Русская зима
Шрифт:
— А кар нельзя было взять?
— А где ты его видела, этот кар? Я тут вообще ничего не понимаю, это военный коспоморт. Может, тут вообще каров не предусмотрено? Я, например, еще ни одного не видел… Кстати, мы уже почти пришли.
Большая дверь с желтой цифрой «восемь» перед нами разъехалась в стороны, пропуская нас в здоровенное помещение.
Народу в помещении было не протолкнуться. Какой-то народ в комбезах и с самыми разнообразными нашивками медленно двигался в сторону большой прозрачной посадочной трубы. Через большие прозрачные окна был
— Вот, а ты говоришь, долго.
Около входа стоял пост, два человека в комбезах космолетчиков.
— Ребят, кто последний на посадку? — Громко спросил я.
Откликнулась группа рабочих в комбезах и с громадными баулами у ног.
— Становись, за нами будешь.
Очередь двигалась быстро, у каждого тут были чип-карты, которые и служили пропусками. Охранники на входе просто направляли людской поток и смотрели, чтобы не затесались зайцы.
Подошла и наша очередь.
Чиркнули чип-картами по ридеру.
— Вы втроем вместе? Каюта 83, зеленая палуба 2. Она зеленого цвета. В помещения с желтой либо красной цветной маркировкой во время старта не оставать… Ого! — Охранник заметил полоску Спецкорпуса. — Не заходить все равно… Следующий.
Палубу нашли быстро. Небольшая каюта, на десяток человек, была полностью в нашем распоряжении.
— Располагаемся. — Лешка с некоторым трудом открыл лежанку койки, под которой оказался глубокий ящик, и ухнул туда свою сумку. — Все вещи надо под койки, в рундуки. Сейчас начнется ускорение, не нужно, чтобы что-то летало тут по салону. Перед стартом нас предупредят.
— А где остальные? — Обвел я взглядом каюту. — Тут человек десять может поместиться…
Надо же, я впервые на самом настоящем космическом корабле. И ничего такого особенного не ощущаю, не чувствую. Керамитовые стены, полы и потолки, совершенно обычные светильники, по стенам внизу идут кабельные туннели, вверху и внизу тянет воздух вентиляция.
— Да вряд ли кто будет… По третьему сигналу всем надо находиться на кроватях, пристегнутыми. Умеете пристегиваться?
Ленка только фыркнула, как кошка.
— Откуда? — Удивился я. — Я космические корабли только на схемах и на картинках видел до того.
— Значит, никто из вас на первую степень космонавтики не сдавал? Даже в школе?
Ленка нехотя кивнула.
— У нас были в школе, на последнем уровне. Но я уже почти ничего не помню…
— А ты?
— Да нет, не было. Знаю так, немного…
— Ладно, я вам расскажу. Вообще-то, если у нас нету сданной степени космонавтики, то и на борт нас можно допускать только в исключительных случаях. И под присмотром члена экипажа, который так и называется — «стюард». А если по мелочи, тут просто. Во-первых, не надо путаться под ногами экипажа. А во-вторых, при всех маневрах корабля надо пристегиваться. Вот, ремни на койке… Видите? Как только объявлена предстартовая или предманевровая готовности, то надо сразу же идти в каюту. На стартовой и, соответственно, маневровой готовности надо быть уже пристегнутым. Вот в тех ящиках аварийные
Зашипела корабельная трансляция.
— Внимание пассажиров. Предстартовая готовность объявляется в три часа сорок минут. Нахождение пассажиров во время предстартовой готовности вне отведенных им помещений не допускается. Спасибо за внимание.
— Вот, первое объявление. Теперь мы только в каютах…
— Леш, а откуда ты все это знаешь-то? — Спросила Ленка. — Ты кем до всего вот этого… — Она сделала сложный жест рукой в области своего живота, — Был-то?
— Работал в космопорте, неужели не понятно? — Широко улыбнулся Лешка. — А ты кем была, Лена?
— Машинистом поезда. — Ответила Ленка.
— А я студентом. Недоучившимся. — Влез я, чтобы забить образовавшуюся паузу. — Леш, покажи, как пристегиваться к койке.
— Да тут просто… Ложишься вот сюда, ремни крепишь сюда и сюда. Потом закрываешь вот эту сетку, если что по салону летать будет, то в тебя не прилетит.
Я лег на лежанку, оказавшуюся очень удобной. Заурчали сервомоторы, которые приспосабливали кресло к моему телу. Я оказался как бы полулежа, ногами к центру помещения.
— Во, вот так.
Ремни быстро пересекли меня в нескольких положениях.
— Кнопка аварийного отключения ремней — вот тут, большая, красная. Сетку пока что можно не закрывать.
Я потренировался пристегиваться и отстегиваться. Действительно, очень просто оказалось.
— Если бы мы были членами экипажа или были в длинном перелете, то за нами бы закрепили гермокомбезы…
— Это скафандры, что ли?
— Нет, их часто ошибочно называют скафами, но настоящий скаф предназначен для работ в космосе или в вакууме. А гермокомбез — это так себе. Позволяет прожить в вакууме и перемещаться кое-как. Мягкий шлем, нету приборов видения и нету толком освещения. И тем более, нету двигателей. В скафе никто на борту космолета ходить не будет. Здоров он слишком.
— Хм, сложно все это… — Я отстегнул ремни и сел на койке. — Леш, а ты летал на корабле?
Лешка помрачнел.
— Летал бы, если бы к вам не попал. Я чуть второй уровень не сдал для такого же «Энтона», если б не…
— Что «не»? — Снова влезла любопытная Ленка.
Лешка помрачнел еще больше, и уже явно собрался сказать что-то нехорошее.
— Внимание по кораблю, объявляется предстартовая готовность. Пассажирам оставаться в своих каютах. Объявляется предстартовая готовность, пассажирам оставаться в своих каютах.
— Ну вот, ложимся… — Протянул я. — Леш, скоро летим?
— Скоро! — Лешка быстро скользнул на койку.
Ожили здоровенные двигатели.
По корпусу, по полу и стенам прошла легкая дрожь.
— Прогрев двигателей. — Прокомментировал Лешка.
Вибрация нарастала, и внезапно кончилась, сменившись ровным и мощным гулом.
— Быстро они, это уже на рабочий режим вышли. Новые движки, что ли?
Дверь в кубрик открылась, появилась худенькая маленькая девушка лет двадцати, в комбезе космонавта.