«Русская земля» и образование территории древнерусского государства

Насонов Арсений Николаевич

Мы отнюдь не хотим сказать, что только деятельностью Василька население Поднестровья было объединено под властью одного центра. Первые же известия о Галиче и галичанах говорят о роли «галичан» и Галича в политической «областной» жизни. Они играют первенствующую роль в военных событиях 1144 и 1153 гг.; они пытаются распорядиться галицким столом при жизни галицкого князя Володимерки и зовут к себе Ивана Ростиславича Берладника. Самый Теребовль «галичане» называют «своим городом» (6652 г.).

Возвышение Галича относится к первой половине XII в. Раньше, во второй половине XI в., мы не слышим о нем ничего. В это время его значение как территориального центра, вероятно, только определялось. В это же время в Теребовле на притоке Днестра образуется княжеский стол. Какая-то доля участия в образовании территории будущего полугосударства в Поднестровьо Васильку Теребовльскому, конечно, принадлежала.

Таким образом, с последней четверти XI в. Подиестровье снова появилось в поле зрения Киевщины. Дело в том, что еще в начале X в. киевский князь, как мы упоминали, предпринимал далекий поход, чтобы уничтожить военную твердыню уличей — г. Пересечен. В то время как часть уличей, жившая по соседству с древлянами, к югу от них, соглашалась давать дань киевскому князю, другая часть, опиравшаяся на Пересечен, не соглашалась

на дань: «и но вдадящется единъ градъ именемъ Пересеченъ» [429] . Местоположение его определяется со времен Надеждина селением Пересечиной, лежащим «по правую сторону почтового тракта из г. Оргева в г. Кишиневъ», как говорится в «Списке населенных мест Бессарабской области по сведениям 1859 г.» (№ 638), ныне — Крыулянского района Молдавской ССР. Это большое селение имело в середине прошлого века 1070 душ мужского пола и 1009 душ женского. По древнейшему тексту, сохранившемуся в Новгородской 1-й летописи, Пересечен осаждали «три лта» и едва взяли («и едва взя»). Наступление на южнорусскую степь печенегов в первой половине X в. лишало Киев возможности поддерживать связь с Поднестровьем, и в XI в., когда составлялся Древнейший киевский свод, едва ли знали даже, где этот полулегендарный Пересечен находится. В наших летописях он в более поздних известиях никогда не упоминается, и отмеченный в списке «Киевских градов» Пересечен ничего общего не имел (только, может быть, по происхождению своих обитателей) с Пересеченом уличей и лежал где-то в районе Киева. Выше, в главе II, мы говорили, что уличи ушли от Днепра не позднее IX в.; и в XI в., когда составлялся Древнейший киевский свод, они, конечно, жили по Днестру. Но составитель Древнейшего киевского свода пишет, что уличи перешли («переидоша») от Днепра «межи Богъ и Днстръ» и там сидели («сдоша тамо») [430] . Видимо, его не интересовало, кто жил по Днестру; но его интересовали места, граничившие с запада с «русскими» волостями. Обстоятельства изменились к началу XII в. Автора «Повести временных лот» Поднестровье без сомнения интересовало. Описывая «предал» Афета, он не забыл сказать о Днестре и Угорских горах (т. е. Карпатах), а местопребывание уличей и тиверцев он определил так: «сдяху по Днстру, присдяху к Дунаеви» [431] .

429

Новг. 1-я л., 6430 г.

430

Там же. См. также А. А. Шахматов. Разыскания…, стр. 543.

431

Лавр., Ипат. лл.; А. А. Шахматов. «Повесть временных лет», т. I.

Итак, во второй половине XI — первой половине XII в. образовалась «областная» территория, по верхней части течения Днестра. На юго-восток, по Днестру, она простиралась до Ушицы (ныне — Старая Ушица) [432] . Здесь галицкий князь держал «засаду». На «смердов», живших в городе, местных жителей-тяглецов, князь, конечно, не мог положиться [433] . Их он должен был «блюсти» как платежеспособную силу и держать в узде. В юго-западном направлении галицкая территория захватывала верховья Прута, где известия XIII в. называют Коломыю, доходы с которой шли «на роздавание оружьникомъ» [434] . Повидимому, этот район был галицким и в XII в., когда упоминается Удеч. Оттуда возили соль [435] . В 1165 г. груз с солью, направлявшийся из Удеча в Галич, потонул в разливе Днестра. В междуречье Прута и Днестра лежал, по данным XII в., Кучельмин, впоследствии — Кучурмик [436] . Здесь уже начиналось «поле» [437] .

432

Старая Ушица теперь — районный центр Каменец-Подольской области,

433

Ипат. л., 6652, 6667 гг.

434

Ипат. л., 6748 г. Коломыя — ныне город, районный центр Станиславской области УССР.

435

Там же, 6672 г.

436

Там же, 1159 г.

437

«Поле» начиналось где-то между Онутом и Кучельмипом (см. Ипат. лот., 6721 г.). Онут лежал несколько выше Хотина, по Днестру, на берегу реки. В этих местах — деревни Онута и Пол-Онута. Первая при Днестре (см. Список населенных мест Бессарабской области, № 920 я 921). Деревня Онут — Заставновского района Черновицкой области.

Сама территория получила название «Галицкой земли». Напомним, что в начале 40-х годов XII в. «волости» Галицкая и Перемышльская объединились в руках галицкого князя [438] . Термин «Галицкая земля» встречаем уже в середине XII в. По известию 1152 г., «земля Галичкая» начиналась у р. Сан [439] . Тогда уже существовал Ярославль за Саном, укрепленный, возможно, судя по его названию, молодым князем Ярославом, сыном Володимерка Галицкого [440] . По известию 1229 г., «Галичкая земля» определяется пространством от р. Боброка «до ркы Ушиц и Прута». В этом определении верховья Днестра отнесены к «Перемышлеской земле», что подтверждается летописным текстом 1226 г. [441] .

438

Ипат. л., 6649 (1141) г.

439

Там же, 6660 (1152) г.

440

Там же.

441

Там же, 6734, 6737 гг.

Итак, в XII в. «областная» территория подходила уже к «полю», где кочевали степняки.

Мы говорили, что славянское население на нижнем Днестре оказалось в первой половине X в. во власти печенегов и попадало в положение как бы вольницы. От Киевщины оно было отрезано. Власть юго-западных князей начала распространяться в верхней части течения Днестра только во второй половине XI в. Причерноморские города (Аккерман и др.), где некогда хозяйничали

«ромеи», лежали в развалинах [442] .

442

«De administrando imperio», гл. 37.

Славянское население, обитавшее к северу от берегов нижнего Дуная («присдяху къ Дунаеви»), имело соседом сильную Болгарию, простиравшуюся по правую сторону Дуная, а с другой стороны — печенегов, одно из колеи которых в середине X в., по словам Константина Багрянородного, кочевало всего на полдня пути от границ Болгарии. Область рек Прута и Серета (т. е. другого Серета, впадающего в Дунай) была также занята печенегами, откуда они вытеснили угров, т. е. венгров («турок» — по терминологии Константина Багрянородного) [443] .

443

Там же, гл. 37, 38.

Остатки оседлого населения на нижнем Днестре, нижнем Пруте, на Серете и близ нижнего Дуная едва ли платили кому-либо дань в конце X и в первой половине XI в. Во всяком случае русские князья со времен Святослава, говорившего, что Переяславец на Дунае «есть середа (средина) земли моей», сюда не проникали. В аналогичном приблизительно, или, точнее, сходном, положении оказались во второй половине XI в. также и города, расположенные по берегу нижнего Дуная.

В первой половине XI в. пало Болгарское царство, разрушенное и захваченное византийцами. Эти события позволили империи распространиться до нижнего течения Дуная. И о вместе с тем, в результате этих же событий на северных рубежах Византии образовалась пустота, куда могли хлынуть орды кочевников. Так и случилось, когда с середины XI в. обитатели южных степей бросились в страхе перед появившимися новыми кочевыми ордами (половцами). Печенеги, узы и вместе с ними славяне, обитавшие на открытых пространствах, бежали на запад, к пределам «Греческой земли», которую теперь не отделяла более от степняков сильная Болгарская держава. Население «поля» пришло в движение. Даже в Киеве крайним выходом считали уход на территорию Византии, как можно заключить из слов киевлян, отмеченных в летописи под 1069 г.: «зажегше градъ свои, ступимъ въ Гречьску землю» [444] .

444

Лавр. и Ипат. лл., 1009 г. О Византии и Болгарии см.: Ф. И. Успенский. История Византийской империи, т. III, 1948, гл. 3; В. Г. Васильевский. Византия и печенеги. Труды, т. I, 1908.

В 1086 г., по рассказу Анны Комниной, какой-то «народ скифский», подвергавшийся «постоянному разбею савроматов» (под последними разумеются половцы), бросил родные края и пришел к Дунаю. Стал переходить реку. Пользуясь «некоторым успокоением», пришельцы начали «пахать землю и сеять овес и пшеницу» [445] . В. Г. Васильевский приводит основания в пользу своего мнения, что под «скифским народом» Анна Комнина разумеет русских [446] .

445

Анна Комнина, кн. VI, § 14.

446

В. Г. Васильевский. Указ. соч., стр. 131–132.

Далеко не все русские оседали, пахали землю. Едва ли не большая часть обращалась в «бродников», отряды которых вели полукочевой образ жизни. Латинские тексты XIII в. указывают на «бродников» вблизи Венгрии [447] . Города по нижнему Дунаю наполнялись также печенегами, узами, славянами и попадали под их власть. В старом Доростоле, известном на Руси со времен Святослава (иначе — Дерстр, Силистрия), выдвинулся в вожди некий Татуш, судя по имени, — печенег. В другом городе главарь носил русское имя Всеслава. Этот город у Анны Комниной назван Вичин . Возможно, он тождественен с г. Дичином, или Дцином, упомянутым в нашей летописи и в «Списке городов дальних и ближних» [448] . Златарский ищет Вичин на месте г. Мичина, или Мечина [449] , раcположенного у Дуная, значительно ниже Дерстра, недалеко от впадения; рек Серета и Прута. Такое положение согласуется с указанием «Списка городов», где Дичин помещен между Дерстром (Дрествином) и Килией. Он лежал, следовательно, не очень далеко от хорошо известной на Руси Берлади, названной так по имени роки Берлади, впадающей в Серет. В этих-то местах, как увидим ниже, Иван Берладник набирал себе «берладников». Там же, у г. Дичина, или Дцина, Георгий Нестерович и Якун в «насадах» нагнали «берладников», пограбивших Олешье, их «избили» и взяли «полон» [450] .

447

См. Vetera monumenta historica Hungariam sacram illustrantia, collecta ab Aug. Theiner. Romae, 1859, стр. 87, 93 и др.

448

Анна Комнина, кн. VI, § 14; «Список городов дальних и ближних» в рукописи, содержащей Новгородскую 1-ю летопись по Комиссионному списку.

449

В Златарский. История на българската държава прзъ cрднит вкове, т. II, стр. 183.

450

Ипат. л., 6668 г. Вопрос о местоположении г. Вичина нельзя считать решенным, Ю. Кулаковский приводил соображения и данные в пользу мнения, что существовал город Вичин, отличный от Дичина на Дунае; он лежал на реке Вичине, впадающей в Понт между Варной и Мосемврией (Ю. Кулаковский. Где находилась вичинская епархия. «Визант. времен.», 1897, т. IV).

Византия фактически утеряла придунайские владения. «Чтобы удержать за собою по крайней мере номинальную власть на Дунае, чтобы замкнуть кочевую орду, поселившуюся в Болгарии, в болеоили менеетвердом круге», она приносила «большие жертвы. В то время как Охридская Болгария стонала под игом византийской финансовой системы, воинственное население при дунайских городов ежегодно получало из Константинополя богатые поминки. Нечего говорить о том, что само оно ничего не платило. Эта уступчивость и щедрость притязательной византийской казны объясняется желанием поддержать ослабевающие связи между центром империи и северными ее окраинами, чтобы не выпустить из рук влияния на всю страну между Дунаем и Балканами». Так писал в специальном исследовании о печенегах в Византии В. Г. Васильевский [451] .

451

В. Г. Васильевский. Указ. соч., стр. 34.