Русская жизнь. Корпорации (февраль 2009)
Шрифт:
Сейчас даже трудно понять, что было главной бедой Центробанка в те времена - бедность или неопытность. Жулики - и внутренние, и внешние - окружали главное финансовое учреждение демократической России с самого прихода Бориса Ельцина к власти.
– Прохиндеев всегда много, как и сейчас вокруг наших фюреров, - говорит Матюхин.
– Но нам тогда все было в новинку. В конце девяностого, когда возник сильный дефицит наличности, мы решили печатать чеки Центробанка. А Гознак - в руках Минфина СССР, нас они и слушать не хотят. Стали искать альтернативные способы напечатать эти бумаги. И тут один пронырливый человек говорит - у меня тут есть обойная фабрика, я напечатаю. Ну и напечатал -
Главный финансовый скандал тех времен - дело Фильшина, о котором много писали в газетах. Вице-премьер Геннадий Фильшин весной 1991 года попытался вывезти из СССР 70 миллиардов рублей наличными.
– Это вообще был анекдот. Фильшин где-то услышал, что швейцарские банки покупают валюту любых стран мира по официальному курсу, и договорился с кем-то продать за доллары 70 миллиардов рублей. Силаев очень загорелся - у нас ведь валюты не было вообще, а тут такие деньги. Ельцин тоже рад был. А я говорю - вы что, у нас ведь в обороте всего 70 миллиардов! К тому же это - несколько эшелонов, под завязку набитых наличностью. Если один миллион трешками и десятками - это 16 килограммов, то представьте, сколько тонн весит 70 миллиардов. Естественно, так все и заглохло, только опозорились.
Проблему нулевого баланса российского Центробанка, впрочем, удалось решить тогда же - еще при жизни Советского Союза, - и тоже вполне оригинальным способом. Борис Ельцин выписал Центробанку 50 тонн золота из Гохрана СССР.
– Привезли эти слитки к нам на Октябрьскую, сгрузили в подвал, я спускался смотреть - золото, настоящее. Теперь мы могли не краснеть, отвечая на вопросы иностранных партнеров о том, какой у России золотой запас. Хотя партнеры, конечно, были те еще. У меня до сих пор хранится письмо из Италии от какого-то рыцарского ордена, который под залог этих 50 тонн обещал нас кредитовать на 100 миллиардов долларов наличными. Мы же не знали, что таких денег просто не бывает, физически. Я ездил к этим итальянцам, разговаривал с ними. Смех один.
IV.
В августе 1991 года Верховный Совет РСФСР отстранил (как потом оказалось - на несколько дней) Виктора Геращенко от руководства Госбанком СССР. Занять кабинет в здании Госбанка на Неглинной Матюхину удалось только в декабре, уже после Беловежских соглашений.
– Первым делом, - вспоминает Матюхин, - спустились в хранилища - а золотишка-то нет. По всем бумагам проходило, что у Госбанка - 300 тонн золота, а в хранилищах - ни грамма. Это уже потом я узнал, что все это золото еще в августе на пароходах вывезли за границу, но кто вывез - не знаю, и знать не хочу, а то мне голову открутят. 12 миллиардов долларов на счетах Внешэкономбанка за границей - тоже куда-то перевели, концов не найдешь. Сейчас много кто на эти деньги живет, как вы можете догадаться.
Впрочем, в первые постсоветские месяцы Матюхину было не до золотоискательства - перед Центробанком стояли гораздо более скучные задачи. 2 января 1992 года правительство Егора Гайдара объявило либерализацию цен.
– Мне никто ничего не сказал, - жалуется Матюхин.
– Об отпуске цен я узнал из новостей по радио. Цены выросли, а деньги остались те же - трешки, пятерки, десятки. Их сразу же стало не хватать, мы даже ветхие купюры перестали утилизировать - а не то совсем все обрушится. Наконец, удалось договориться с Гознаком, чтобы печатать новые деньги - уже не десятки, а тысячи. Депутаты, конечно, подняли хай, что стимулирую инфляцию, - но что мне еще оставалось.
Купюры в 200, 500 и 1000 рублей были разработаны еще в советское время - на них был нарисован Ленин
– Регулярно проводились совещания насчет новых денег. На одном из них я сказал, что не понимаю, почему мы не можем, как во всем мире, - там ведь, как правило, везде купюры выпускаются с двумя подписями. Глава Центробанка и главный казначей. Давайте, мол, и мы так же будем делать. Казначея у нас не было, поэтому расписался только я - и, надо сказать, не уследил. Во всем мире подписи стоят внизу купюры, а у нас сделали с краешку, на белом поле, где водяные знаки. За это меня тоже критиковали, хотя, по-моему, такой подход правильнее, чем анонимные деньги, за которые непонятно кто отвечает - то ли Большой театр, то ли Зимний дворец. Но Геращенко, когда вернулся, первым же решением изъял эту купюру из оборота. Даже не знаю, осталась ли она у меня. Вроде бы жена такие вещи собирала, надо бы у нее спросить.
V.
Купюра с автографом - это, впрочем, был уже прощальный поклон основателя российского Центробанка. Матюхин говорит, что был уверен в своей скорой отставке хотя бы потому, что у Бориса Ельцина была склонность «просто так», для видимости активной деятельности раз в несколько месяцев менять руководящие кадры. «Ему доставляло удовольствие, - говорит Матюхин, - вот так вот кулаками размахивать и басить: „А мы его уже сняли!“». Но, видимо, это уже такая аберрация памяти. Назначение и отставка председателя Центробанка - это была компетенция Верховного Совета, а Руслан Хасбулатов, несмотря ни на Ельцина, ни на депутатов, ни на прессу, достаточно долго покровительствовал Матюхину.
О прессе, между прочим, разговор особый. О Матюхине в газетах 1992 года писали крайне сурово. Вот, к примеру, заметка Александра Минкина «Недобитый Матюхин добивает Родину-мать» в «МК» от 3 апреля: «Промолчал парламент России. Им русским языком говорят: Родину - грабят. А они молчат. Не поняли? Оглохли? В любой стране, претендующей числиться демократической, у банкира и у спикера потребовали бы объяснений.
Ничего. Молчание - золото. Божья роса.
Такое ощущение, что хотят оттянуть развязку до каких-то очень крутых изменений в государственном положении. Таких крутых, что по радио и ТВ сплошное «Лебединое озеро»«.
– Я вообще-то сам виноват, - говорит Матюхин.
– В одном интервью сказал, что, мол, есть у нас банки, которые создавались не вполне честно - вот, например, «Менатеп». Ходорковский мне этого не простил. Я-то его сначала воспринимал как такого мальчика безобидного - придет на совещание, сядет в углу и записывает, слова не скажет. Но злопамятный. Подал на меня за это интервью в суд. Я говорю: хорошо, давайте судиться, у меня-то на вас материала много, пускай все узнают. Он тут же отозвал иск, а я получил возможность убедиться в его злопамятности. Начали меня через Минкина поливать.
VI.
О своей отставке Георгий Матюхин узнал, когда находился в Твери - проводил какое-то очередное совещание региональных банкиров. Позвонили из Верховного Совета, сказали, что нужно срочно заехать к Руслану Хасбулатову. Поехал. Кто переубедил Хасбулатова по поводу Матюхина - так до сих пор и не известно, но спикер сказал председателю Центробанка: «Есть мнение, что вам стоит оставить свою должность».
– Я подумал - если уж и Руслан Имранович меня продал, то что мне здесь делать? Сел и сам написал заявление по собственному.