Русская революция. Книга 3. Россия под большевиками. 1918—1924
Шрифт:
На Кавказе ситуация усугублялась тем, что там в тесноте и смешении проживало множество этнических групп; обстоятельства еще осложнились вследствие немецкой и турецкой интервенции.
В политическом отношении самой передовой национальной группой в этом регионе были грузины. Грузия являлась оплотом социал-демократического движения, особенно меньшевизма; в 1917 г. грузины-марксисты вроде Ираклия Церетели и Николая Чхеидзе играли ведущую роль в Петроградском Совете. Национальные упования грузин были тесно связаны с российским демократическим движением: стремление к независимости обнаружилось здесь лишь после того, как большевистский переворот в России уничтожил надежду на демократическое будущее.
Большинство армян, которых тогда насчитывалось до 3 млн, проживало за границей России, в Оттоманской империи, в основном в восточной Анатолии. Примерно треть армян жила в России. Во время Первой мировой
Азербайджанцы-шииты жили частью в Иране, а частью на русском Кавказе. Во всех отношениях — культурном, экономическом и политическом — они являлись самой слаборазвитой из закавказских этнических групп. И наконец, горы Кавказа стали прибежищем для более чем миллиона мусульман разной этнической и конфессиональной принадлежности, проживавших в аулах, отделенных друг от друга высокими грядами гор.
По сравнению с остальными частями Российской империи Закавказье пребывало на протяжении 1917 г. в относительном спокойствии. Как и в других регионах страны, представители различных населявших его народов вели дискуссии и издавали прокламации, но законы при этом нарушались меньше. Армяне и грузины уповали на то, что Россия прикроет их от подавляющего мусульманского большинства, а азербайджанцы, если и мечтали о независимости, хранили свои предпочтения в тайне, боясь быть обвиненными в предательских протурецких настроениях.
Когда Российская империя стала распадаться, представляющие различные национальные меньшинства политики повели себя более уверенно. То же можно сказать и о тех, кого они представляли. Результаты выборов в Учредительное собрание в конце ноября 1917 г. показали, что большинство нерусских избирателей голосовало за своих национальных кандидатов. Некоторые из национальных партий продолжали по традиции сотрудничать с российскими, но, когда те к концу года развалились под нажимом большевистского террора, они обособились и превратились в полноценные националистические партии. Если в начале года национальные меньшинства желали обеспечить себе необходимые права в рамках демократической России, то позднее, в октябре, они начали ограждать себя от большевистской диктатуры и начавшейся гражданской войны.
Через несколько дней после прихода к власти большевики издали за подписями Ленина и Сталина Декларацию прав народов России. В ней без каких бы то ни было исключений и оговорок утверждалось право наций на самоопределение вплоть до отделения. Большевики стали единственной партией в России, провозгласившей столь радикальное положение; а поскольку оно шло вразрез с их централистской политической установкой, необходимо дать некоторые пояснения, что за этим стояло{535}.
Подобно Марксу и другим социалистам, Ленин предпочитал большие государства маленьким, поскольку в первых быстрее развивался капитализм, что, в свою очередь, приводило к усугублению классовых противоречий. Если в стране победит коммунизм, на крупной территории легче станет осуществлять «диктатуру пролетариата». Ленин не испытывал симпатии ни к какой форме национализма, ему были в одинаковой мере чужды и патриотизм, и ксенофобия. Он стремился ускорить ассимиляцию нерусских меньшинств, а поэтому отвергал любые решения национального вопроса, институционализировавшие национальные различия. В начале века среди социал-демократов наибольшей популярностью пользовались такие концепции, как «экстратерриториальная культурная автономия» и федерализм. Первая, сформулированная австрийскими социалистами Карлом Реннером и Отто Бауэром в качестве средства сохранения политического единства империи Габсбургов, требовала гарантировать представителям этнических меньшинств право получать образование на родном языке и принимать участие в национальной культурной жизни независимо от того, где они проживали. Программа эта нравилась многим националистам, поскольку удовлетворяла то, что они считали законными запросами меньшинств, одновременно стирая этнические противоречия и не позволяя распасться империи. Ленин, однако, эту формулировку отверг, поскольку она закрепляла и даже усиливала культурные различия между народностями.
Его решением поэтому стало еще в 1913 г. «право нации на самоопределение», лозунг социал-демократов, переформулированный им так, что самоопределение стало означать исключительно отделение от России. Каждая национальная группа получала право на государственный суверенитет, если таково было ее желание. Если же национальная группа решала не пользоваться этим правом, она не могла претендовать ни на какие специальные привилегии в границах единого Российского государства. Когда среди большевиков возникли возражения, что это может превратить Россию в Балканы, Ленин выдвинул два контраргумента. Во-первых, развивающийся в Российской империи капитализм привел к возникновению такой экономической взаимозависимости различных ее регионов, что реальная вероятность отделения какой-либо из окраинных территорий была крайне невелика. Во-вторых, право наций на самоопределение понималось как подчиненное принципу «пролетарского самоопределения». Под этим подразумевалось, что, если, несмотря на экономические обстоятельства, некоторые или даже все окраинные территории решат отложиться от России, у большевистского правительства найдется возможность вернуть их в родное лоно. Таким образом, крайне либеральная политика по национальному вопросу сулила большевикам существенное преимущество — поддержку национальных меньшинств — и не заставляла ничем рисковать.
Ход событий не соответствовал ленинским ожиданиям и заставил его нарушить обещание самоопределения. Некоторые из территорий, когда-то бывшие частью Российской империи, оказались в конце 1917 г. под немецкой оккупацией, и, поскольку политика Германии была направлена на расчленение России, кайзеровское правительство поощряло эти территории требовать суверенитета. 6 декабря 1917 г. Финляндия объявила о своей независимости. Ее примеру последовала Литва (11 декабря), затем Латвия (12 января). Эстония откололась в феврале 1918 г. Тогда же в Брест-Литовске страны Четверного Союза признали Украину независимым государством и подписали с ней сепаратный мирный договор. Под нажимом противника Москве пришлось начать переговоры, ведущие к дипломатическому признанию Украины. Когда в январе — феврале 1918 г. большевики в нарушение своих обещаний начали наступление на Киев, Германия ввела свои войска и заставила их отойти назад. С той поры и вплоть до вывода немецких войск Украина оставалась номинально самостоятельной политической единицей под немецкой оккупацией.
В других регионах бывшей Российской империи центробежные тенденции подогревались, как правило, желанием оградиться от большевистского режима. Важность, придававшаяся этому соображению, можно проиллюстрировать на примере Сибири, которая весной 1918 г. объявила о своей независимости и надежде воссоединиться со временем с отечеством{536}.
Закавказье отделилось от России в начале 1918 г. в основном под давлением турок и немцев. Когда русский фронт на Кавказе рухнул и турецкая армия пошла в наступление, грузины, армяне и азербайджанцы согласились учредить совместное правительство. 11 ноября (по старому стилю), через две недели после захвата большевиками власти в Петрограде, был сформирован Закавказский комиссариат, фактически ставший региональным органом власти, но не провозгласивший независимости. Понукаемый турками, видевшими в этой территории свою законную зону влияния, а также под напором немцев, 22 апреля 1918 г. Комиссариат провозгласил создание Независимой Закавказской федерации. По самой своей природе это государственное образование носило временный характер, поскольку входящие в него три основные национальные группы имели мало общего между собой, за исключением географического соседства.
В Средней Азии сепаратистское движение подавили проживавшие там русские, учредившие что-то вроде колониального правительства, против которого у мусульман не нашлось сил и возможности бороться. Русские же хранили лояльность по отношению к Москве независимо от того, кто был там у власти.
В начале 1918 г. Ленин оказался в ситуации, какой не хотел и не предвидел. Империя распалась. Лозунг о «праве наций на самоопределение» не только не смог убедить меньшинства поддержать новую власть, но и дал им законный повод для отделения. При каждой являвшейся возможности Ленин отряжал пробольшевистские войска на подавление новообразующихся националистических режимов: на Украину, в Белоруссию, в Финляндию, в страны Прибалтики. Не всегда ему удавалось вернуть их, но даже неудачи не дают возможности заподозрить его в нежелании сделать это.