Русская Никита

Барякина Эльвира Валерьевна

— В чем дело? — спросил он, сразу определив, что между Мэг и Игорем опять что-то произошло.

— Мы в очередной раз поссорились, — сообщил Матвеев, усаживаясь напротив.

Сейчас, несколько мгновений спустя, Мэг страшно сожалела, что опять поддалась своему порыву и выболтала чуть больше, чем следовало. Она вся напряглась, ожидая, что Волков тут же подхватит тему их с Матвеевым ссоры, и когда тот сообщит об ее очередном промахе, начнет выпытывать, откуда она могла знать о жене Игоря.

Но вопреки обыкновению Волков

не обратил никакого внимания на сообщение Матвеева. Взгляд его все время соскальзывал на улицу, как будто он что-то выглядывал за окном.

— Вы уже сделали заказ? — спросила Мэг как можно более непринужденно, чтобы он и вовсе забыл об этом инциденте.

Волков как-то странно посмотрел на нее.

— Сейчас все будет. Обещаю вам непередаваемые ощущения.

Он взглянул на часы и махнул рукой официанту, дежурившему у стойки. Тот тут же возник рядом с их столиком, держа в руках поднос с тремя фужерами и бутылку.

— Что это? — сразу насторожилась Мэг. Она все еще не забыла той субботы, когда Волков пригласил ее к себе.

Мужчины переглянулись. Похоже, их только забавляло то, что она пугается. Волков положил руку на ее локоть.

— Не бойтесь, Маргарита. Это всего лишь шампанское. И поверьте мне, оно очень хорошее. Я думаю, нам стоит отметить кое-какое событие…

Вино полилось в фужеры, пузырьки потянулись дружными стайками наверх. Волков поднял свой бокал.

— Смотрите туда, Маргарита, — указал он на подъезд дома, находящийся на противоположной стороне проспекта. — Смотрите и пейте…

Она поглядела… Подъезд как подъезд… По бокам — заснеженные кусты, на тротуарах — вереница припаркованных машин.

И вдруг Мэг увидела, как из подъезда показался невысокий человек в рыжей дубленке. Шапочка-картузик, очки, светло-пшеничные волосы. Ахнув, Мэг дернулась, но Волков тут же с силой сдавил ей запястье.

— Смотрите…

Рублевский сделал шаг, другой… Видимо, у него зазвонил сотовый телефон. Он полез куда-то за пазуху.

Мэг тяжело дышала. Ее привели смотреть убийство. Привели в лучшую ложу, как в театре. Она уже знала, что киллеры должны сидеть в одной из припаркованных машин. В какой из них? Синем «Фольксвагене»? Вон в той желтой «копейке»?

Но ведь Структура установила за Рублевским самое тщательное наблюдение… И раз его не вывезли из города в какое-нибудь безопасное место, стало быть, Сергей Иванович передал это дело в правоохранительные органы. Рублевский выполняет функцию наживки, и прямо сейчас должны появиться люди в бронежилетах и масках и скрутить всех, начиная с Максима и кончая подосланными им киллерами. О, значит, Сергей Иванович решил-таки, что настала пора арестовать Волкова! И его поймают с поличным!

Мэг замерла в радостном предвкушении. Боже, ну почему ей ничего не положено знать о проводимых Структурой операциях?! Насколько бы все облегчилось! А так сиди среди врагов и жди, когда появятся

свои…

Секунды тянулись часами… Мэг до боли вонзила ногти себе в ладонь. Ее взгляд ни на мгновение не отрывался от невысокой фигуры Рублевского.

…Выстрела никто не слышал. Рублевский просто нелепо взмахнул руками и упал навзничь. Сотовый телефон отлетел в сторону. И никто ни откуда не появился.

* * *

Голова была чугунной, веки тяжелы от непролитых слез. Мэг стояла в покосившейся телефонной будке с выбитыми стеклами и вдавливала в аппарат ледяные кнопки. Шесть заветных циферок — прямой номер Сергея Ивановича.

Шеф сам взял трубку.

— Слушаю!

У Мэг перехватило горло. Перед глазами все еще стояла сцена, виденная ею сквозь окно-витрину «Бизона»: толпа, милиция, скорая помощь… Все как всегда. Точь-в-точь как в случае с Громовым. А она уходила из «театра» вместе с главным режиссером и его помощником. Спокойная, невозмутимая… Уходила, вежливо поблагодарив ничего не заметившего официанта.

— Это я, — прошептала она. Пар от дыхания оставлял на трубке едва заметные капельки, которые тут же замерзали. — Сергей Иванович, почему все так произошло с Рублевским? Я же вас предупредила!

Шеф ответил не сразу.

— Кто тебе позволил звонить сюда?! — рявкнул он столь грозно, что Мэг моментально поняла, что он оправдывается. Он специально не стал мешать убийству Рублевского, и у него были на это какие-то свои причины.

— Я дала вам все карты в руки! — выкрикнула она. — Я могу засвидетельствовать такое…

— Послушай, прекрати истерику! То, что произошло, — не твоего ума дело, понятно? Твоя задача смотреть и докладывать, смотреть и докладывать! Все! Решения будут принимать другие люди. И не звони сюда без крайней необходимости!

Холодные гудки потекли из ледяной трубки… Мэг повесила ее на рычаг.

Небо над головой было мутно-серым. Полы пальто разлетались от порывов злого северного ветра, но Мэг ничего не видела, ничего не чувствовала.

Руководство Структуры знало, что Рублевского убьют, но никто и пальцем не пошевелил, чтобы спасти бедного мальчика. Почему?! Все это оправдывается какой-то высокой целью, которую Мэг просто не положено знать? Но какая высокая цель может быть у Сергея Ивановича, который считает, что всех счастливыми не сделаешь? Ведь ради кого-то или чего-то он старается…

Вот к кому надо приставить Охотника! Вот в чьей голове надо бы покопаться!

Острое чувство незащищенности доводило Мэг до содрогания. Если бандит подговорит своих дружков убить кого-нибудь, его сажают в тюрьму, как опасного преступника. Сажают такие, как Алов, и часто с подачи таких, как Сергей Иванович… Но если все то же самое проделывают господа рангом повыше, им никто не ставит это в вину. Органам правопорядка просто невыгодно с ними ссориться. Шеф ведь прямо сказал: «Оно нам надо?»