Русская мафия 1988-2012. Криминальная история новой России

Карышев Валерий Михайлович

Парень посмотрел на часы:

— Должны вот-вот.

Тут один из сидящих встал и пошел на второй этаж, наверное, звонить кому-то. Неужели опять будет какая-то провокация, неужели Бориса сейчас направят в Москворецкий суд или в Лефортовский? Но как же они обеспечат ему право на защиту? Конечно, адвоката можно и назначить. Хотя где они его найдут в это время?

Теперь я решил от них не отходить.

Вскоре вернулся третий следователь. Он подошел к ребятам. Я тоже приблизился. Поняв, что скрывать информацию бесполезно, он произнес:

— Я только

что был у председателя суда. Нам поменяли судью.

«Так, — подумал я, — это сделали специально, на всякий случай — вдруг я с судьей договорился?»

Вскоре появился милиционер. Я понял, что доставили Бориса. Действительно, в сопровождении нескольких оперативников и сотрудников милиции, в наручниках вывели седоволосого мужчину, одетого в дорогую дубленку, в очках. На вид ему было около пятидесяти лет. Это и был мой клиент. Но возможности поговорить с ним не было. Его быстро провели на второй этаж. Мы с Лианой и следователи тоже стали подниматься за ним.

Мы дошли до двери зала судебного заседания. Я быстро направился в кабинет судьи. На пороге меня встретила секретарь.

— Простите, а вы кто? — поинтересовалась она.

— Я адвокат Бориса Шахрая, — произнес я, специально повысив голос, чтобы Борис услышал меня, и кивнув ему головой. Я понял, что, когда Шахрая вели, он видел меня рядом с Лианой, и сомнений, что я являюсь адвокатом, у него не было.

— А удостоверение или ордер у вас есть? — спросила секретарь.

Я вытащил из кармана заранее приготовленный ордер и адвокатское удостоверение и протянул ей. Девушка взяла документы и направилась в кабинет.

— Извините, — обратился я к судье, — я могу переговорить с моим клиентом?

— Да, — ответила судья и посмотрела на конвоиров, — разговаривайте.

Шахрай уже находился в клетке. Я подошел к нему.

— Я ваш адвокат, — сказал я и представился. — Надеюсь, вам понятно, от кого я?

Он молча кивнул.

— Вы давали какие-либо показания?

— Пока еще нет.

— Вы знаете, что можете воспользоваться 51-й статьей Конституции? Я верю, что вы невиновны. Но поскольку у нас с вами еще нет никакой позиции, мы с вами еще не говорили, давайте будем ссылаться на эту статью.

— Это какой-то бред, недоразумение, — стал горячо говорить Шахрай. — Я к этому делу никакого отношения не имею! Все основывается на том, что я знаю какого-то Богдана, который, по версии следствия, является пособником. Да, Богдан заезжал ко мне в офис, и что из этого? Я никакого отношения к этому не имею! — повторил Борис.

— Хорошо, — остановил я его. — У вас был допрос?

— Да, был.

— А адвокат?

— Адвокат по назначению.

— Когда у вас был допрос?

— Часа два назад.

— А вы на какие-нибудь вопросы отвечали?

— Я отвечал, но ничего против себя не сказал, потому что к этому делу никакого отношения не имею, — в очередной раз повторил Борис.

— Вам обвинение было предъявлено?

— Нет, не было.

— Отлично, — улыбнулся я. — На этом мы и сыграем.

Мы поговорили еще несколько минут.

Тут появилась секретарь.

— Вы поговорили со своим клиентом? — спросила она.

— Да, мы закончили. Можно начинать.

Дверь зала судебного заседания открылась, вошли три следователя, которые не так давно сидели на первом этаже. Один из них занял стул напротив защиты и клетки, где сидел Борис. Двое других сели на скамью.

Из другой двери появилась судья, одетая в черную мантию, с небольшой папкой «Дело». Секретарь объявила, что судебное заседание считается открытым, слушается дело по избранию меры пресечения подозреваемому в пособничестве убийства Бориса Шахрая — статьи 30-я и 105-я. Далее были заданы стандартные вопросы об отводе.

Первым выступил прокурор, который подозревал моего клиента в пособничестве убийства банкира Андрея Козлова. Но все подозрения были основаны на показаниях некоего Богдана. Затем слово предоставили защите.

Я сразу обратился к судье с тем, что моему подзащитному обвинение пока не было предъявлено и он является только подозреваемым. А подозреваемый может быть задержан в течение трех дней, два из которых уже прошло. Судья поняла мой намек на то, что подозреваемому не может быть назначена мера пресечения в виде ареста, поскольку не предъявлено обвинение. По крайней мере, такая практика была принята до недавнего времени в некоторых судах. Но это был Басманный суд, который находился под крылом Генеральной прокуратуры. И, может быть, существует негласное соглашение, что все клиенты, которые проходят по этой линии, автоматически получают арест. Особенно это было связано с делом «Юкоса». Я стал говорить обычные фразы о том, что клиент ранее к уголовной ответственности не привлекался, что он имеет мать преклонного возраста — 82 года, что у него есть несовершеннолетний ребенок, находящийся на его иждивении, и так далее. Судья молча слушала.

Конечно, я понимал, что, скорее всего, будет выбран арест. Но все же какая-то надежда на чудо у меня оставалась.

В заключение я сказал, что прошу суд избрать меру пресечения для своего подзащитного, не связанную с арестом, — денежный залог либо поручительство депутатов Государственной думы, на которых мне успел указать Шахрай.

Судья молча кивнула, словно подтверждая, что она все поняла. Тут неожиданно поднял руку прокурор.

— Ваша честь, можно реплику?

— Да, пожалуйста.

— Тут адвокат говорил, — сказал прокурор, — о денежном залоге и о депутатах. Однако в зале, как мы видим, нет никакого денежного залога, и депутатов тоже тут нет. Так что я считаю, что его слова — это просто слова, а не действия.

— Одну минуточку! — остановил его я. — Денежный залог лежит у меня в машине.

— Какая сумма? — уточнила судья.

— Около пятидесяти тысяч долларов, — на ходу сориентировался я, — естественно, в рублевом эквиваленте. А что касается депутатов, они, естественно, не приглашены, потому что все это случилось неожиданно. Но если суд вынесет решение, они приедут в ближайшее время.