Русская кровь
Шрифт:
– А ты не ошиблась адресом? – осторожно спросил Крот.
– Нет. И сейчас чувствую. Я могу это чувствовать!
– Почему же я… ничего?… – запнулся, вслушиваясь.
Снаружи пока было тихо.
– Они придут? – шепнула Майя.
– Не сразу – ответила Лери.
– Может, они уже здесь, – пробормотал я.
– Нет. Точки флуктуации их отпугивают. А ещё зомби боятся «паутины».
Багровая темнота. Не вижу лиц товарищей. Но будто кожей чувствую их взгляды. Что я могу? Лепетать всякую чепуху:
Тонкие пальцы Лери сжались на моём запястье:
– Это в тебе, я знаю.
– Ты о чём?
– Мы – это наша память. Ничто не уходит бесследно. Минуты, словно капли впадают в океан. Зачерпни и ты поймешь…
– Я не могу.
– Этот океан в тебе.
Глаза болели. Я опустил веки. Рядом не умолкал голос Лери:
– …Ухватись за кончик – и вытащишь остальное.
Пытается меня гипнотизировать? Ради бога. Жаль, не поможет. На меня не действует.
Скоро у подъезда тихо заскрипят камешки под ботинками… Тот сон оказался вещим. Живая тьма, захватившая город. Нам не вырваться с мёртвых улиц… «Улей», «муравейник». Сверкающие нити в черном небе… И «быстрые» – оттуда? Пришли через какие-нибудь Врата?
Чтоб овладеть миром и нами.
Фиг вам, суки! У нас ещё есть гранаты…
Достаю одну из кармана. Холодный ребристый металл действует успокаивающе. И волшебное колечко… Выдернуть его и тоже распахнутся врата. Другие – чтобы уйти…
Солнце, небо. Увидать бы их напоследок. Заглянуть в глаза Майи…
Проклятый «светлячок». Ещё несколько часов слепоты. Может и сутки. Так нереально долго. А жизнь измеряется минутами…
Стоп. Там, во сне ещё что-то было.
Цифры?
Да!
Их я помню!
– Три два один четыре два три, – озвучил вслух.
– Что это? – спросила Лери.
– Какой-то номер…
– Телефон?
– Возможно. Я не уверен…
– Хорошо, Денис! Знаешь, что… попробуй позвонить!
– Куда? Зачем?
– Набери этот номер.
Она думает, что я… Надо найти телефон! Вдруг сработает?
Ощупываю пальцами стену. Тихонько толкаю дверь. Обычно аппараты стоят в коридоре… Где-то здесь.
В квартиру ещё кто-то вошёл. Возится рядом. Крот?
Шарю в темноте среди пыли. Чихаю.
Fuck!
– Без толку. Ни хера здесь нет.
– Может и так, – соглашается он, – Городок был маленький… При Союзе не успели телефонизировать. А после – вообще денег не выделяли. Просто ставили на дома таксофоны…
Я кивнул:
– Там, снаружи есть один такой. Недалеко отсюда…
– Ну и что? – взволнованно бормочет Майя, – Надо обыскать другие квартиры…
– Некогда обыскивать. Толкаемся, как слепые котята. Вот-вот дождёмся гостей.
– Денис!
– Спокойно, – я нащупываю
Иду вдоль стены. Впереди – световое пятно. Выход из подъезда. Хорошо. Кое-что я уже могу различать.
– Мы сдаёмся! – кричу в белёсо-багровую пустоту.
Поднимаю руки – так чтобы они могли видеть: я без оружия. Пистолет и граната – в карманах, но детали им знать необязательно.
– Не стреляйте, мы выходим!
Делаю шаг и застываю в дверном проёме. Пусть хорошо разглядят.
Медленно продвигаюсь спиной вдоль распахнутой двери. Теперь – наружная стена и ещё два шага. Чтобы не коснуться «паутины», надо прижиматься вплотную…
Есть! Уперся плечом в козырёк таксофона.
Осторожно поднырнуть. Нащупать трубку и диск с цифрами. Да, тут не клавиши. Именно диск… В каком порядке расположены цифры?
Ага. Кажется, так.
Несколько секунд у меня есть. Пока «улей» будет обдумывать…
Рука держит трубку. А палец вращает диск по часовой стрелке.
321423…
Нет никаких гудков. И быть не может.
Но сквозь глухую тишину долетает звонкий голосок: «Алло. Алло-о, слушаю!»
Я цепенею. Комок подкатывает к горлу.
«Опять ты, Денис?»
Ничего не осталось – ни города, ни девочки. Она выросла и давно сгинула там, в глубоком рву на окраине. А я до сих пор слышу её голос:
«Балда! Можешь не дышать в трубку – все равно я тебя узнала!»
Мутная пелена плывёт перед глазами.
Ещё нечёткие, будто смазанные силуэты…
Нам было лет по двенадцать. Она училась в параллельном классе. И почти каждый день я провожал её от школы – на расстоянии. Ближе подойти не решался. А потом я узнал её домашний телефон. И через день названивал – днём, когда её родители были на работе. Молчал, слушал. Так и не осмелился заговорить…
Наверное, она догадывалась. И однажды меня разоблачила. Я стоял здесь – у этого таксофона. Держал в потной руке трубку. Эту самую. Почувствовал, как наливаюсь пунцовой краской. И рывком нажал «отбой»…
Через день мы возвращались из школы – уже вдвоём.
А ещё через месяц я уехал из Болхова.
Навсегда…
Чужие солдаты на улицах и тёмный ров на окраине были потом. Без меня. И всё, что осталось – древний таксофон в двух шагах от подъезда…
«Хватит молчать. Это ведь ты?»
– Я, – хрипло выдавливаю и вешаю трубку на место.
Что-то изменилось. Могу видеть! Пока – словно через толстое, мутное стекло. Но оно яснеет – с каждым мгновеньем.