Русская жизнь. Дети (май 2007)

Коллектив авторов

–  Мы, может быть, действительно просто держимся за школу, потому что любим ее, потому что нам негде больше работать, - объясняет учительница математики и физики Галина Матвеевна Кривошеева.
– Но это же не только наше дело, не только наша проблема. Не будет школы - не будет и поселка, и все здесь это понимают. Поэтому все и началось.

«Началось» - это значит, что когда прошлой весной вышло постановление областного министерства образования о реорганизации школы в Краснолесье, десять семей просто снялись с мест и уехали из лесхоза кто куда, руководствуясь именно тем самым простым соображением, о котором говорит Галина Матвеевна.

Родители остальных четырнадцати старшеклассников никуда уезжать не захотели, и школа для них стала примерно тем же, чем для русских в Эстонии - Бронзовый Солдат.

–  Вы, главное, слово «реорганизация» буквально не воспринимайте, - предупреждает учительница.
– Школу перепрофилировали в начальную - детсад, то есть: начиная с пятого класса ребята должны были ездить в другие поселки, на выбор - или в Дубовую рощу (12 километров от Краснолесья), или в Гавриловку (16 километров). Обещали, конечно, отремонтировать дорогу и дать автобусы, но автобусы не пригодились, потому что когда те десять уехали, остальные сказали - нет, нам не нужна ни Дубовая роща, ни Гавриловка, хотим учиться в Краснолесье.

Галина Матвеевна рассказывает об этом так, будто речь идет о чем-то сугубо абстрактном, а не о том, что с первого сентября прошлого года она и ее коллеги, перестав быть работниками муниципальной школы, стали непонятно кем.

–  Ну, почему сразу непонятно?
– Учительница, кажется, даже обижена.
– Мы как были учителями, так и остались. Просто без зарплаты и в чужом помещении.

Накануне первого сентября родители четырнадцати оставшихся в Краснолесье старшеклассников написали заявления о переходе на самообразование - то есть школьники как бы не ходят на уроки и как бы учатся сами, а в конце четверти комиссия из РОНО проверяет их знания и решает, закончили ли они четверть и с какими оценками. Но это именно «как бы» - на самом деле уроки продолжались. Просто официально это уже были не уроки, а что-то вроде репетиторства.

–  На что мы это время жили? Мужья помогали и еще пару раз родители скидывались и давали нам по тысяче или две - кто сколько может. В общем, как-то жили, вы не волнуйтесь, - говорит Галина Кривошеева.

Выдержали, впрочем, не все. После первой четверти пять из десяти учителей отказались работать бесплатно. Оставшиеся пятеро поделили между собой обязанности ушедших и продолжили работать. Уголь для котельной закупали родители, они же по очереди отапливали школу. Обязанности упраздненной уборщицы достались самим детям. В свободное от уроков время учителя ездили в райцентр и в окрестные поселки - пытались договориться о каком-нибудь официальном статусе для себя и школы. Гавриловская школа, та самая, в которую должна была перейти часть старшеклассников из Краснолесья, предложила краснолесской школе стать ее филиалом. Учителя обрадовались и согласились, но областное министерство посчитало, что на филиал не хватает подушевого финансирования.

–  Стали искать дальше, - продолжает учительница.
– Глава района предложила сделать нас консультационным пунктом нестеровской вечерней школы. На это мы тоже согласились, подписали трехстороннее соглашение - мы, районная администрация и вечерняя школа. Теперь мы консультационный центр, правда, его программа отличается от общеобразовательной (например, мне положено 10 часов математики в неделю, а в обычной школе - 19), но мы ведем те же самые часы, какие должны. Ни от чего не отказываемся.

После

полугода бесплатной работы нынешние четыре тысячи рублей в месяц для учительницы Кривошеевой - вполне ощутимый заработок. Правда, и этот заработок временный: трехстороннее соглашение истекает 1 июня, что будет со школой потом, не знает никто.

Возможно, краснолесским учителям было бы проще договариваться с областными и районными чиновниками о сохранении школы, но теперь у них нет и директора. Возглавлявшая школу до прошлого года Людмила Викторовна Макаревич согласилась стать директором «школы-детсада» и, как говорит Галина Кривошеева, устранилась от остальных проблем. Людмила Макаревич, в свою очередь, считает, что проблем, в общем-то, и нет.

–  В законе сказано: родители - это законные представители своих детей, - объясняет Людмила Викторовна.
– Решили они перейти на самообразование - вот и отлично. Никто же не запрещает учиться. Двенадцать и шестнадцать километров - это не так далеко.

Ирина Станиславовна Тамбулатова, мама семиклассника, с Людмилой Макаревич не согласна.

–  Представьте, - говорит она, - как утомительно - каждый день туда-сюда на автобусе. А автобус один, то есть у кого уроков меньше, те должны там в Дубовой роще болтаться, ждать, пока у одиннадцатого класса уроки закончатся. Я не хочу своего ребенка непонятно куда отпускать.

«Непонятно куда» применительно к Дубовой роще звучит с некоторой натяжкой. Другое дело, что Дубовая роща - тоже не навсегда. В целях «оптимизации» образовательного процесса областное министерство образования предлагает сократить число школ в Нестеровском районе с 14 до трех к 2010 году.

–  После четвертого класса детей предлагают отправлять в Нестеров в интернат на пятидневку, - говорит Ирина Тамбулатова.

Спрашиваю у Людмилы Макаревич, правда ли это.

–  Правда, - отвечает директор.
– Но есть же выход: мы можем написать проект автономного учреждения. Вот только подзаконных актов по поводу таких учреждений пока нет, но ведь будут же.

–  Пишем мы проекты, пишем, - говорит Галина Кривошеева.
– Пишем, отправляем в Калининград, Калининград отвечает: учитесь зарабатывать, учитесь конкурировать. А с кем конкурировать? Мы одни в лесу.

Конкурировать пока приходится с невидимым врагом, который дает о себе знать часто с совершенно неожиданной стороны. Уже после реорганизации школы из министерства пришла бумага об изменении санитарных норм: теперь стены в классах должны быть только крашеными, обои запрещены.

–  Мы повздыхали, собрали по десять-двадцать рублей, купили краску, - рассказывает Ирина Тамбулатова.
– Будем красить, только, боюсь, когда покрасим, они что-нибудь опять придумают. Обложили со всех сторон.

Кто- то из выпускников подарил школе унитаз, сейчас родители строят в школьном здании туалет -люди из министерства уже выражали недовольство удобствами на улице. Говорят, это тоже противоречит санитарным нормам. Наверное, и в самом деле противоречит.

–  Пусть еще скажут спасибо, что мы сейчас в демографической яме!
– возмущается Галина Кривошеева.
– А если рождаемость вдруг действительно повысится, как они того вроде бы хотят, - что тогда? Три школы на район? Может мне кто-нибудь объяснить, почему в 1946 году, когда вообще ни у кого ничего не было, первым делом здесь основали школу, а сейчас, когда все замечательно, школу убивают? Так надо? Кому?