Русская проза рубежа ХХ–XXI веков: учебное пособие
Шрифт:
В рассказе «Похороны» судьбы остающихся жить вызывают у повествователя сочувствие, слишком неустроенна, неопределенна их жизнь: «А люди живые остались наверху, в заснеженном холодном мире. Им долго ждать тепла: январь, февраль, март. И неизвестно еще, какой весна будет».
Одно из наиболее значительных достижений Б. Екимова – повесть «Пиночет» (1999).В основе ее сюжета производственный конфликт: попытка молодого руководителя наладить дела в полуразвалившемся хозяйстве. Отметим добротность диалогов, остроту зрения автора, подмечающего существенное в описываемой непростой жизни современников, несомненную правдивость, искренность размышлений и эмоций повествователя и героев. Но перечисление постколхозных бед, проблем, вопросов, конфликтов, с которыми Корытин столкнулся, приняв дела от умиравшего отца, кажется несколько затянутым. Характеры выглядят
«Дали команду жить по-новому, но люди привыкли жить иначе. Так что деревня и сейчас, если говорить честно, находится в состоянии тяжелом. В своих очерках я все об этом написал и сейчас хочу отойти от публицистики», – заметил писатель в одном из недавних интервью, в связи с присуждением ему премии А.И. Солженицына.
Волгоградский писатель и сегодня демонстрирует способность творческого роста, все чаще обращается к собственно художественному повествованию. Способность героев его лучших рассказов не опускать руки, сохранять жизненный, созидательный непоказной оптимизм связывает их с традиционным положительным типом национального характера. Одна из его последних книг – сборник рассказов и повестей «Не надо плакать… » (2008). Такие рассказы, как «Сколь работы, Петрович…», «Фетисыч»(1996), обнаруживают наиболее сильные стороны творческого дарования писателя.
Жизнь героя в первом из названных произведений полна драматизма, но семейные трудности и общественные неурядицы он преодолевает испытанным и безотказным способом – каждодневным тяжким трудом. Собственно повествование представляет собой перечисление и описание многообразных хозяйственных забот и дел Алеши Батакова. Важно, что по необходимости возрождаемые героем традиционные крестьянские навыки вовсе не противоречат тому, чем он занимался в советские времена. Здоровое социальное чувство человека-труженика проявляется в любых условиях. «Иногда Алеша спросит меня:
– Петрович, ты все же повыше… Когда же наладится? Заводы стоят… Я заезжаю иногда, кое-какие железки нужны. Погляжу – аж страшно…
…Мне кажется, что он по своему заводу тоскует. И чего-то ждет. А день нынешний – лишь для прокорма: сыновья, жена. Потому и раскорячка: райцентр и хутор».
В этой опоре на жизнеспособные силы народа воплощается невысказываемая надежда автора.
Нет напрямую выраженной моральной сентенции и в рассказе «Фетисыч».Жизнь девятилетнего героя отнюдь не благостна и беззаботна. Но и в этом маленьком человеке автор подмечает ответственность за себя и других, терпение, способность отказаться от желаемого и даже заслуженного во имя необходимого. Оставшись без учительницы, хуторская школа обречена, младшие друзья Фетисыча не смогут продолжать учиться дома. Понимая, что только он сможет как-то поддержать ее существование, маленький герой Екимова отказывается от жизни и учебы в относительно хороших условиях. Такими маленькими подвигами сохраняется еще теплящаяся на суровой земле жизнь: «Хутор лежал вовсе тихий, в снегу, как в плену. Несмелые печные дымы поднимались к небу. Один, другой… За ними – третий. Хутор был живой. Он лежал одиноко на белом просторе земли, среди полей и полей».
Творчество Б. Екимова неброско и скупо на краски, но в лучших своих произведениях писатель сумел выразить тревоги и надежды современника.
Таким образом, в 90-е и «нулевые» годы творчество бывших «деревенщиков» и всеми «плюсами и минусами» отражает неоднозначность нового поворота в народной судьбе, сделанного страной и народом выбора. Поиски форм социального бытия; драматизм сосуществования нового, претендующего на абсолютную правоту и монопольное господство в жизни, и «осколков» разбитого прошлого, с болью притирающегося, ищущего своего места в современности; возможность не ограничиваемого ничем диалога как приобретение последнего десятилетия и девальвация слова, этическая и нравственная глухота различных частей общества; расколотость народного сознания и потеря значительной его частью духовных ориентиров – все это определяет содержание, тональность, стилистические и жанровые особенности прозы рассмотренных писателей. Ясно, что органической связи с жизнью народа они не утратили и само противоречивое течение ее определяет прерывистое дыхание современной прозы В.
Историческая форма и приемы ее организации
Историческая тема традиционно рассматривается как одна из ведущих составляющих литературного процесса. Особый интерес к ней проявляется в особо острые, драматичные периоды развития общества. Сравнение разных картин мира – современной и когда-то существовавшей, позволяет ответить на вопросы, как выстраивать свое поведение, какими нравственными законами руководствоваться.
В то же время обращение к истории, отражению минувших событий всегда свидетельствует об уровне развития общества, его готовности осмыслить свое прошлое. Так восстанавливаются корни и возрождаются связи, изображение процессов современности соотносится с прошлым и будущим.
Появление большого числа произведений, написанных на историческую тему в переходный период, показало, что пришло время осмысления острых вопросов отечественной истории, главным из которых стало раскрытие национального характера. Значимыми также становятся вопросы, связанные с русской интеллигенцией и отдельными этапами истории России, о которых пришло время писать с иных позиций, с учетом нового знания о действительности.
Отличительной особенностью исторической прозы конца XX в. является разнообразие форм использования исторического материала. Создаются не только собственно исторический роман, в котором соблюдается парадигма жанровой формы, но и парафразы исторических событий в зависимости от авторской концепции и конкретных целей в форме сказа или притчи (произведения Ф. Искандера), «утопии» («антиутопии») (Т. Толстая, Д. Липскеров), «альтернативной фантастике» (А. Белянин, Хольм ван Зайчик), ретродетективов (Б. Акунин, Л. Юзефович, М. Юденич), авантюрных и приключенческих романов [9] (проза А. Бушкова).
9
Доминирование в произведениях детективной или мистической составляющей позволяет рассматривать их в других разделах пособия.
Писатели ищут жанровые конфигурации, наиболее отвечающие их замыслу, сочетая то, что ранее казалось несовместимым. Несомненно, соединение разножанровых элементов усиливает сюжетную интригу, действие складывается из отдельных эпизодов, развивающихся в разной стилевой тональности, допускаются временные «сдвиги», деформация героев, реальные личности становятся полуанекдотическими фигурами. Скрепляют повествование исторические реалии, как бы формирующие каркас произведения. Как писал о книге А. Бушкова «Д'Артаньян, гвардеец кардинала» Л. Пирогов, автор «вышивает свои узоры по канве читательской эмоциональности», или ориентируется на ностальгические чувства тех, кто в детстве читал книги А. Дюма.
Не секрет, что многие читатели воспринимают историческое произведение именно как рассказ о прошлом, в динамичной и увлекательной форме повествующий о событиях. Поэтому продолжает оставаться востребованной познавательная и развлекательная проза с историческим сюжетом (произведения Э. Радзинского), удовлетворяющая интерес к «тайнам», закрытым и засекреченным темам, но дающая лишь версию реальной истории.
В качестве своеобразной игровой площадки историческую основу используют Дм. Быков, В. Пелевин, В. Шаров. Авторы часто обращаются к двадцатым годам как своеобразному отправному пункту для реализации собственной концепции видения событий («Чапаев и Пустота» В. Пелевина, «Казароза» Л. Юзефовича). Востребованной оказалась и эпоха Средневековья, отчасти из-за интереса к компьютерным и ролевым играм (произведения Д. Трускиновской, Е. Хаецкой). Иногда авторы уводят читателя и в более отдаленные времена. В начале XXI в. форму авантюрно-приключенческого романа разрабатывает А. Иванов.
Роман В. Шарова(Владимира Александровича, р. 1952) «До и во время» вышел в 2005 г. Как отмечалось в рецензии «Русского журнала», «движущей силой сюжетов Шарова стало не техническое, а историческое или социальное допущение». В историю больных особого корпуса (старых большевиков) инкорпорируется история мадам Сталь, явно написанная под впечатлением автора от ее воспоминаний. Изображенные автором реинкарнации мадам Сталь, воссоздание изнутри русской революции, видение Сталина в роли любовника великой авантюристки позволили говорить о появлении формы «исторической фантасмагории».