Русская история: мифы и факты. От рождения славян до покорения Сибири

Резников Кирилл Юрьевич

Песни о Грозном часто не связаны с историческими событиями. К их числу относится знаменитая «Не шуми мати зеленая дубравушка». Пушкин обессмертил её в «Капитанской дочке» как любимую песню Пугачева. В этой песне добрый молодец думу думает, как в допрос идти к грозному судье, самому царю. Спросит царь, с кем воровал, с кем разбой держал. Молодец скажет всю правду, всю истину. Царь за то пожалует по заслугам. И пожалование последовало:

Что возговорит надежа православный царь: Исполать [133] тебе, детинушка крестьянский сын, Что умел ты воровать, умел ответ держать! Я

за то тебя, детинушка, пожалую Середи поля хоромами высокими, Что двумя ли столбами с перекладиной.

133

Исполать — хвала, слава (греч. Ειςπολλάέτη — многие лета).

Детинушка крестьянский сын пришелся по душе государю, но суд царя справедлив. Разбойник получил что заслужил — виселицу. Царь не щадит и бояр изменников:

Первого боярина в котле велю сварить, Другого боярина велю на кол посадить, Третьего боярина скоро велю сказнить.

С простыми людьми Иван Васильевич больше общается не в песнях, а в сказках. Тут его образ не всегда положительный, хотя не злодейский. Самая известная критическая сказка «Почему завелась на Руси измена». В сказке рассказывается, что послал Иван Васильевич послов ко всем королям и князьям и потребовал платить ему дань. Короли и князья все собрались и написали грамоту, а в грамоте было сказано, что если царь Иван отгадает загадки, то дадут они ему 12 бочек золота и будут платить ежегодную дань. Если же не отгадает, то должен он с царства сойти. А загадок три: что удалее всех на свете, что милее всех на свете, что слаще всех на свете. Думали-гадали царёвы бояре, князья и умные люди и ничего умного не нагадали.

Приходит срочное время, отправился царь на восток к белому камню для отгадывания загадок. По дороге встретил он мужичка-старичка, строящего церковь. Разговорились, и попросил царь о помощи. Старичок помочь обещал, но с условием, что когда царь получит 12 бочек с золотом, то одну ему отдаст. Царь обещал, и тогда старичок сказал, что удалее всех на свете глаза — куда ни взгляну, тут же все вижу. Милее всех солнце красное — как засветит, все веселятся, а слаще всех вода — без нее жить нельзя. Поехал царь, сказал ответы и получил 12 бочек с золотом. Отправился назад, надо бочку с золотом старику отдавать. Стал царь со свитой советоваться. Много, говорит, у нас войска и все содержать надо, а старичок — зачем ему столько золота? Лучше мы вынем из бочки две части золота и всыплем песку, а одну сверху оставим, чтобы не было приметно. Все согласились.

Подъехал Иван Васильевич к старичку: «Вот, говорит, тебе бочка золота». Старичок говорит: «Ну, царь русский, Иван ты Васильевич и Грозный! Сам ты ввёл измену в Русь православную, и никогда ты её с этого времени не искоренишь, и ни другой кто либо; причиною всего этого ты сам, Царь. ...Я спас тебя и жизнь твою; ты обещал мне за это бочку золота, а вместо золота платишь песком». Царь видит, что человек это не простой, и слёзно просил взять любую бочку золота. Старичок отвечает: «В золоте твоем я не нуждаюсь, и жить буду без твоего золота, а нужна была правда; ты сам изменил правде, и измена эта, опять повторяю, на веки веков останется на Руси, и ни ты, и ни другой кто не может искоренить ее: всему этому злу причиною Грозный Царь Иван Васильевич. Прощай, царь, поезжай вперед и царствуй!» И не стало перед царем ни старичка, ни церкви. Понял Иван Васильевич, что говорил с ним Господь Бог.

Сказка сложилась в Северо-Западной Руси, сильно разорённой при Грозном. Народ там объяснял боярскую измену тем, что царь сам оказался способен на обман старика крестьянина, больше заботясь о войске, чем о простых людях. Заметны географические различия в трактовке образа Ивана Грозного в сказках. На Северо-Западе встречаются критические сказки, а в областях, прилежащие к Казанскому ханству (русских и мордовских),

образ царя самый положительный, в былях и сказках рассказывается о казанском походе Ивана Васильевича и как местные жители ему помогали. Удивляться не приходится, ведь эти области страдали от постоянных набегов татар.

В XVII в. отношение к Грозному в сказках повсеместно улучшилось. Царь нередко выступает в них защитником бедных против бояр. Таковы сказки про горшеню, о лапотнике, о воре Барме. Причина очевидна — XVII в. стал веком закрепощения крестьянства, Смуты, крестьянских, казачьих и городских восстаний. Погром Новгорода Иваном Грозным был страшен, но далеко уступал по масштабам тому, что творилось во времена тишайшего Алексея Михайловича, когда запылали скиты сжигающих себя старообрядцев, насильно обращаемых в Никонову веру, а при подавлении восстания Разина в одном лишь Арзамасе казнили до 11 тысяч человек. В этот тяжкий для простых людей век Иван Васильевич приобрел в народной памяти черты грозного и справедливого царя, заступника простых людей.

7.3. Образ Ивана Грозного. XVIII — XIX вв.

Отношение к Грозному в XVIII в. В век Петра I и Екатерины II внимание общества было приковано к славному настоящему, прошлое же вспоминали мало. Исключение составлял сам Пётр. Во время торжеств в Москве по поводу мира со Швецией (1721) герцог Голштинский, будущий зять Петра, построил триумфальную арку, где с одной стороны был изображен Пётр I, а с другой — Иван IV. Не всем из знати это понравилось. Пётр же обнял герцога, поцеловал и сказал: 4Эта выдумка и это изображение самые лучшие изо всех иллюминаций, какие только я во всей Москве видел. Ваша светлость представили тут собственные мои мысли. Этот Государь — мой предшественник и пример. Я всегда принимал его за образец в благоразумии и в храбрости, но не мог ещё с ним сравняться. Только глупцы, которые не знают обстоятельств его времени, свойства его народа и великих его заслуг, называют его тираном».

При Екатерине II возрос интерес к истории и к Ивану IV. М.М. Херасков пишет «Россиаду» (1779), где Иван Грозный предстает могучим царем и идеальным властителем. Об излишествах правления Ивана Васильевича Херасков наслышан, но отводит как малозначащие: «История затмевает сияние его славы некоторыми ужасными повествованиями, до пылкого его нрава относящимися, — верить ли столь не свойственным великому духу повествованиям, оставляю историкам на размышление. Впрочем, безмерные царские строгости, по которым он Грозным проименован, ни до намерения моего, ни до времени, содержащем в себе целый круг моего сочинения, вовсе не касаются». Начинаются и серьезные исследования российской истории. И.Н. Болтин, A.M. Мусин-Пушкин, М.М. Щербатов собирают летописи и старинные книги. Пишут они и исторические труды. Но все же это было время накопления.

Иван Грозный в искусстве XIX в. «История государства Российского», принятая как национальная история, появилась вместе с 12 томами труда Карамзина, вышедшими в первой трети XIX в.

Глазами Карамзина культурные люди XIX в. смогли обозреть русскую историю. Зрелище было величественное. Пушкин писал Чаадаеву:«... я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя... но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог ее дал».

Сам Пушкин затронул Ивана Грозного лишь косвенно — в «Борисе Годунове» и в «Капитанской дочке», но вряд ли его отношение к грозному царю отличалось от оценки в «Истории» Карамзина, высоко ценимой Пушкиным. Впрочем, в творчестве форма часто предъявляет свои требования к содержанию. Образ строгого, но справедливого царя в «Песне о царе Иване Васильевиче, опричнике и удалом купце Калашникове» (1838) был предопределен выбором М.В. Лермонтовым стиля народных песен о Грозном. В песнях Иван Васильевич сурово карает за неправду и может казнить сгоряча, но ему чуждо злодейство. Чаще он поступает великодушно. Всё это есть в «Песне» Лермонтова. Когда во время пира молодой опричник Керибеевич закручинился, царь разгневался: