Русская народно-бытовая медицина
Шрифт:
Подобным же образом происходить письяк (ячмень). Причина этой болезни – собака, пёс: если человек ест что-нибудь и не даст собаке, которая глядит ему в глаза, то непременно сядет письяк (Орловск., Новгородск., Вологодск. и др. гг.). Кто съест кусок хлеба, мяса или обгложет кость, предназначенную собаке, у того под мышками появятся «сучьи сиськи» [51] . Если через ребячью пеленку перебежит собака, в ребенка «увяжется сушец», или собачья старость [52] .
51
Воспаление подмышечных лимфатических желез (Юхновск. у. Смоленск, г.).
52
Рахит.
Вообще,
Едва ли есть какая-либо надобность разбирать и проводить разницу между действительными причинами заболеваний деревни и теми воображаемыми, как их представляет себе народ: разница между ними так же велика, как между голой и неприглядной действительностью и самой крайней, несбыточной фантазией.
Если взять эти последние причины в том виде, как они вырисовываются народными воззрениями, и исключить три действительно болезнетворных фактора, допускаемых народом – простуду, тяжелую работу и старость, присоединив сюда и дурную кровищу, в представлении о которой видны зачатки кое-каких физиологических и рациональных понятий, то окажется, что вся остальная народная теория о причинах возникновения болезней почти сплошь обоснована на суевериях.
Сравнивая первую группу этих воззрений со второй, чисто и всецело суеверной, мы увидим, что последняя заключает в себе гораздо больше определенности, глубже исчерпывает предмет и является не только более обширной, но и более детально разработанной. Суеверные воззрения народа часто обнимают собою и касаются таких мелочей, что, будь они направлены в разумную сторону, они не свидетельствовали бы только о бесплодной пытливости ума, а делали бы большую честь народной наблюдательности.
Все эти воззрения стары, как стар народ, и ни время, ни новизна некоторых условий народной жизни не могли сделать их более разумными. Мы будем иметь потом возможность показать, что земская медицина, несмотря на краткость своего существования сравнительно с тысячелетней жизнью народа, оказала на него неоспоримое влияние, изменив взгляды на лечение, больницы, и некоторые заразные болезни, но она не повлияла на выработку народом общих разумных воззрений на здоровье, требующих для своего образования всегда и больше времени и опыта, и большей суммы и определенности тех подготовительных понятий, из которых формируются общие. Вот почему все те воззрения народа на заболеваемость, которые с известным правом можно отнести к разряду рациональных в разумных, почти так же древни, как и чисто суеверные, слишком односторонни и бедны, и обнаруживают до нельзя малую наблюдательность народа относительно всего того, что фактически касается его здоровья. Нельзя не удивляться тому обстоятельству, что лишь в виде исключений встречаются указания, свидетельствующая о сознании народом чистоты, как фактора здоровья и как хотя бы до известной степени сложившегося гигиенического понятия. Если это понятие и существует у народа, то скорее, как религиозное: известно, что наш крестьянин чистится и моется почти исключительно перед праздниками. Слишком мало также указаний, которые бы говорили о сознании и значении для здоровья неудобоваримой пищи и недоброкачественной воды и которые бы связывали появление желудочно-кишечных расстройств с этими факторами здоровья. Такого сознания почти нет, как по отношению к взрослым, так и детям, и причины непомерно высокой детской смертности великорусских губерний, как мы видели это выше, лежат именно в отсутствии такого сознания.
Желудочно-кишечные заболевания как детей, так и взрослых, крестьянин припишет чему угодно – простуде, пупу, грызи, порче и т. п., но только не свяжет их ни с пищей, ни с питьем и разве только при массовых заболеваниях, напр., при холере, когда связь употребления воды с развитием болезни становится ясной до очевидности, решит, что воду «не иначе, как отравляют», и подчас припишет эту отраву докторам.
Уже одно это нелепое убеждение, значительно распространенное, указывает, насколько далеко стоит наш народ от истинного понимания значения для здоровья вредных свойств воды: свойства эти вода может, по его понятиям, приобретать только путем намеренного внесения в нее отравы, яда.
Таким образом, у народа отсутствуют одни из самых элементарных понятий о здоровье, они не привились ни школой, ни институтом земской медицины и не выработались наблюдением.
Глава II. Знахарство
Века, в течение которых народ, в деле врачевания, был предоставлен самому себе, и весьма слабое развитие среди него истинных понятий о сущности заболеваний создали, настолько прочные условия для процветания знахарства, что знахарь, этот единственный врачеватель народа, почти до самого последнего времени, нередко и в настоящее время представляет из себя в деревне силу, с которой приходится считаться.
Хотя земская медицина, за время своего 35-летнего существования, нанесла знахарству тяжелый удар, но этот удар лишь пробил, а не разрушил той стены, которая, в силу вековых условий, должна отделять научную медицину от народа: 35 лет слишком небольшой срок для того, чтобы народ, в течение этого промежутка времени, мог коренным. образом изменить свой взгляд на существо и причины болезней и отрешиться от тех способов врачевания, которые он выработал в течете целого ряда веков.
Медицина – не всемогуща и в лучшем случае она могла бы функционировать и приносить свои плоды среди народа в такой же мере, как среди наших образованных и обеспеченных классов. Но самые лучшие стремления убежденных и преданных делу земских врачей всегда разбивались о трудность, а иногда и прямую невозможность, во многих случаях, применить научную медицину к практике деревенской действительности. Многие условия, среди которых приходится работать деревенскому врачу, действительно неодолимы: врач очень часто должен лечить желудочно-кишечные заболевания при полном отсутствии какой бы то ни было возможности для крестьянина соблюдать хотя бы самую элементарную диету; он должен лечить массу накожных болезней, разного рода нагноительные процессы, раны, язвы и пр., при грязи, которой покрыто тело, пропитана одежда и которой полна изба крестьянина; при той же обстановки и часто в избе, переполненной, сверх членов семьи, еще четвероногими жильцами, врач должен нередко вести борьбу с инфекционными заболеваниями, разного рода тифами, скарлатиной, дифтеритом и т. п. Громадность расстояний, с которой должен считаться врач, случайность и мимолетность появления его у крестьянина, или крестьянина у него, и невозможность постоянного наблюдения за постепенным ходом болезни деревенских пациентов увеличивают трудность положения врача. Если к этому прибавить, что крестьянин, по всему складу своих понятий о существе болезней, стоит далеко от рациональной медицины и что он, в большинстве случаев, и не придает значения для здоровья ни чистоте, ни пище, ни питью, что, в силу роковых и трудно устранимых условий, он будет, напр., пить воду из колодца, зараженную испражнениями заболевшего брюшным тифом его соседа или родственника из одной с ним семьи, – нужна совокупность благоприятных моментов и случайностей для того, чтобы, при подобных условиях, какая-либо начавшаяся эпидемия не имела распространения, какой-нибудь отдельный больной выздоровел или получил облегчение. На такой почве создается, с одной стороны, очень много условий для развития скептического отношения народа к медицине, а с другой – развивается не разумное доверие народа к врачу, а во многих случаях лишь простая вера во врача, такая же вера, какую прежде питал крестьянин к знахарю, так как оценить и понять, отчего получился успех лечения в одном случае, и отчего бесплодным осталось лечение в другом, он не в состоянии.
Выздоровел больной – и во врача создается вера, умер или не получил больной облегчения – и вера во врача пропадает.
Что же удивительного в том, если при подобных условиях наш крестьянин, по старой, протоптанной дорожки, идет нередко к своему старинному знакомому – знахарю, верить в которого он привык гораздо раньше, чем во врача?
Поэтому многие напрасно думают, что знахарство уже совсем отжило свое время, не имеет под собою почвы и, как система и профессия, не существует.
Знахарство – старое предание, но для многих мест нашего отечества оно все еще ново и ему приходится верить и теперь [53] .
53
Этой веры в знахарство, судя по успехам Гачковского, барона Вревского и в последнее время Бадмаева в Петербурге, не лишена известная часть даже нашего образованного общества.
Обращение крестьянина к знахарю, с его точки зрения, во многих случаях, совершенно логично и последовательно. Раз известное заболевание произошло не по той или иной физической причине, а случилось от вмешательства нечистой силы, порчи, напуска по сердцам, глаза, слова и т. п., то и средства лечения должны соответствовать причинам заболевания и должны быть им равносильны: эта вера народа в существование каких-то таинственных сил, прекращающих болезни, есть лишь следствие его веры в такие же силы, которые производят болезни.