Русские электротехники
Шрифт:
Во время выставки у Яблочкова явилась надежда на исполнение его заветного желания: выставку посетил великий князь Константин Николаевич, русский генерал-адмирал, стоявший во главе Морского ведомства, и вместе с ним Николай Григорьевич Рубинштейн— организатор Московской консерватории, в то время состоявший ее директором. Увлекшись изобретениями и идеями Яблочкова, Константин Николаевич и Рубинштейн предложили Павлу Николаевичу финансовую помощь и всякое содействие к перенесению его деятельности в Россию. Яблочков с энтузиазмом согласился. Рубинштейн имел большие связи с московскими капиталистами и пытался привлечь их к участию. В числе лиц, вступивших в дело Яблочкова, были не только промышленники и капиталисты, но и другие лица, горячие поклонники свечи Яблочкова.
Но для получения права эксплоатации патентов Яблочкова в России нужно было выкупить эти права у Французской компании и заплатить за них миллион франков. Яблочков без всякого колебания сделал это, уступив Французскому обществу все принадлежавшие ему акции Общества.
Великий князь дал средства на начало организации дела, и Яблочков уехал в Петербург, где основал общество под фирмой «Яблочков-изобретатель и К°. Товарищество электрического освещения и изготовления электрических аппаратов и машин в России» и устроил в Петербурге, на Обводном канале электротехнический завод. Завод на первое время занимался больше монтажной и ремонтной работой и изготовлял лишь предметы для монтажа, как-то: прерыватели, коммутаторы и т. п. Завод готовил, конечно, и свечи Яблочкова из углей, получавшихся из Франции, так как в то время он своих машин (прессов и т. д.) для выделки углей не имел.
В дальнейшем завод развился, стал изготовлять аккумуляторы, лампы накаливания, провода и кабели, разную аппаратуру и даже электроизмерительные приборы. Фактически завод был большой опытной мастерской, в которой изготовлялись не только опытные образцы, но и производился ряд исследований, настоящих научных исследований, как, например, изучение влияния проводов переменного тока на другие провода, в частности, на провода связи и т. п. Надо заметить, что о вредном влиянии проводов переменного тока тогда много кричали защитники исключительного применения постоянного тока и вопрос об этом влиянии был даже поставлен в Английской парламентской комиссии по изучению электрического освещения. Для Яблочкова он имел, конечно, особо большое значение. Большой деятельности завод Товарищества Яблочкова не мог развить, так как в ту эпоху (самый конец 70-х годов) никаких сколько-нибудь значительных электротехнических, кроме разве телеграфных, установок в России не было. Были только отдельные попытки применить электрическое освещение для специальных целей. Пожалуй, впереди шел наш Военно-морской флот: в Кронштадте, на судах и в портах Балтийского и Черного морей велась работа с электроосветительными установками. В английской прессе того времени встречаются указания, что успех русских в борьбе с турецким флотом (во главе которого стоял английский адмирал Гобарт-паша) во многом определился умелым применением на русском флоте электроосветительных установок и других электрических приспособлений.
Вероятно, в этом интересе русского флота к применениям электричества и лежит причина, почему так заинтересовался на Парижской выставке 1878 г. изобретениями Яблочкова генерал-адмирал русского флота.
В Петербурге Яблочков поселился в доме на углу Литейного проспекта и Бассейной улицы (ныне улицы Некрасова) в доме Краевского, получившем затем большую известность, так как в этом доме в свое время жили знаменитый русский хирург Пирогов, а затем народный поэт Некрасов, о чем свидетельствуют две мемориальные доски, установленные на стене дома.
В комнатах этого дома, выходящих окнами на улицу, производилась, по свидетельству Марии Николаевны Яблочковой, ежедневная демонстрация «свечей Яблочкова». В квартире собиралось много интересующихся новым освещением, но еще большее число зрителей смотрело с улицы через окна. Демонстрация внешнего освещения свечами Яблочкова началась в Петербурге в 1879 г. В марте этого года Яблочковым было устроено пробное освещение Литейного моста через Неву. На мосту было установлено всего 8 фонарей. В апреле, в связи с периодической разводкой моста, демонстрации были перенесены на площадь Александрийского театра (ныне театра им. Пушкина), где они производились до первых чисел мая. Ежедневно показывались опыты зажигания и тушения фонарей, причем публика предупреждалась об этом свистком. На площади горело 5 фонарей. На фиг. 15 воспроизведены схема расположения ламп на площади Александрийского театра (ныне площади Островского) и кривые освещенности как для электрического, так и для газового освещения.
После этих опытов Яблочковым совместно с В. Н. Чиколевым был разработан проект постоянного освещения Литейного моста. Доклад об этом освещении интересен в том отношении, что в нем говорится об «освещенности», выражаемой в «свечах-метрах», т. е. вводится уже единица освещенности, равная освещенности, производимой «одной свечей (спермацетовой) на расстоянии одного метра». В этом же докладе дается распределение освещенности по разным местам моста и приведены полученные кривые освещенности.
Производилось и опытное освещение заводов свечами Яблочкова. Из этих опытов заслуживает внимания опыт освещения переборочной мастерской Охтенского капсюльного завода. Заслуживает этот опыт внимания потому, что отчет об этом освещении, помещенный в только что созданном журнале «Электричество», содержит данные, характеризующие то освещение, которым пользовались в то время на заводах и мастерских. Опытное освещение мастерской производилось пятью свечами Яблочкова, дававшими вместе 1500 свечей. Освещение обходилось в 1 руб. 27 коп.
После этих опытов электрическое освещение свечами Яблочкова стало довольно быстро распространяться, хотя и в небольших размерах, как в Петербурге, так и в других городах России: в Москве, Нижнем-Новгороде, Полтаве и даже в Красноводске. Освещались электричеством фабрики и заводы (в Петербурге заводы Балтийский, Обуховский (ныне «Большевик»), Ижорский, Берда (ныне им. Марти), Охтенский и др.), театры и т. п. К 1881 г. в России было уже установлено более 500 фонарей. Все же в России свечи Яблочкова не получили такого распространения, как за границей. Одной из причин этого было то обстоятельство, что с начала 80-х годов уже начали появляться усовершенствованные регуляторы, распространяемые в России иностранными фирмами, гораздо более мощными, чем фирма «Яблочков-изобретатель и К°», а затем появились и лампы накаливания. За границей, где было уже выполнено много осветительных установок по системе Яблочкова, газовое освещение продолжало существовать и даже росло до самого начала 90-х годов. Интересно отметить, что и в России, где газовое освещение имелось в весьма небольшом числе городов, Яблочкову все же пришлось, как и за границей, выдерживать борьбу с могущественными газовыми обществами, работавшими на иностранном капитале, которые стремились через своих сторонников всячески дискредитировать электрическое освещение. Кроме кампаний в периодической печати была выпущена даже специальная брошюра: «Современное состояние вопроса об электрическом освещении и сравнение его с газовым». В этой брошюре, как характеризовал ее сам Яблочков, «добросовестно скомбинировано всё, что только было говорено против свечи. Цифры взяты наиболее извращенные, так что в конце концов ее смело можно назвать одним из совершенных представителей этого рода литературы». А по «этого рода литературе» выходило, что электрическое освещение и самое дорогое (дороже освещения гусиным жиром, не говоря уже о газовом), и самое ненадежное, и самое вредное для глаз, и искажает естественную дневную окраску и т. п. Слухи об искажении окраски были настолько упорны, что Английская парламентская комиссия должна была заняться этим вопросом. В протоколах Комиссии записано: «что касается оттенка электрического света, то английские леди весьма им недовольны: они находят, что он придает какую-то мертвенность физиономии» и т. д. На помощь английским леди явились фабриканты косметических средств, выпустившие в продажу специальные изделия для устранения «мертвенности физиономий» при электрическом освещении.
С аналогичным заявлением выступили и торговцы рыбой, заявив, что электрический свет придает рыбе цвет, не привлекающий покупателя. Комиссия, не отрицая возможности влияния света на цвет рыбы, все же приписала факты, указанные рыботорговцами, недостаточности освещения и плохому расположению светильников.
Таких курьезов было много, но в основе всех жалоб лежала борьба между электричеством и газом, сопровождавшаяся отчаянной биржевой игрой. Даже некоторые крупнейшие электротехники того времени сомневались в применимости электрического освещения для целей иных, чем уличное освещение и освещение больших помещений. Так, известный французский электротехник, главный инженер завода Грамма и автор весьма распространенной книги «Электрическое освещение» — Ипполит Фонтен в то время писал: «Для жилых помещений газовое освещение является самым приятным, удобным и дешевым. Электрическое освещение, возможно, найдет применение для отдельных больших комнат, и в парадных квартирах, но это будет такими редкими исключениями, что излишне обращать на них внимание. Несмотря на конкуренцию, которая возникает в отдельных случаях между газовым и электрическим освещением, газовая промышленность в своем развитии никогда не потерпит ущерба от электрического освещения. Никогда электрический свет не нанесет ущерба газу, масляным лампам и свечам». Не прошло и нескольких лет, как Фонтен должен был коренным образом изменить свое мнение. В одном он оказался прав: действительно, развитие электрического освещения не помешало развитию газовой промышленности, но она развивалась уже совсем в другом направлении.
В Петербурге борьба газа с электричеством принимала иногда весьма странные формы. Так, под влиянием гласных, связанных с газовыми обществами, освещавшими город, Петербургская Городская Дума, как только истек срок контракта с «Товариществом Яблочкова» на освещение Литейного моста, отказалась возобновить его.
Как пишет В. Н. Чиколев: «Дума поспешила, насколько это было в ее силах, покончить с конкуренцией электрического освещения: изящные электрические фонари были заменены теперешними чепчиками, изображающими из себя какие-то грязные коптилки». В свое время решение Думы устроить электрическое освещение Литейного моста было принято только потому, что газовые акционеры относились тогда еще пренебрежительно к электрическому освещению и не подготовили оппозиции.