В тёмной ладони крестьянская пашнявыдохом греет зерно поутру.В полупоклоне Невьянская башняжестью гремит на студёном ветру.Вечная тяжба ростка и металла,белой берёзы и рыжей руды.Горнозаводская доля Урала —трата народа, земли и воды…Но, упираясь в чугунные плиты,с края последнего восьмерикаты убедишься, что воды разлиты,люди малы, а земля велика…Будь мы заводчики или холопи,стриженой, бритою ли головойкланяться Родине или Европенам на рассветной заре не впервой.И не впервые от сонной гордынив разных углах необъятной далине шелохнутся земные твердыни —замки, соборы, дворцы и кремли.И
лишь во мраморной лёгкой рубашке,от Галилея, наверно, мудра,вторит Невьянской Пизанская башня,словно ближайшая в доме сестра.
Баллада о Каслинском литье
Как памятник мирового значения в Екатеринбурге хранится чугунный павильон, ставший событием Парижской выставки 1900 г.
I
Ещё не знает Ильичамастеровой народ.На свете белом тысячадевятисотый год.Минувшее? Ату его —двадцатый век в яслях!Заводы Расторгуевав Кыштыме и Каслях…Не обольщайся, милая —я из иной семьи.Хотя моя фамилия,заводы не мои —и слава Богу: вроде быза давностию летмоей ближайшей родиныв расстрельных списках нет.Не их листал до полночи,сжимая переплёт,у бабушки на полочкечугунный Дон Кихот,и темнотою сажевойтомился до утра,и тонкий меч осаживалу левого бедра.То позднее, советское,по-всякому житьё —воспоминанье детскоедавнишнее моё.Уже тогда в расхожествопо крайние краяоборотилось множествоизящного художествакаслинского литья…
II
Но если память тычется,дадим ей полный ход.Давай вернёмся в тысячадевятисотый год,где мировая публикатолпится без концане у баранки-бубликаи золотого рублика —чугунного дворца,где горбится усиленныйраспорками помост,где под крылом у Сиринарыдает Алконост,и песенка летучаянесётся в небеса,и катится горючаятяжёлая слеза,где из металла сотканаатака свысокаохотничьего соколана зайца-русакаи свара над добычеюоголодалых львицпо давнему обычаюпровинций и столиц.Угроза ли горгульина,драконья ли волна —любая загогулина,как надо, сведена.Бесстрастные, всевластныев опорные углыпо кружеву распластаныдвуглавые орлы.У входа не зловеще, нос булатом и крестомстоит в кольчуге женщина —держава под щитом.И без высокомерия,но явственно вполне,что не пустыня-прерия —Российская империяв уральском чугуне…
III
Как верное наследиевозобновили храм.Двадцатое столетиеотправили в спецхран.Та молодая женщинане сгинула во мгле:такою, мол, завещана —забудь, что обесчещена —поставлена в Кремле.Кто миновал миллениумпо юности почти,не поминает Ленинаи Ельцина не чтит.Не всё равно ль за водами,утекшими в полях,кто ведает заводамив Кыштыме и Каслях?И точит разум – ты чего?Река не повернётна бородатый тысячадевятисотый год.Правители убогие,рассыпана страна —иные технологии,иные времена…По нраву фанаберия,от сердца лития —чугунная империяуральского литья!Но, скрывшаяся в облаке,годами напролётРоссия в прежнем обликене занимает публики,себя не узнаёт.2013 г.
«Как на осень лето поворачивает…»
Как на осень лето поворачивает,ходит ветер, груши околачивает,молодые
яблони трясёт,золотые молоньи пасёт.И, как будто праведники с грешниками,стукаются яблоки лобешниками:тук да тук – разносится окрест,точно урожайный бл'aговест.А далече – бух да бух – заманивает:Екатеринбурх грехи замаливает.Азиатец, да коли алкал —будет тебе, братец, колокол…Намахни да вдарь – а нам стесняться кого?Мы без государя с восемнадцатого…Как намёк на скорую судьбу —пятнышко у яблока во лбу.
Златоуст
Снова звонят на Большом Златоусте —нота басовая издалека…Словно к истоку приблизилось устьесквозь неизменные облака.Словно, и не помышляя о плате,в прежнюю время легло колею.Бабушку вряд ли узнаю моюдевочкою в гимназическом платье…Словно задумано миром и градом,чтобы, в библейские святцы вписавимя, ко слуху притёртое, рядомсо Златоустом стоял ДОСААФ.Словно эпоха ещё не разъята,сталью военной не стала рудаи не вещает опять холоданам краснокожее тело заката.Словно живём высоко и уютно,на ночь листая бульварный роман…Если подымется ветер наутро —сонных к чему призовёт Иоанн?
«Снова ветер в степи заиграл …»
– Ну, барин, – закричал ямщик, – беда: буран!..
Александр Пушкин «Капитанская дочка»
Снова ветер в степи заиграл —бьёт зарядами пуще свинчатки…Этот фронт перешёл за Урали, похоже, дойдёт до Камчатки.В Таре-городе северный лес —снег его прошибает не сразу,а южней, говорят, МЧСперекрыл заметённую трассу.Здесь дрова запаляют в печахотогреться, а не для потехи.И почудилось: в Омске – Колчак,и восстали опять белочехи…А ветрище идёт на тарани трясёт жестяную обитель,и забытое слово «буран»обновляет губами водитель.
«Неразличима глубина…»
…Среди русских воспетых полей
И чухонских болот,
пустырей обречённого града…
Екатерина Полянская
Неразличима глубинав Екатерининском канале.Вода высокая темна —как целина, что распахали.Не подымая головы,в перевороченные степиглядят эпические львы,зубами стиснувшие цепи.Не чая кучерской вожжи,на межсезонной пересменкеэкскурсионные баржиуткнулись в каменные стенки…Все прихотливые винтыкреплёной мужиками суши —неистребимые чертыглухой болотистой Кривуши.И у Казанского мостаприходит на душу в итоге:какие русские местаподнялись из чухонской топи…
Баллада о Псковском расчёте
I
Осиновый лемех податлив огню.Но ежели храмы дотла, на корнюпалят, что ни год, супостаты —крыть золотом дороговато.Так, руки свои возложив на мечи,решили расчётливые псковичи:негоже казною хвалиться,когда недалече граница.Кровавое время, понятный расчёт —которое ныне столетье течёт,а всё для иного тевтоназаманчиво русское лоно.Доныне рубежный конец небогат,доныне растит и хоронит солдат.С чего бы над стенами Кромаогонь золотого шелома?Того и гляди повторится:«Корчма на литовской границе…»
II
Где светлые токи валдайских равниностзейское поят приморье,былицу мне сказывал Слава Козмин —хранитель из Пушкиногорья.…Едва от земли оторвался Ан-2,влекомый натугой мотора,зажглась под крылом золотая главаТроицкого собора.Парили лоскутья весенней земли —пригорки, поля и остожья,и долго она полыхала вдали,как вечная искорка Божья.И только истаяла искра – гляди:опять огоньки золотыерассыпала в ясной дали впередиглава Новгородской Софии…