Русская куртуазная повесть Хvi века
Шрифт:
Этому походу предшествовали многие события. О некоторых из них не пишет (из "историокв") НИКТО.
Рождество того - 1546 года застало мальчика Ивана в бешеной скачке, с младшим братом Юрием (глухонемым от рождения) и самыми ближайшими дворянами, из стольной Москвы в Великий Новгород. Меняя лошадей, не глядя на снег и мороз, без отдыха в воскресный день, путники мчались в древнюю столицу. ...Еще 17.12.1546 юный государь чинно обсуждал в Думе исполнение воли отца: венчание на царство и организацию всероссийского конкурса красоты - смотрин дворянских дочерей на выданье, к предстоящей царской женитьбе. (Когда-то, воцарившись в обход племянника - поросли убитого старшего брата, сперва коронованного Иваном III в соправители, после арестованного и казненного, Василий Иванович не видел себя вправе венчаться царской короной - символ суверенитета Державы, в противостоянии Ахмат-хану сбросившей евразийское иго - завещая это сыну...) Отсутствие Ивана IV на святочных гуляньях не д.б. броситься в глаза. И в 5 дней миновав 500 верст (все 700, считая извивы пути меж валдайских озер), субботним вечером 28.12
И тогда, прервав службу, великий князь велел ломать стену на правой стороне всхода на хоры. Ломы выбили кирпичи во внутристенное пространство... К ногам изумленных зрителей потекло '...велие сокровище - древния слитки: и въ гривну, и въ полтину, и въ рубль'. Так сказывает историю - не отмеченную ни в церковных летописях Новгорода, ни в хрониках официальных (ЛНЦ, Лицевая Летопись) - Псковская летопись 1547 года [там же, т. 5, вып.1, с.116], один из списков которой принадлежал стольнику Василию Никифоровичу Собакину, псковскому воеводе, потомку царского тестя.
Летопись точна: именно она правильно соотносит дату и день (по-византийски отсчитывая с минувшего захода). Московские хронисты путают дни, постфактум повествуя о совещаниях п-ка 13-го и п-цы 17-го декабря [там же, т. 13\2, с.450], - на самом деле, пятница была 13.12.1546. Не все списки Псковской летописи сообщают о кладе, но все они называют внезапный визит государя [там же, т.5, вып.1, с.112; вып.2, с.230].
Казна, расхищенная в 1530-х гг. боярами, была пуста, обороты купцов, безжалостно обираемых наместниками-коррупционерами, съежились и можно представить изумление Ивана Васильевича. Сокровища грузились возами! О древнем тайнике не ведал никто, свидетели задумывались о силе, ведшей государя. Псковский священник Ермолай, под впечатлением чуда, редактируя для планировавшейся на 1547 г. всероссийской канонизации свв.Петра и Февронии, внес в житие рассказ о чудесном обретении князем заговоренного меча в церковной стене, разгневав этим опасным намеком митрополита - отказавшегося включать повесть в новую Минею!
Кесарь, воздавая благодарение Богоматери, однако, спешил, должный явиться в Москве, не возбуждая подозрений. По летописи, был он '...въ Новеграде одну нощь, на Вороночи былъ у Пречистыя Богородицы на Синичье горе, а третью нощь былъ у Пречистыя Богородицы въ Печорахъ, а во Пскове въ среду не много былъ. И поехалъ къ Москве'. Брат Юрий, не спеша, остался в Пскове.
Другой список уточняет, где был государь, недавно даривший вниманием кафедральные соборы Новгорода и Пскова: '...У Пречистые былъ въ Печерскомъ монастыре, а деревень монастырю далъ много, и у садами пожаловалъ многими, да и на Тифине былъ у Пречистыя молитися Господу Богу и Пречистей Его Матери: чтобъ государю нашему далъ Богъ на враги победу и одоление, на Измаилтянский род!". Иван теперь изрекал - прежде скрываемое, и к Карлу Габсбургу выехало посольство, вербовать для войны с мусульманскими юртами инженерные кадры, владевшие достижениями техники Ренессанса. 'Всл-е этого в 1547 более 300 ремесленников, фабрикантов: оружейников, литейщиков, рудокопов, каменщиков, ваятелей, зодчих, живописцев, даже богословов и правоведов съехались в Любек. Они уже были готовы сесть на корабли, чтобы отправиться в Россию, как неожиданно, по тайным проискам ливонского рыцарства и любекского купечества, все были задержаны и принуждены возвратить в Вену выданные им виды на проезд. В 1557 Иоанн возобновил свою просьбу преемнику Карла V, имп.Фердинанду I, но по новому домогательству ливонцев, опять без успеха. Только немногие иноземцы успели разными путями пробраться в Россию' [А.В.Висковатов 'Краткий исторический обзор морских походов русских...', 1994, с.58].
16.01.1547 г. состоялось венчание Ивана Васильевича на царство. А 03.02, не дожидаясь завершения всероссийских смотрин, воевода Данила Захарьин выдал 14-летнюю единокровную сестру за царя всея Руси. Род Захарьиных захудал, и брак этот страшно возмущал 'великих бояр', хотя брат новобрачной Данила и дядя Григорий и получили боярство. ...Молодые хорошо знали друг друга: дядя невесты Михаил Юрьев был в 1533-1538 г.г. опекуном наследника, введенный умиравшим Василием III в состав Семибоярщины, - но нельзя сказать, что русоволосая девочка заполнила сердце жениха. СКЦ, живописуя триумфальный въезд в Москву во главе с царем войска победителей, стилизует рассказ под былину о Чуриле Пленковиче: богатыре, один вид которого был неотразим всему женскому населению столицы. Его усмешку подтвердил летописец, с кончиною в 1560 г. Настасьи обронивший: 'умершей, бо, царице нача царь яр быть зело и прелюбодействен' [Скрынников, с.208].
После этого чуда, царь приступает к планомерным походам на Казань, отказавшись от оборонительной тактики времен боярского правления. И деньги, и исполнители теперь нашлись. Недолго спустя в Москве потекли события, загадочные для историков: повлекшие отстранение от власти князей Глинских - родичей вел.княгини Елены, матери Ивана. У трона их сменили Романовы: Данила стал дворецким, а 2-й свояк Никита окольничим.
И мы можем догадаться, кто хранил тайну сокровищ Софийского собора, открыв повзрослевшему монарху. Родословец редакции ХVI века повествует: '...приеде из Немец муж честен именем
Кроме Акинфа, в его роду широко известен Гаврило Алексич, в миру Вячеслав Гориславич: новгородский боярин, герой Невской битвы 1240 г., в 1241 г. павший в бою с ливонскими рыцарями, возглавляя ополчение Пскова. Не столь уверенно, можно полагать личность отца Горислава-Алексы - Якуна - знаменитого посадника, главы Черниговской партии в Новгороде, при котором состоялась битва новгородцев с суздальцами 25.02.1170 года. 'Муж честен Ратша', гипотетически, сопоставляется генеалогами с Ратшею - тиуном Всеволода и Игоря Ольговичей, княживших в стольном Киеве, когда их брат Святослав (отец Игоря Северского) княжил в Новгороде [П.Н.Петров 'История родов русского дворянства', СПб., 1886, кн. 1-я, с.с. 19-22]. Изгнание крутого тиуна было киевлянами поставлено условием наследования трона Игорем Ольговичем, и это спасло Ратшу, когда Игорь Киевский был низвергнут сыновьями Мстислава Великого, пострижен в монахи, а вскоре убит.
П.Н.Петров, историк, искусствовед, генеалог ХIХ века пишет: 'Нам представляется Андрей Иванович, внук Акинфа Великого, одним лицом с Андреем Ивановичем Кобылою, родоначальником Романовых, которого происхождение и в родословиях уцелело, вероятнее всего, как лица, известного в Москве и начавшего свой род с другим прозыванием. В подобных случаях в родословных ставили отделяющийся род за первоначальным; но при списывании с первоначальной рукописи копировщик часто в ХVI в. изменял порядок статей по своему усмотрению. Т.обр. в родословной времен царя Федора Ивановича Кобыла со своим родом оказался разобщен от рода Ратши' [там же, с.21]. Псковский летописец рассказал о сокровищах, нежданно явившихся в казну Русского царства. Рассказал о том, о чем умолчал сам Царь (своеручно правивший неполные известия Царственной Книги, но здесь не восполнивший текст официоза).
Мы знаем, что после плаваний Джованни и Севастиана Каботов, в ХVI веке дела английских купцов, ведших внешнюю торговлю, проигрывая конкуренцию с испанцами (фландрцами) и ганзейцами, приходят в полный упадок. И, по рекомендации Кабота-сына, в 1548 г. в Лондоне образуется 'Общество купцов-предпринимателей для открытия стран, земель, островов, государств и владений, неведомых и даже доселе морским путем не посещаемых'. В следующие годы эта компания купила и отремонтировала три небольших судна (160, 120 и 90 тонн). Они покидают Темзу, под начальством Ричарда Ченслера отправившись к северо-востоку Европы, 10.05.1553 года [И.П.Магидович, В.И.Магидович 'Очерки по истории географических открытий', М., 1983, т. 2, с.213]. О взятии Казани Иваном Васильевичем, об уходе из турецких рук старого Волжского пути на Сред.Восток, в Европе уже было известно. Интереснее другое. Согласно Буслаевскому списку, по нашей оценке, хранящему черновик СКЦ, писавшийся в октябре - ноябре 1552 года, еще не имея панегириков и некролога Семена Ивановича Пункова, однако, числит князя Микулинского, раненого 02.10.1552, погибшим при штурме, вместе с братом Дмитрием . Можно думать, ранение кашинского патриция было столь серьезным, что на его выздоровление тогда не рассчитывали. А уже весной 1553 Семен Микулинский обнаруживается Холмогорским воеводой, запомнившийся здесь, ибо собирал последнюю в истории края (до отмены института кормлений) частную судебную пошлину.
Историография числит Семена Ивановича участником боярской смуты марта 1553 г., попавшим в опалу [А.А.Зимин 'Состав Боярской Думы...'\ 'Археографический Ежегодник. 1957', 1959, с.65; А.А.Зимин, А.А.Хорошкевич 'Россия времени Ивана Грозного', 1982, с.71; Д.М.Володихин 'Воеводы Ивана Грозного', 2009, с.153]. Однако, архивные первоисточники этому противоречат, опровергая опалу [М.А.Зинько 'Не человек, но аггел Божий' ...'\ 'Вопросы медиевистики', 2012, ?1, с.77]. В Холмогорской летописи 1559 г., современной событиям, приход на Двину судна Ричарда Ченслера в лето 7061-е датирован точно, относительно Казанского взятия, позволяя определиться со стилем датировки летописца: 24 августа 1553 г. [ПСРЛ, т. 33, с.137]. Двинской же Летописец датирует начало наместничества князя Микулинского на Двине по этому событию, относя его прибытие к месту нового назначения, выполнение судебных действий к 1-й\2 1553 года [там же, с.с. 145, 149, 168]. Не позднее начала 1553 г. князь - совсем недавно крайне тяжело раненный, спешно отбыл на Двину.