия" (Современные записки. 1926. № 29), в к-ром Г. отстаивает самостоятельность этики, ее независимость от метафизики и религии. Добро, пишет он, есть особое качество, особый путь восхождения к Абсолюту. По Г., Абсолют вовсе не есть принадлежность только религиозного мышления. Не связанное с религией миросозерцание не отрицает Абсолюта, более того, оно предполагает не один, а множество путей к Абсолюту. После 1926 г. на рус. языке Г. опубликовал еще несколько статей, в частности о социализме, но в дискуссиях рус. философов во Франции участия не принимал. Свои философские взгляды он называл "диалектическим гиперэмпиризмом". Отвергая к.-л. заранее принятую философскую позицию в изучении человека, он выступал как против материализма, так и против идеализма, в его представлении только конкретное изучение человека в конкретных обстоятельствах может дать понимание его поведения. Его социологическая концепция, изложенная в капитальном "Трактате по сощюлогии" (1958–1960), может быть охарактеризована как концепция микросоциологии. С т. зр. Г., понять и описать положение человека в об-ве можно только путем выделения в об-ве микросоциальных типов, к-рые допускают изучение индивида и его поведения методами социометрии. Г. критиковал капиталистическое об-во, отмечая противоречивый характер его развития. Он считал отношения между классами принципиально непримиримыми и выводил отсюда неизбежность социальных антагонизмов, к-рые приводят к социальной революции. В некрологе, опубликованном в парижской газ. "Русская мысль", отмечается, что Г. повлиял на совр. социологию "радикальностью своих, одинаково как либеральных, так и динамических, позиций". Его доктрину справедливо называли "доктриной перманентной революции в социологии".