Русские банды Нью-Йорка
Шрифт:
Очередная «трясогузка» ворвалась в их кабинет:
— Мальчики! Чего это вы тут скучаете? А ну-ка! — она задрала юбку и поставила на стул ногу, обтянутую до середины бедра черным чулком. — Не желаете сунуть на счастье?
— На счастье? — Динби подмигнул Кириллу: — Старый добрый обычай. Кто спрячет под ее подвязку четвертной, тому будет везти весь год.
— О, да тут новичок!
Девица мгновенно вспорхнула на стол, каким-то чудом не задев бутылок и не наступив ни в одну из тарелок. Кирилл отодвинулся, схватив
— Вот как у нас танцуют канкан, — дамочка подбрасывала ноги чуть не выше головы, обдавая Кирилла запахом духов и шелестом нижних юбок.
Он отвернулся, чтобы не любоваться ее кружевными панталонами, а Динби расхохотался:
— Такой канкан тянет на доллар, не меньше!
— Добавь пятерку, увидишь кое-что покруче!
— Договорились!
Она развернулась к Динби спиной и резко наклонилась. Ее смеющееся лицо оказалось прямо перед Кириллом. Он услышал ее шепот:
— Какой хорошенький мальчик!
Стремясь показать, что он не мальчик, Кирилл шумно отхлебнул изрядный глоток пива и вытер губы рукавом.
— Пойдем со мной, — шептала девица, — я с тебя ничего не возьму…
Раздался звонкий шлепок.
— Твоя напудренная задница не стоит и трешки! — хохотал Динби. — Пошла вон отсюда!
Нисколько не обидевшись, девица упорхнула, сунув деньги в глубокий вырез на груди. А через пять минут появилась вторая. Потом третья. Каждая уносила с собой то доллар, то два, демонстрируя Джону Динби какие-нибудь участки своего тела. И каждая успевала обжечь Кирилла томным взглядом. Кончилось тем, что Динби приказал:
— Забирай эту пташку и двигай с ней. Вот тебе пятерка. Но расплатишься с ней только утром, понял? Чтобы старалась!
Оглушенный и потрясенный, Кирилл, как во сне, встал из-за стола и побрел за девицей, которая тянула его за руку.
Они пришли в тесную комнатку, где у одной стены вытянулась кровать под серым одеялом, а у другой был умывальник с зеркалами и длинной полкой, заставленной флаконами и шкатулками. Девица указала пальцем на стул с высокой спинкой:
— Вешай свою куртку и штаны сюда. И ложись быстрее. Чего тебе принести из выпивки? Шампанского? Или виски?
Кирилл подумал, что если он попросит шипучки, то девушка сочтет себя оскорбленной.
— Я не пью, — сказал он грубовато.
— А я что, пью? Это обычай! — заявила она, быстро расстегивая бесчисленные пуговки на платье. — Не будь жадюгой! Мне платят по доллару за каждую заказанную бутылку! Ты же хочешь, чтобы я заработала чуть-чуть больше для своей больной мамочки? У меня все деньги уходят на лекарства для нее! Если б не мамочка, я бы никогда не попала сюда! Как тебя зовут? А меня — Изабелла! Я из Коннектикута. В двенадцать лет меня изнасиловал лавочник, и отец выгнал из дому. Мы с мамочкой уехали в Нью-Йорк, она работала на фабрике,
С этими словами она встряхнула головой, пышные волосы рассыпались по плечам, а платье соскользнуло на пол. Оставшись в одной рубашке, не прикрывавшей и колен, Изабелла присела на кровать.
— Ну, что ты стоишь? Хочешь, чтобы я сама тебя раздела? Тогда закажи шампанское.
— Как? — спросил он, скрывая растерянность.
— Просто выгляни за дверь, а там сообразишь, — рассмеялась она и откинула одеяло.
Он приоткрыл дверь и увидел в коридоре огромного негра с корзиной.
— Шампанское, сэр?
Кирилл кивнул.
— Пять долларов, сэр.
Он выгреб из кармана горсть монет и расплатился. Негр дал ему бутылку и медный жетончик.
— А это что?
— Это для вашей леди, сэр.
Закрыв дверь, Кирилл повернулся к Изабелле и увидел, что она сидит на кровати, по-турецки скрестив ноги, совершенно голая. Длинные волосы прикрывали ее маленькие груди.
— Жетон не забыл взять? Ой, какой ты милый! Ложись, я все сделаю сама!
У него кружилась голова и дрожали руки, пока он раздевался и укладывал одежду на стул. Последняя вспышка благоразумия заставила его пересыпать монеты в кошелек и спрятать под подушкой. Изабелла поднесла ему бокал:
— Милый! Ты такой хороший! Как жаль, что мы не встретились раньше! Знаешь, я даже не возьму с тебя денег! Пускай Клещ подавится этой несчастной пятеркой! Пей! Пей до дна! И иди скорее ко мне!
Он выпил мутную пенистую жидкость, сладковатую на вкус, и подумал: «Что они находят в этом шампанском? Ну и дрянь! Нет, вишневая шипучка гораздо вкуснее…»
Ноги его подкосились, и он вдруг оказался на полу возле кровати. Голая Изабелла перешагнула через него. «Какие же у нее заросли между ног, — подумал он равнодушно. — А у тех, которые плясали на столе, все было выбрито. Странно. Куда она делась?»
Он попытался повернуть голову. Глаза слезились, и сквозь радужный туман он увидел, как девица ловко выворачивает карманы его куртки. А потом что-то влажное и горячее навалилось на его лицо, и Кирилл почувствовал, что куда-то проваливается…
3. Снова в океане
Ему снился баркас. Парус хлопал на ветру, скрипела мачта, шипела вода, скользя вдоль выпуклых бортов. Сверкающая рябь моря простиралась во все стороны, и берега не было видно, куда ни посмотри.
Он сидел на кормовой банке. Он знал, что должен крепко держать румпель, направляя баркас на маяк — но не было ни маяка, ни румпеля. Не было и весел, и голую мачту хлестали обрывки шкотов, а парус куда-то исчез. Море вдруг заволокла темнота, и небо померкло. «Сейчас налетит шторм», — обреченно подумал Кирилл. И открыл глаза.