Русская революция. Книга 2. Большевики в борьбе за власть 1917 — 1918

Пайпс Ричард

В соответствии с основным законом нового государства, мирный договор следовало ратифицировать через две недели на съезде Советов. Съезд, которому предназначено было это совершить, должен был открыться в Москве 14 марта.

* * *

У Ленина не было оснований доверять Германии, несмотря на то, что все поставленные ею условия были выполнены. Он был хорошо информирован о разделении мнений в германском правительстве и знал, что генералитет настаивал на устранении его от власти. Поэтому он предусмотрительно сохранил контакт с союзниками и решил сдержать данное им обещание произвести резкий поворот во внешней политике своего правительства в их пользу.

Уже после подписания (но до ратификации) Брестского мирного договора Троцкий передал Робинсу ноту, адресованную правительству США: «В случае, если а) Всероссийский съезд Советов откажется ратифицировать мирный

договор с Германией, или б) если германское правительство, нарушив мирный договор, возобновит военные действия с тем, чтобы продолжить свой грабительный набег, или в) если советское правительство будет вынуждено действиями Германии отказаться от мирного договора — до или после его ратификации — и возобновить военные действия, — во всех этих случаях чрезвычайно важно с точки зрения военных и политических планов советской власти получить ответ на следующие вопросы: 1) Может ли советское правительство рассчитывать на поддержку Соединенных Штатов Северной Америки, Великобритании и Франции в борьбе против Германии? 2) Какой вид помощи может быть оказан в ближайшем будущем и на каких условиях — военное оборудование, транспортные средства, предметы первой необходимости? 3) Какой вид помощи может быть оказан в частности и в особенности Соединенными Штатами? — В случае, если Япония, в результате переговоров или по молчаливому соглашению с Германией или без такого соглашения, попытается захватить Владивосток и Восточносибирскую железную дорогу, что в таком случае грозило бы отрезать Россию от Тихого океана и сильно затруднило бы концентрацию советских войск на восток от Урала, — какие в этом случае были бы предприняты шаги союзниками, в частности и в особенности Соединенными Штатами, чтобы предотвратить высадку Японии на Дальнем Востоке и обеспечить непрерывность сообщения с Россией по Сибирской линии? — По мнению правительства Соединенных Штатов, в каком объеме — при соблюдении вышеупомянутых условий — будет получена помощь от Великобритании через Мурманск и Архангельск? Какие шаги правительство Великобритании могло бы предпринять, чтобы обеспечить эту помощь и уничтожить, таким образом, основания для слухов о ее якобы враждебных планах в отношении России на ближайшее будущее? — Все эти вопросы обусловлены той самоочевидной предпосылкой, что внутренняя и внешняя политика советского правительства будет и впредь проводиться в соответствии с принципами международного социализма и что советское правительство сохраняет свою полную независимость от несоциалистических правительств»⁸². Последний абзац означал, что большевики оставляли за собой право добиваться свержения тех самых правительств, помощи которых они искали.

В тот же день, когда Троцкий передал ноту Раймонду Робинсу, он встретился с Брюсом Локкартом⁸³. Он сообщил английскому агенту что приближающийся съезд Советов с большой вероятностью откажется ратифицировать Брестский договор и объявит войну Германии. Но, чтобы это произошло, союзники должны предложить России помощь. Далее, ссылаясь на широко обсуждающееся в столицах стран Согласия предложение о массированной высадке в Сибири японских экспедиционных войск с целью отвлечения Германии, Троцкий заявил, что подобное нарушение суверенитета России разрушило бы самую возможность ее сближения с союзниками. Информируя Лондон о соображениях Троцкого, Локкарт заявил, что в сделанных тем предложениях заключалась наилучшая возможность возобновить действия на Восточном фронте. Ему вторил посол США Френсис: он передал в Вашингтон, что, если союзники смогут оказать давление на Японию и заставить ее отказаться от планов высадки в Сибири, съезд Советов с большой вероятностью откажется от Брестского мирного договора⁸⁴.

Не было, конечно же, ни малейшей вероятности, что съезд Советов, укомплектованный обычным большевистским большинством, осмелится отнять у Ленина так дорого давшуюся ему победу. Большевики использовали эту возможность как приманку, чтобы предотвратить то, чего они действительно боялись: оккупацию Сибири Японией и вмешательство последней в дела России на стороне антибольшевистских сил. По словам Нуланса, большевики настолько доверяли Локкарту, что позволяли ему связываться с Лондоном при помощи кода, что категорически воспрещалось даже официальным иностранным миссиям⁸⁵.

Первым вещественным результатом переговоров с союзниками явилась высадка небольшого контингента союзных войск в Мурманске 9 марта. С 1916 года там накопилось более 600 000 тонн военного оборудования, в большинстве своем неоплаченного, посланного русской армии и лежащего мертвым грузом из-за нехватки транспортных средств для переброски в глубь материка. Союзники опасались, что все это богатство может попасть в руки Германии либо в результате Брестского мира, либо вследствие захвата Мурманска германо-финскими силами. Они беспокоились также, что Германия может захватить близлежащую Печенгу (Петсамо) и построить там базу для подводных лодок.

Первым

воззвал к союзникам о помощи Мурманский Совет, который телеграфировал в Петроград 5 марта, что «финские белогвардейцы», вероятно, при поддержке германских сил, ведут подготовку к атаке на Мурманск. Совет связался с военно-морскими силами Англии и одновременно запросил у Петрограда разрешение пригласить союзные военные силы. Троцкий сообщил Мурманскому Совету, что тот может воспользоваться военной помощью союзников⁸⁶. Таким образом, впервые западные военные силы были задействованы в России по приглашению Мурманского Совета и с одобрения советского правительства. В речи, произнесенной 14 марта 1918 года, Ленин пояснил, что Англия и Франция высадили войска «с целью защиты Мурманского побережья»⁸⁷.

Группа союзных войск, высадившаяся в Мурманске, состояла из 150 английских моряков, нескольких французов и нескольких сот чехов⁸⁸. В течение следующих недель Англия беспрерывно связывалась с Москвой по поводу Мурманска (к сожалению, содержание переговоров осталось недоступным для исследования). Обе стороны вступили в тесное сотрудничество, чтобы предотвратить захват Германией и Финляндией этого важного порта. Позднее, по требованию Германии, Москва заявила протест против присутствия военных сил союзников на русской земле, однако Садуль, находившийся в тесном контакте с Троцким, рекомендовал своему правительству не принимать этого близко к сердцу: «Ленин, Троцкий и Чичерин положительно воспринимают в данных обстоятельствах, т. е. в надежде на сближение с союзниками, англо-французскую высадку в Мурманске и Архангельске, и хорошо понятно, что, не желая дать Германии повода к заявлению протеста против этого очевидного нарушения мирного договора, они сами направляют заведомо формальный протест союзникам. Они чудесно понимают, что следует защищать эти северные порты и подходящие к ним железнодорожные пути от германо-финских поползновений»⁸⁹.

Перед самым началом Четвертого съезда Советов большевики провели VII (Внеочередной) съезд партии (6–8 марта). Повесткой дня этого спешно собранного заседания, на котором присутствовало 47 делегатов, был Брест-Литовск. Дискуссия в узком кругу посвященных, особенно защита Лениным своей непопулярной позиции, дают редкую возможность оценить отношение коммунистов к международному праву и связям с другими странами.

Ленин энергично отстаивал свою позицию перед левыми коммунистами⁹⁰. Он сделал экскурс в недавнее прошлое, напомнил аудитории, как легко было взять власть в России, но как трудно ее организовать. Нельзя просто перенести методы, доказавшие свою эффективность при захвате власти, на сложное дело управления. Он признал, что длительный мир с «капиталистическими» странами невозможен и что важно распространять революцию за рубежом. Но следует быть реалистами: вовсе не каждая промышленная забастовка на Западе чревата революцией. В полном противоречии с марксизмом он заключил, что гораздо труднее свершить революцию в демократических и капиталистических странах, чем в отсталой России.

Все это было давно известно. Новостью стали откровенные рассуждения Ленина по вопросу войны и мира. Он пытался успокоить аудиторию, встревоженную тем, что с ведущей «империалистической» державой заключен вечный мир. Во-первых, советское правительство намеревалось нарушить условия Брестского мира: в действительности его «уже тридцать — сорок раз нарушили» (это за три дня!). Во-вторых, подписание мира с Четверным союзом вовсе не означало отказа от классовой борьбы. Мир по самой своей природе — явление преходящее, «возможность собрать силы»: «история подсказывает, что мир есть передышка для войны». Другими словами, война — нормальное состояние, мир — передышка: с не-коммунистическими странами длительного мира быть не может, возможно только временное прекращение военных действий, перемирие. Даже покуда мирный договор в силе, советское правительство — в нарушение его условий — займется организацией новых боеспособных военных сил. То есть, успокоил Ленин своих соратников, мирный договор, который их просят утвердить, — всего лишь небольшое отступление на пути к мировой революции.

Левые коммунисты снова заявили свои возражения⁹¹, но не смогли собрать достаточного числа голосов. За резолюцию, одобряющую мирный договор, проголосовали 28 человек против 9 при одном воздержавшемся. Затем Ленин обратился к съезду с просьбой принять не подлежащую публикации в течение неопределенного времени тайную резолюцию, дающую Центральному Комитету «полномочие во всякий момент разорвать все мирные договоры с империалистическими и буржуазными государствами, а равно объявить им войну»⁹². С готовностью принятая и никогда формально не отмененная, резолюция эта давала горстке людей в большевистском Центральном Комитете власть разрывать по собственному усмотрению любые международные договоры, заключенные их правительством, и беспрепятственно объявить войну любой из иностранных держав.