«Русская верность, честь и отвага» Джона Элфинстона: Повествование о службе Екатерине II и об Архипелагской экспедиции Российского флота
Шрифт:
Задолго до того, как было повалено первое судно, я попросил несколько новых мачт, чтобы иметь их под рукой на случай аварии (ибо они поваливают судно за обе мачты). Если они не понадобятся, они останутся про запас. Но Адмиралтейство не прислушалось ни к каким предложениям, наоборот, первоприсутствующий в Адмиралтействе адмирал Мордвинов 243 из ревности противодействовал всем моим приказам.
Не мог я также заставить моих капитанов исполнять их обязанности: из нежелания выходить в море в позднее время года они на все от меня требовали письменных приказаний, тогда как я не мог давать таких приказов по той причине, что данный мне секретарь очень плохо понимал по-английски и совсем не знал голландской морской терминологии, которую русские получили от голландских офицеров, нанятых еще Петром Великим 244 .
243
Мордвинов Семен Иванович (1701–1777), адмирал (с 1764 г.), вице-президент Адмиралтейств-коллегии. В решениях Адмиралтейств-коллегии есть протокол от 20 июля, в котором значится: «По данным за подписанием собственные Ея императорского величества руки господину адмиралу и кавалеру Мордвинову в 14-го сего июля Ея императорское величество поручает особливому попечению ево отправление отсюда контр-адмирала Елфинстона во вверенными ему караблями и для того желает, чтоб он его, Елфинстона, без далних канцелярских переписок снабдил всем тем, чего он от него <…> требовать будет, а чтобы и по ево для сего требованиям адмиралтейская коллегия немедленныя отпуски чинила» (РГА ВМФ. Ф. 212. Оп. 4.
244
См.: Cracraft J. The Petrine Revolution in Russian Culture. Cambridge, MA: Belknap, 2004. P. 40–96, 398–409; Avery R. Foreign Influence on the Nautical Terminology of Russian in the Eighteenth Century // Oxford Slavonic Papers. 1981. Vol. XIV. P. 73–92; Кротов П. А. Об использовании голландского военно-морского законодательства при разработке уставных положений российского флота во второй половине XVII – первой полоине XVIII в. // Источниковедение: поиски и находки. Сб. научных трудов. Воронеж: Изд-во Воронежского гос. университета, 2000. Вып. 1. С. 120–130; Он же. Голландцы и фламандцы в российском флоте в петровскую эпоху // Голландцы и бельгийцы в России, XVIII–ХХ вв. = Noord- en Zuid-Nederlanders in Rusland / Нидерланд. Рос. арх. центр (НРАЦ) – Гронинген; под ред. Эммануэля Вагеманса, Ханса ван Конингсбрюгге; пер. с нидерланд. Д. Сильвестрова. СПб.: Алетейя, 2004. С. 290–302.
Пока разоружали суда и одно стали килевать, я отправился в Санкт-Петербург, чтобы подать жалобы на офицеров и на службы, с которыми приходилось иметь дело, а также добыть достаточное количество обшивочных гвоздей (а они используют гвозди размером от двух дюймов до штырей в 7 или 8 [дюймов] или длины в дюймах вдвое большей).
На третье утро после моего приезда в Санкт-Петербург личный секретарь императрицы генерал-майор Стрекалов 245 сделал мне честь, почтив меня визитом, и выразил желание, чтобы я посетил ту часть дворца, на которую он мне укажет. Он велел спросить о нем у любого пажа и сообщил, что Ее императорское величество приказала ему привести меня в ее покои к 10 часам утра и захватить с собой моего секретаря. После представления Ее императорскому величеству, во время которого присутствовал только господин Стрекалов, а императрица была одета в простое домашнее платье 246 , императрица спросила меня, когда, по моему мнению, моя эскадра сможет уйти в плавание. Я ответил, что не думаю, что смогу отплыть в этом году, поскольку столкнулся со множеством отсрочек от государственных служб и особенно от Адмиралтейства, с медлительностью офицеров в исполнении их обязанностей, с нуждой в припасах, так что я стал терять всяческую надежду на скорое плаванье. Мои слова произвели впечатление, императрица внезапно переменилась. Она в ярости повернулась и приказала господину Стрекалову немедленно послать за главным адмиралом Адмиралтейства Мордвиновым 247 .
245
Стрекалов Степан Федорович (1728–1805), кабинет-секретарь Екатерины II в 1771–1774. См.: РБС. СПб.; М., 1909. Т. 12. С. 464. Элфинстон называет его Major General Stragaloff.
246
Элфинстон использует выражение in an undress. Хорошо известно, что до полудня императрица занималась делами в домашней одежде – шлафроке и чепце; ее парадный туалет начинался после этого делового утра.
247
Еще 14 июля адмирал Мордвинов назначался главным по экипировке Архипелагской экспедиции. В Журнале протоколов Адмиралтейств-коллегии записано: «Ея имп. величество поручили адмиралу Мордвинову исправить некоторую комиссию, чего ради оная коллегия имеет по его требованию во всем немедленно удовольствие делать» (РГА ВМФ. Ф. 212. Оп. 4. Д. 57. Л. 163).
Ее императорское величество затем отметила, что «Святослав» (84-пушечный корабль из эскадры адмирала Спиридова) возвращается назад в Ревель, она выразила удивление, потому что «Святослав» был новым кораблем 248 , и поинтересовалась, не думаю ли я, что такое происходит от его неспособности нести паруса. Я ответил, что слышал до того, как корабль покинул Кронштадт, что то ли по недосмотру, то ли по незнанию на правильную укладку балласта или размещение припасов обращали очень мало внимания. Я объяснил это в наилучшей манере, как мог, чтобы императрица меня поняла, затем поклонился и отступил, но едва я дошел до двери, императрица позвала меня назад и приказала мне не упоминать никому того, что произошло, и что все мои приказы в будущем будут исполняться.
248
Торжественный спуск на воду «Святослава» состоялся только 17/28 мая 1769 г. в присутствии двора и дипломатического корпуса. Супруга британского посла лорда Каткарта записала в свой Журнал: «29 [May 1769] Вчера был совершен торжественный церемониал спуска на воду 80-пушечного корабля в присутствии императрицы, великого князя, всего двора, зарубежных министров и т. д. Происходил церемониал освящения корабля и присвоения ему имени, который совершали несколько священников, которых называют протопопы. <…> бесконечно прекрасная сцена при множестве наблюдателей на берегу и на воде, яркость дня, вид красивых зданий, люди веселы, нарядны, лодки, яхты и проч. и корабль создавали перспективу, которую воображение может только нарисовать… Императрица в капитанской каюте устроила прием, и наш [британский] соотечественник капитан этого корабля Джеймс Лонстратен (James Lonstraeten) и еще 60 человек имели честь припасть к руке императрицы. Я была довольна увидеть моих соотечественников столь полезными. Пушки палили на Адмиралтействе, все было произведено надлежащим образом. Императрица и великий князь не стали в этот раз обедать, как это было три года назад, когда в прошлый раз спускали корабль, но большинство придворных и иностранных министров обедали. Все закончилось к 7 часам вечера…» (NLS. MD. Acc. 12686/5 (Papers of the family of Cathcart). Листы не нумерованы).
На следующее утро один из чиновников кабинета привез мне сотню империалов по 10 рублей каждый, [или] 200 фунтов стерлингов в подарок от императрицы.
Поскольку граф Панин всегда меня приглашал отобедать к столу великого князя, я сообщал ему обо всех моих жалобах и о желании не задерживаться в городе, так как я был уверен, что ничего не будет сделано в [Кронштадте] в мое отсутствие. Он говорил, что я смогу отбыть через несколько дней и что на следующий день он пошлет за адмиралом Мордвиновым. Я передал графу список снастей, которые мне были безотлагательно нужны (поскольку на «Не Тронь Меня» ожидали тросы, чтобы соорудить ванты).
На следующий день адмирал Мордвинов обедал у великого князя. После обеда, когда граф, адмирал Мордвинов и я выходили в апартаменты графа Панина 249 , адмирал Мордвинов мне пообещал сделать со своей стороны все возможное и уверил, что все упомянутые мною снасти уже находятся в Кронштадте. Не без труда я покинул графа Панина, у которого уже не было более до меня дел, но после недельного отсутствия я обнаружил, что в Кронштадте сделано было очень мало.
Более всего меня поразили два линейных корабля, которые первыми уже были килеваны. На них не взяли ничего из их провизии, хотя приказы были даны и там не имели никаких иных дел. Несмотря на заверения адмирала Мордвинова, то, в чем он меня убеждал, оказалось неправдой: снасти все так же находились на складах в Санкт-Петербурге.
249
Граф Н. И. Панин как воспитатель великого князя жил при покоях своего воспитанника в Зимнем дворце.
Уже некоторое время я имел при себе нового переводчика, или секретаря, который понимал оба языка, но был малодостойным человеком. Звали его Ньюман 250 .
250
Подробнее о карьере Джонсона Ньюмана, но без упоминания о службе при Элфинстоне см.: Cross A. Johnson Newman, A Little-known Englishman in Russian Service in the Second Half of the Eighteenth Century // Study Group on Eighteenth-Century Russia Newsletter. 1993. Vol. 21 (режим доступасвободный). Примечательно, что слух о непорядочности Ньюмана ходил за ним и в России, и в Британии. Между тем российскому правительству Ньюман служил исправно и, начав свою карьеру переводчиком Коллегии иностранных дел при контр-адмирале Элфинстоне в 1769 г., он дослужился до чина коллежского советника (1793), выполнял обязанности консула в Лиссабоне и Гулле; помимо дипломатической службы Ньюман занимался и переводами.
251
Английская фактория, т. е. иностранная торговая колония в Санкт-Петербурге, располагалась на Галерной улице (в английских источниках весь район нередко назывался Galernoff). О ней подробнее см.: Кросс Э. Британцы в Петербурге: XVIII век / авториз. пер. с англ. Юрия и Надежды Беспятых. СПб.: Дмитрий Буланин, 2005.
252
Приказы Элфинстона переводил Джонсон Ньюман, здесь и далее мы приводим перевод по оригиналу: РГА ВМФ. Ф. 189. Оп. 1. Д. 9. Л. 1–1 об.
От его высокопревосходительства контр-адмирала Элфинстона, командующего в Кронштадте.
По имянному Ее императорскаго величества приказу, мне сообщенному, которым велено эскадре, мною командованной, в совершенстве привесть с наискорейшею поспешностью и не быть никакого недостатка в должности вас самого 253 , офицеров ваших и корабельных ваших служителей, того ради сим вам велено следующее наблюдать под опасением вашим за ослушание, а имянно: быть вам на корабле при должности вашей каждое утро в пять часов или ранее того к смотру офицеров и служителей вашего корабля, а смотр сей учинить вам каждое утро в пять часов, об отсутствующих имянно и чинно мне репортовать, дабы их жалование и провианты зачислены были, как мною показано будет, сверх другаго какого наказания, которое за такое ослушание за благо разсудится наложить, ежели какая остановка учинена будет в поставке каких припасов или провиантов, то о тех офицерах имянно, учинающих такую остановку в службе Ее императорскаго величества, вам немедленно мне отрепортовать, дабы справится, от неимения надлежащих приказов произходит ли та остановка или от инако чего, потом чтоб офицеры те наказаны были за их небрежение по надлежащему; по учинении смотра держать вам корабелных ваших служителей строго при должностях своих даже до полудни, тогда перестать им два часа, потом опять им на работу быть даже до захождения солнца, возкресных и праздничных дней не выключая. Ордер его высокопревосходителства господина контр-адмирала Джона Элфинстона перевел Иностранной коллегии переводчик Джонсон Нуман.
Дан в Кронштадте 20/31 августа 1769 г.
Капитанам кораблей Ее императорского величества, стоящим в Кронштадте.
253
В оригинале приказ был написан отдельно каждому капитану.
На следующее утро после объявления этого приказа все капитаны пришли ко мне выразить свое сильное неудовольствие. Объявляя, что невозможно подготовить суда к плаванью до конца навигации этого года, они надеялись, что я смогу смягчить что-то в строгости приказа, что они не могут и подумать служить под таким приказом и должны послать его Императрице. После минутного размышления я осознал, что, если я не смогу настоять на своей власти и хоть немного пойду на попятную, я никогда впоследствии не добьюсь подчинения приказам, пока они их не одобрят, и буду последовательно сталкиваться с такими выражениями протеста. А потому я ответил, что впервые встречаюсь с тем, чтобы нижестоящие офицеры протестовали против приказа командира, что я ожидал, что они их будут исполнять, что я сам не вижу в своем приказе ничего, что могло бы их оскорбить, но раз они угрожают, что пошлют приказ Императрице, я, конечно, сделаю это сам, если они уже этого не сделали.
На этом они оставили меня. На следующий день я отправил следующее письмо его сиятельству графу Панину с копией вышеприведенного приказа 254 :
Monseigneur,
Вчера после моего прибытия в Кронштадт я к своей досаде нашел на всех кораблях задержку не только в оснащении такелажем, но, что более всего меня удивило: они не погрузили на борт припасы, хотя им был дан на это мой приказ еще седьмого числа сего месяца до того, как я покинул Кронштадт. Это вынудило меня издать каждому капитану повторный приказ, копию которого я имею честь здесь приложить. Я имею все основания сделать так, потому что все мои капитаны (за исключением капитана «Твери», который отсутствует без моего дозволения 255 ) очень недовольны формулировками и строгостью приказа и, соответственно, мной. Необходимость столь строгого приказа абсолютно очевидна (особенно там, где выказывается так много упущений) ради службы Ее императорскому величеству, которую я взялся исполнять по мере сил и возможностей. И поскольку Императрица лично удостоила меня чести, дав свои распоряжения, я не премину исполнять все, что в моей власти, дабы обеспечить их выполнение. А потому я должен молить милости Вашего сиятельства оказать мне честь, положив к стопам Ее императорского величества это письмо и приказ. Имею честь оставаться с величайшим уважением самым преданным и обязанным слугой Вашего сиятельства
Д[жон] Э[лфинстон]
Кронштадт 21 августа/1 сентября 1769 г.
Его сиятельству графу Панину.
254
Письмо, переведенное на французский с подписью Элфинстона, см.: РГА ВМФ. Ф. 179. Оп. 1. Д. 148. Л. 391–391 об.
255
Капитаном линейного корабля «Тверь» был Петр Андреевич Игнатьев (ок. 1731 – после 1784). После того как капитан Игнатьев не смог привести корабль «Тверь» в составе эскадры Элфинстона до Копенгагена и вернулся в Ревель, он был отдан под военный суд и вскоре, 3 апреля 1770 г., был исключен из службы (см.: ОМС. Ч. 2. С. 148–150; Феофанов. С. 66).
Несколько дней спустя я имел удовольствие получить следующее послание от его сиятельства графа Панина в ответ на мое:
Сэр,
С превеликим удовольствием я исполнил Ваше желание, представив Ее величеству письмо, посланное Вами 21 августа, а также копию приказа, которая сопровождала письмо. Ее величество считает, что Вам необходимо, сэр, приложить все старания, настойчиво требуя в самых строгих выражениях, каковые, по Вашему мнению, могут быть употреблены, исполнения обязанностей, по Вашему мнению, надобных на благо службы под Вашим началом. Ее величество также повелела мне передать Вам ее высочайшую апробацию [Вашего приказа], что я и делаю этим письмом; а также со своей стороны от всего сердца желаю вскоре увидеть завершенными Ваши приготовления, и что Вы сможете вовремя отплыть ради достижения намеченной цели.
Я горячо желаю, чтобы ничто не было противно Вашему глубочайшему удовлетворению, и всеми силами всегда готов этому содействовать
Граф Н. Панин
Санкт-Петербург. 24 августа/4 сентября 1769 г.
Его превосходительству контр-адмиралу Элфинстону